Лаборатория понятий. Перевод и языки политики в России XVIII века: Коллективная монография

Получается, что в начале 1760?х годов французский заметно упрочил свои позиции, и произошло это в основном за счет латинского и итальянского языков, в то время как доля переводов с немецкого почти не поменялась.

Посмотрим теперь, с каких языков переводили книги в следующий период, который охватывает как время до разрешения открывать частные типографии (последовавшего в 1783 году), так и после него. Мы заканчиваем этот период 1788 годом как наиболее успешным с точки зрения объема печатной продукции на протяжении всего XVIII века, после чего начался спад (табл. 10).

Ведущими по количеству в эти годы были переводы с французского, немецкого и латыни, причем, по сравнению с 1759–1763 годами, доля французского и немецкого чуть-чуть уменьшилась, зато доля латыни немного выросла. Можно также отметить некоторый рост переводов с других языков, не входящих в группу лидеров (с английского, а также с маньчжурского и польского) накануне эпохи Французской революции. С 1780 по 1786 год число переводов мало меняется, а начиная с 1787 года начинается большой рост, возможно, вызванный отложенным эффектом либерализации издательской деятельности. Хотя в среднем за последние три года этого периода в процентном отношении доля французского остается примерно такой же, как раньше, если рассматривать значения в динамике, видно, что она возрастает в 1788 году, а доли немецкого и латинского, после значительного роста в 1787 году, в 1788 году, наоборот, уменьшаются. Другими словами, разрыв между французским и остальными иностранными языками становится еще более заметным накануне Французской революции. Это хорошо видно на графике 3.

График 3. Языки оригиналов русских переводов с французского, немецкого и латинского языков, 1780–1788 годы (сплошная линия – французский; длинный пунктир – немецкий; короткий пунктир – латинский)

Возможно, в какой-то степени это можно объяснить функцией языка-посредника в переводе иностранной литературы, которую французский выполнял больше, чем какой бы то ни было другой язык. Так, в 1788 году с французских переводов переводили на русский произведения Локка, Мильтона, Поупа, Шекспира, Филдинга, Эдварда Янга. Очевидно, что это касается прежде всего литературы на английском языке. Прямо с английского на русский язык за весь XVIII век было переведено менее ста книг, в то время как по крайней мере 154 книги были переведены с французских переводов английских книг, к которым надо добавить не менее 49 переводов с немецких переводов английских книг. Причем этот процесс, очень мало проявлявшийся еще в середине века, набирал скорость: в 1776–1785 годах через французский было переведено 20 английских произведений, а в 1791–1800 годах их было уже 36. Есть также примеры переводов через французский с немецкого, итальянского и испанского.

Этот двойной фильтр, конечно, не проходил бесследно. Мы уже говорили, что перевод всегда является новым произведением, в которое переводчик мог вкладывать значения, которых не было в оригинале. Это тем более справедливо для XVII и XVIII веков, когда доминирующей идеологией в европейском переводе, и во всяком случае в переводе с английского на французский, который нас интересует в данном случае, был подход, который позже теоретики перевода назовут «доместикацией»[152 - Однако некоторые исследователи считают неоправданным применение терминов «доместикация» и «форенизация» для XVIII века. Тому есть ряд причин. Например, для этой эпохи различение между оригиналом и переводом зачастую не так легко установить, как это может показаться с нашей точки зрения, ведь произведения этого времени (особенно литературные) могли включать значительную долю материала, заимствованного из иноязычного произведения, не называясь переводом, либо, наоборот, называться переводом и включать при этом куски текста, добавленные переводчиком. Кроме того, эти термины предполагают наличие культурного контекста с достаточно хорошо очерченными национальными границами и четкое различение между переводом и литературным творчеством, которых не было в Европе эпохи Просвещения. См. об этом: McMurran M. H. The Spread of Novels. Translation and Proze Fiction in the Eighteenth Century. Princeton, 2010. P. 4–7.]: французские переводчики, оправдывая свое право адаптировать английские романы к вкусам французского читателя, писали о том, насколько английская проза была плохо структурирована. Неудивительно, что при таком подходе и при нередком отсутствии самого слова «перевод» на обложке произведения, некоторые переводы воспринимались как оригинальные произведения и переводились вновь на тот язык, с которого они были переведены: в истории переводов с французского на английский и наоборот есть целый ряд таких случаев[153 - Ibid. P. 4–5.]. При переводе с перевода риск полного преображения переводимого произведения, конечно, повышался. Хорошим примером могут послужить переводы произведений Макферсона, которые он выдавал за творчество Оссиана. Существовало несколько французских переводов, некоторые из них (переводы Сюара и Летурнера) «улучшали» оригинал, придавая ему изящество или «величие», которых не было у Макферсона. Первый полный русский перевод, принадлежащий Ермилию Кострову, вышел в 1792 году и был сделан с французского перевода Летурнера. Костров не только во многом следовал за Летурнером, сглаживая «северный» колорит автора Оссиана, он еще и архаизировал стиль произведения[154 - Заборов П. Р. «Литература-посредник» в истории русско-западных связей XVIII–XIX вв. // Международные связи русской литературы: Сборник статей / Под ред. акад. М. П. Алексеева. М.; Л., 1963. С. 64–85, здесь с. 72–78.]. Перевод с перевода продлился в России еще довольно долго и в XIX веке, несмотря на возраставшую критику подобной практики[155 - Там же. С. 82–84. Были и переводы с двойного перевода, как в первой, так и во второй половине века, это касается в основном переводов с латинского произведений, изначально написанных на греческом или древнееврейском языках. Другой пример – перевод книги Поля Рико «Монархия турецкая» (1741), выполненный с итальянского переложения французского перевода английского оригинала, см.: Николаев С. И. Первая четверть XVIII века: эпоха Петра I // История русской переводной художественной литературы. Т. 1. Гл. 2. С. 78.].

Литературный перевод в России и во Франции

У нас нет примеров статистических данных по всему массиву переводной литературы за XVIII век на другие европейские языки, однако уже упомянутый сайт «Intraduction» дает нам некоторое представление о переводе беллетристики на французский во всей Европе в последнюю четверть XVIII – начало XIX века[156 - Сразу оговоримся, что понятие «художественной литературы» применяется нами как аналитическая категория, тем более что понимание того, что является «литературой», сильно менялось в России XVIII века. См., например: Левин Ю. Д. Введение // История русской переводной художественной литературы. Т. 1. С. 14. Авторы сайта не объясняют, что они понимают под «книгой» и не включают, к сожалению, информацию об объеме изданий, поэтому статистические выводы, которые мы делаем ниже, нужно будет проверять в дальнейших исследованиях.].

В 1776–1800 годах почти половина всех литературных переводов на французский (46,7%) была сделана с английского. Вместе с растущей ориентацией на французский в России того времени и незнанием английского языка среди русских[157 - Offord, Rjеoutski, Argent. The French language in Russia. P. 158–160.] это объясняет, вероятно, почему так много английских книг было переведено на русский именно с французских переводов. Второе место (22,5%) по численности переводов на французский занимает художественная литература на немецком языке, далее идут литературы на латинском (16,7%), древнегреческом (14,5%), итальянском (10,8%) и испанском (3,8%) языках.

Таблица 11. Языки художественных произведений, переведенных на французский язык в Европе[158 - На основе данных сайта http://intraduction.huma-num.fr/traduc/statistique (последнее обращение – 20.10.2021), который подготовлен на основе библиографий П. Конлона и А. Монглона (см. выше). Отметим, во-первых, что доли указаны на основе наших собственных расчетов, для которых мы использовали число переводов с того или иного языка, которое дает этот сайт; доли, которые мы указываем, не совпадают с теми, которые указаны на французском сайте, поскольку при сложении всех долей с французского сайта мы получаем цифру, намного превышающую 100%. Возможно, что к данным этого сайта в целом следует относиться с большой осторожностью. Во-вторых, французский сайт не позволяет выделить только Францию, но включает также и другие крупные европейские центры издания литературы на французском языке. Поэтому сделанные выводы надо с некоторой долей условности относить именно к Франции, хотя французский рынок составлял от 81% (первое десятилетие) до 86% (второе десятилетие) от этих данных, согласно данным сайта.]

Если рассмотреть динамику, сравнив первое и последнее десятилетия этого временного отрезка[159 - Мы выбрали эти десятилетия, поскольку французская база данных покрывает период с 1776 по 1812 год. Шаг в пять лет показывает слишком большую вариативность, поэтому мы выбрали периоды в десять лет в начале этого временного отрезка и в самом конце XVIII века.], мы увидим в переводе на французский в Европе определенные тенденции (табл. 11).

Эти данные не показывают, что в первый период наблюдался некоторый упадок в развитии литературного перевода на французский (при значительной вариативности данных). Также большую вариативность мы наблюдаем и во второй период, но в целом идет увеличение числа переводов.

С каких языков переводили художественную литературу в России в эти же отрезки времени? (табл. 12).

Судя по этим данным, в России переводили примерно столько же художественной литературы, как во Франции и других центрах издания на французском, хотя следует напомнить, что в этот период французский книжный рынок по общему объему книжной продукции многократно превосходил российский рынок. Это подчеркивает еще раз огромное значение перевода в России вообще и его роль в литературной жизни России в особенности, ведь, в отличие от Франции, в России в это время издавалось гораздо больше переводов художественной литературы, чем выходило оригинальных литературных произведений на русском языке[160 - Это значение переводной литературы, которая восполняла отсутствие некоторых жанров в отечественной литературе и рассматривалась как школа для обогащения литературного языка, уже отмечалось исследователями. См., например: Левин. Введение // История русской переводной художественной литературы. Т. 1. С. 11.]. Если верить французским данным, то рынок литературного перевода продолжал активно развиваться во Франции и в период Французской революции и Директории, в то время как в России наблюдается некоторый упадок переводческой деятельности в этот период.

Таблица 12. Языки художественных произведений, переведенных на русский язык

С. Жюратик, одна из создательниц базы данных французского литературного перевода, показывает, что во второй половине XVIII века – которая, по крайней мере с 1750?х по 1780?е годы, представляет собой пик в переводческой деятельности во Франции за долгий период, – переводы составляли незначительную часть всего корпуса изданий на французском языке, другими словами, это был весьма скромный канал для знакомства с текстами, опубликованными на других европейских языках в раннее Новое время. В этом смысле пространство франкоязычной книги (С. Жюратик пишет об «aire francophone») не отличалось в те годы большой открытостью другим культурам[161 - Juratic et al. Chapitre III. La traduction, un objet еditorial. P. 197. Надо, однако, учесть при этом, что во Франции итальянский язык был широко распространен, поэтому уменьшение доли переводов с итальянского, возможно, не следует интерпретировать однозначно как потерю интереса к итальянской интеллектуальной и литературной продукции. Скорее, увеличение переводов с английского и немецкого отражает как рост интереса к этим литературам, так и плохое знание этих языков. Ibid. P. 195.].

Но даже при своей относительной закрытости рынок франкоязычного литературного перевода был разнообразнее русского с точки зрения языков переводимых произведений. По крайней мере, в первый из двух выделенных нами периодов в переводе на французский пять языков имели доли, превышавшие 10%, – это английский, немецкий, латинский, древнегреческий и итальянский, в то время как в России таковых было только два – французский и немецкий.

В обеих странах ведущие языки, с которых больше всего переводили литературных произведений, – английский, латинский и немецкий во Франции, французский и немецкий в России – занимали особо прочные позиции. Для Франции интерес к английскому и немецкому языкам был во многом новым явлением. Хотя детальных сведений по XVII веку у нас нет, данные по отдельным крупным французским издателям второй половины XVII века, издававшим большое число французских переводов, свидетельствуют, что значительная часть книг переводилась тогда с древних языков – латинского и древнегреческого, за которыми следовали испанский и итальянский, а с английского и немецкого переводили гораздо реже[162 - Ibid. P. 193.]. К 1770?м годам, однако, английский и немецкий как языки оригиналов уже занимали ведущие позиции вместе с латынью, причем их позиции продолжали укрепляться: за последнюю четверть века число франкоязычных переводов с английского и немецкого увеличилось примерно на 15 и 8% соответственно. Этот взлет перевода английской книги объясняется не только интересом французов к политике, науке и беллетристике Великобритании, в особенности к английскому роману, но и рядом других факторов: влиянием французских протестантских издателей, распространившихся по Европе после отмены Нантского эдикта и осевших в крупных центрах книгопечатания, в особенности в Лондоне, развитием других европейских центров печати на французском языке, где не было такой строгой цензуры, как во Франции, – не только в Швейцарии, но и особенно в Голландии, а с 1760?х годов и в городах, расположенных вблизи от Франции, – в Льеже, Буйоне, Нефшателе[163 - Juratic et al. Chapitre III. La traduction, un objet еditorial. P. 194, 196. К сожалению, французский сайт не позволяет отсортировать результаты по месту издания, поэтому понять, каков на самом деле был вклад центров публикации на французском языке за пределами Французского королевства в литературный перевод на французский язык, невозможно.].

В России, как мы видели выше, выход на авансцену французского как языка, с которого больше всего переводили на русский, – это явление совсем новое, относящееся к 1760?м годам, в то время как немецкий, наоборот, был частью давней традиции. Однако для литературного перевода ситуация в значительной степени иная, чем для перевода нелитературного. Можно сравнить, например, с десятилетием, предшествующим приходу к власти Екатерины II (1762), при которой, как мы отмечали, книгопечатание и перевод весьма оживились в России. Правда, в 1752–1761 годах переводов литературных произведений в России было совсем мало – 32 за десять лет, да и то больше к концу этого периода, поэтому невозможно делать на основе столь скромного корпуса твердые выводы. Однако кажется не случайным, что в это время в литературном переводе французский и итальянский пользовались почти одинаковой популярностью (17 и 13 переводов соответственно), а немецкий совсем не был источником литературных произведений для перевода (мы не нашли ни одного отдельно изданного русского перевода литературного произведения на немецком языке за эти годы)[164 - Латынь и греческий также не играли роли в этом отношении (1 и 0 произведений соответственно в 1752–1761 годах). Сделаем снова оговорку, что мы не рассматриваем переводы, опубликованные в периодических изданиях, а с их учетом картина, вероятно, несколько изменится.]. Но к 1770?м годам немецкий стал вторым по важности языком, с которого переводили литературные произведения на русский язык, и в последнюю четверть века практически никакой динамики в позиции ведущих языков мы не видим, кроме небольшого уменьшения числа переводов с французского в результате введения цензуры и сложностей со ввозом французской книги в Россию в годы Французской революции (табл. 13).

Однако надо учесть, что доли разных языков в художественном и нехудожественном переводе часто не совпадают (мы сохранили тот же порядок, что и в предыдущей таблице для удобства сравнения).

Таблица 13. Языки нехудожественных произведений, переведенных на русский язык

По этим данным хорошо видно, что, во-первых, для ряда языков их доли в литературном и нелитературном переводе сильно различаются и, во-вторых, что в отдельных случаях их доля в каждом сегменте переводной литературы сильно меняется со временем. Это касается в особенности французского в оба периода (разница примерно в 25–26% в пользу литературного перевода) и латыни (особенно в первый период, разница в более чем 17% в пользу нелитературного перевода, во второй период она сократилась до 10,5% из?за снижения доли латыни в нелитературном переводе, что отражает постепенный отход латыни на второй план), но также и ряда других языков. Для немецкого доля литературного перевода увеличилась во второй период по сравнению с первым, но доля нелитературного перевода с этого языка выросла еще больше, и разрыв между ними стал ощутимее (около 6% в первый период и около 13% во второй). Очевидно, что, если в области изящной словесности немецкий даже в конце века не может «тягаться» с французским, то в других областях он становится его реальным конкурентом. Более подробно о тематике переводов с этих языков мы расскажем в следующем разделе.

Ощутимое уменьшение переводов с латинского и древнегреческого во Франции в период с XVII до второй половины XVIII века объясняется, вероятно, и тем, что в это время выходило гораздо больше, чем в предыдущий период, франкоязычной литературы во многих областях помимо словесности: как религиозных произведений под воздействием Реформации и янсенизма, так и научных, что отразилось на составе библиотек[165 - Примером может служить библиотека Жан-Жака Дорту де Мерана. Juratic et al. Chapitre III. La traduction, un objet еditorial. P. 193.]. Однако во Франции за латынью и древнегреческим стояла давняя культурная традиция, поэтому они продолжали сохранять некоторый вес. В России же, при сравнимых объемах литературного перевода, с латинского и греческого переводили в те годы гораздо меньше, чем во Франции, что не удивительно, учитывая малое знакомство с этими языками вне духовного сословия и практику использования французских переводов латинских и греческих произведений, например в дворянской среде[166 - См. об этом: Ржеуцкий В. С. Латинский язык в дворянском образовании в России // Чтения отдела русской литературы XVIII века. Вып. 8. СПб., 2018. С. 228–251; Rjеoutski V. Latin in the education of nobility in Russia: The history of a defeat // Rjеoutski V., Frijhoff W. (Eds). Language Choice in Enlightenment Europe: Education, Sociability, and Governance. Amsterdam, AUP, 2018. P. 169–189.]. Итальянский, который еще в середине века, как мы видели, играл в России значительную роль в переводе литературных произведений, постигла та же участь, что и во франкоязычном переводе. Отметим также несколько переводов на французский с арабского в конце века, что закономерно, учитывая связи Франции с арабоязычным миром, что можно сравнить с появлением редких переводов на русский с китайского и маньчжурского языков. В России к маргинальным, но сохранявшим некоторое культурное влияние языкам, с которых переводили литературные произведения, относится польский, который был частью давней культурной традиции[167 - О переводе с польского на русский в XVII – начале XVIII века см.: Николаев С. И. Польская поэзия в русских переводах: Вторая половина XVII – первая треть XVIII в. Л., 1989; Он же. Польско-русские литературные связи XVI–XVIII вв.].

Тематика переводов

Г. Маркер, а за ним К. Д. Бугров и М. А. Киселев отмечают в истории русской книги XVIII века уменьшение доли религиозных сочинений и одновременное увеличение таких тематических групп, как беллетристика, философская литература, историко-географическая литература и ода[168 - Бугров, Киселев. Естественное право и добродетель. С. 21.]. С констатацией общей тенденции – уменьшения доли религиозной литературы и увеличения доли светской литературы – трудно не согласиться, это общеевропейский тренд, который отмечали и другие исследователи, например на французском материале[169 - См., например, Martin. Une croissance sеculaire. P. 122.]. Мы сосредоточим внимание только на тематике переводов в их соотношении с языком оригиналов.

График 4. Тематика отдельно изданных переводов с французского на русский язык, 1786–1788 годы (общее число и доля в процентах)

Мы видели, с каких языков переводили в 1760–1763 годах. Что в этот период переводили с французского? Сочинения по педагогике, дворянскому воспитанию и правилам поведения для дворян, а также учебные пособия. Однако самая большая группа переводов – это художественная литература. Тематика русских переводов с немецкого языка во многом иная. Правда, мы также находим отдельные наставления по поведению, переведенные с немецкого – очевидно, что это общеевропейская тенденция, – и учебники, прежде всего языковые, в том числе для изучения латинского языка. Однако в остальном эта группа книг не похожа на переводы с французского. Так, в это время мы практически не видим литературных произведений, переведенных на русский с немецкого языка. Основная часть корпуса сочинений, переведенных с немецкого в эти годы, состояла (в порядке убывания числа изданий) из научных трактатов и учебных пособий по точным наукам, пособий по истории, географии и политике, трактатов по военному делу (речь идет о сочинениях Фридриха Великого, изданных при Петре III, который был поклонником прусского короля) и по животноводству, а также описаний путешествий.

Посмотрим теперь на тематику переводов на русский за 1786–1788 годы (график 4). Переводы с французского представляют собой неоднородную по своему содержанию и жанрам группу изданий. Мы встречаем сочинения по военной проблематике, учебники для изучения французского, собрания афоризмов, но, кажется, не больше, чем обычно. Есть отдельные политические сочинения (например, «Политическое завещание дюка де Ришелье»), сочинения по медицине, юриспруденции. Традиционно печатались педагогические сочинения, переведенные с французского: франкоязычная литература была важным источником работ по этому вопросу. Так, в 1788 году вышли три перевода произведений много раз издававшейся в России мадам Лепренс де Бомон, а также «О воспитании девиц» и «Странствования Телемака» Фенелона, которые и ранее уже выходили на русском. Мы видим немало анонимных французских сочинений на разные темы. Но основной массив переводов – это французская беллетристика. В этом смысле конец 1780?х мало отличается от начала 1760?х годов, отличие скорее в объеме этой книжной продукции: шел настоящий вал переводов французских литературных произведений, не только авторов первого ряда, но и писателей, в большинстве своем сегодня забытых. Правда, качество переводной прозы вызывало многочисленные нарекания в литературных кругах России второй половины XVIII века, также нередко упоминали пагубное (как считалось) воздействие иностранных романов на нравы[170 - История русской переводной художественной литературы. Т. 1. С. 143–144.]. А. Т. Болотов с возмущением спрашивал, «откуда они [переводчики] такие глупости и вздоры для перевода вышаривают»[171 - Цит. по: История русской переводной художественной литературы. Т. 1. С. 177.].

В 1788 году было опубликовано семь отдельно изданных переводов сочинений Вольтера, что значительно больше, чем обычно. Рекордсменом стал Мольер – вышли переводы двенадцати его сочинений. В русских переводах представлена вся изящная словесность Франции, причем это прежде всего сочинения живших тогда авторов: Бомарше, Беркена, Данкура, Дидро, Дора, Жана-Франсуа де Лагарпа, Мармонтеля, Луи-Себастьена Мерсье, Флориана. Есть и несколько произведений писателей предыдущих эпох: Детуша, Дюфрени, Жана-Батиста Руссо, Скаррона и других[172 - Также находим множество анонимных комедий и драм, переведенных с французского.].

График 5. Тематика отдельно изданных переводов с немецкого на русский язык, 1786–1788 годы (общее число и доля в процентах)

Как на этом фоне выглядит литература, переведенная с немецкого? В 1786–1788 годах, как и в начале 1760?х, среди переводов с немецкого были труды по самым разным отраслям знания: экономии и политическим наукам, истории и географии (причем география была представлена работами российского академика Герхарда Фридриха Миллера), табаководству и виноделию, лингвистике, медицине, военному делу и так далее, но все это отдельные издания. Было несколько сочинений о христианской вере. Довольно большую группу (около двадцати изданий) составили учебные пособия, в том числе учебники для недавно основанных народных школ и языковые пособия. Другая крупная группа книг – сочинения по педагогике и морали, среди которых выделяются труды Геллерта. И, вероятно, самая большая тематическая группа – изящная словесность, включая ряд анонимных сочинений. В этом ряду можно выделить сочинения Виланда, Геллерта, Гесснера и Лессинга. Таким образом, немецкоязычные страны продолжали поставлять учебные пособия, причем некоторые из них создавались специально для российских школ. Новым явлением стало обилие педагогических и моральных сочинений (которые ранее переводились в основном с французского). И наиболее яркое изменение – появление целой библиотеки переводов немецкоязычной изящной словесности, чего мы не видим в 1760?е годы (график 5).

Сравнивая два ведущих языка, с которых переводили в России в то время, мы видим несколько отличий. Хотя в переводах с немецкого художественная литература (мы суммируем прозу, драму и поэзию) тоже стала занимать ведущее место, эта группа все равно намного меньше – особенно в абсолютных цифрах – чем среди переводов с французского: 56 (40,3%) и 173 (60,7%) изданий соответственно. Отметим также крупную группу (почти 20%) переводов немецких исторических и географических сочинений, в корпусе переводов с французского в процентном отношении она существенно меньше, хотя в абсолютных цифрах эти группы почти равнозначны.

График 6. Тематика отдельно изданных переводов с латинского на русский язык, 1786–1788 (общее число и доля в процентах)

С латинского языка (график 6) переводили произведения отцов церкви и античных авторов, также труды по теологии, среди которых выделяются духовные сочинения немецкой новолатинской традиции. Есть отдельные переводы работ по истории, написанных профессорами, работавшими в России, учебники латинского языка, учебники поведения, сочинения по медицине. Переводов с древнегреческого мало, единственная заметная группа – это переложения античных авторов.

Изменение числа переводов с определенных языков следует как будто за динамикой знакомства с этими языками в образованном российском обществе: если на протяжении всей первой половины века с немецкого переводилось гораздо больше книг, чем с французского, то во второй половине века, на которую приходится начало расцвета русской франкофонии[173 - См. об этом: Offord, Rjеoutski, Argent. The French Language in Russia.], переводы с французского решительно захватили пальму первенства. Этот параллелизм может показаться парадоксом: если в обществе лучше знали французский, а значит, могли читать книги в оригинале, то почему нужно было больше книг переводить с этого языка? На этот процесс следует смотреть шире: взрыв переводов с французского свидетельствует о том, что эта книжная продукция получила признание у россиян, способных читать, имеющих определенный уровень культурной подготовки и достаточные для покупки книг материальные средства, – число их, конечно, было гораздо больше, чем число хорошо владевших французским дворян. Р. Боден с полным основанием пишет о «добродетельном круге» в развитии печати в России во второй половине XVIII века: увеличение числа печатных станков и развитие сети книжных лавок вело к сокращению цен на книги, что позволяло более широким кругам – как из числа низшего дворянства, так и недворянским, в большинстве случаев не знакомым с французским языком, – приобретать книги, чего ранее они не могли себе позволить, создавая тем самым спрос, подстегивающий развитие издательского дела, особенно после разрешения заводить частные типографии (1783)[174 - Baudin R. Reading in the times of Catherine II // Rebecchini, Vassena (Eds). Reading Russia. A history of reading in modern Russia. Vol. 1. P. 151–178, здесь p. 153.].

Для развития книгопечатания и перевода имели значение и новые тенденции в обществе, в частности дискуссия о свободном времени и о проведении досуга (которая началась еще до манифеста Петра III об освобождении дворянства от обязательной службы, 1762), вкус к литературе для проведения досуга, в особенности к роману, в противоположность пристрастию к технической и практической литературе у предыдущего поколения русских читателей, и появление новых практик знакомства с книгами, например чтения в одиночестве, а при таком способе чтения обращались обычно именно к беллетристике[175 - Ibid. P. 153–157.].

Хорошо известно, что факт издания тех или иных авторов и тем более размеры тиражей не могут рассматриваться как явные доказательства читательского спроса, скорее они говорят нам об интенциях и стратегиях издателей. И все-таки на основе такого изобилия переводов литературных произведений нельзя не предположить, что именно в годы, предшествующие Французской революции, вкус к литературе вообще и к французской литературе в частности широко распространился в образованных слоях российского общества.

График 7. Наиболее часто переводимые в XVIII веке на русский язык писатели (отдельные издания)[176 - В этом списке есть не только иностранные писатели, но и несколько писателей, которые либо были российскими подданными, либо долгое время жили в России. Этот «рейтинг» наиболее популярных авторов можно сравнить со списком, который приводится в: Бугров, Киселев. Естественное право и добродетель. С. 13–20. Поскольку последний список сделан на основе выборки переводов морально-этической, социальной и политической литературы, которая включает 1301 запись, он во многом отличается от нашего.]

Даже на общем фоне большого количества переводов франкоязычных авторов выделяется Вольтер (график 7). Многие произведения Вольтера появлялись в русском переводе очень быстро, что показывает большой интерес к творчеству писателя. Причем публиковались переводы его произведений самых разных жанров, включая ряд работ, которые можно рассматривать как политические тексты. Первые переводы Вольтера вышли в 1760?х годах (если не считать журнальные публикации, которые появлялись и раньше), их число немного увеличилось во второй половине 1770?х годов, достигло своего пика в конце 1780?х и стало резко уменьшаться начиная с 1790 года, следуя в этом отношении за динамикой числа переводов вообще[177 - Подробнее о переводах произведений Вольтера в России см. в книгах П. Р. Заборова: Заборов П. Р. Русская литература и Вольтер. XVIII – первая треть XIX века. Л., 1978; Zaborov P. Voltaire dans la culture russe. Ferney-Voltaire, 2011.].

Вернемся к корпусу «политической» литературы. Каково его место в общем росте переводов? В нашей базе[178 - https://krp.dhi-moskau.org/ru.] всего около пятисот названий опубликованных «политических» переводов за весь XVIII век (в томах это существенно больше), это примерно 5% всей книжной продукции гражданского шрифта и около 13% всех переводов, опубликованных в России за XVIII век. В 1759–1763 годах переводов сочинений, которые мы идентифицировали как «политические», было немного – как правило, от пяти до семи в год. За 1786–1788 годы их больше – и в процентах, и в абсолютных цифрах – в корпусе литературы, переведенной с французского, чем среди книг, переведенных с немецкого, что опять же подтверждает наше наблюдение о французском как языке политических сочинений par excellence (табл. 14).

Число переводов «политических» сочинений не такое большое, чтобы на его основе можно было делать твердые выводы. Однако тенденция кажется ясной: сначала рост, который хорошо заметен в 1787–1789 годах, но затем еще более впечатляющее падение, чем для прочей переводной литературы, что, вероятно, отражает не только проблему с французской книгой в России в период революционных событий, которая затронула самые разные тематические группы переводной литературы, но и усиление цензуры.