Миграция и эмиграция в странах Центральной и Юго-Восточной Европы XVIII-XX вв.

Если мы обратимся к рассмотрению демографических процессов в Юго-Восточной Европе, то увидим, что за пять последних столетий феномен переселения людей (эмиграции, иммиграции), присутствующий и в XX, и в XXI веках, стал закономерным явлением в истории региона. В течение нескольких веков миграции были индивидуальными и коллективными, принимали разные формы; различными и многообразными были причины, заставлявшие людей переселяться с насиженных мест. Вместе с тем феномен эмиграции всегда существовал как реальная альтернатива проживанию людей на определенной территории.

В силу своей долговременности феномен миграций имел многообразные последствия – как негативные, так и позитивные. Он оказывал значительное влияние как на менталитет населения Юго-Восточной Европы, так и на культуру и даже экономику стран региона. Если рассматривать этот феномен, исходя как из исторической перспективы, так и с позиций сегодняшнего дня, то следует признать его драматические последствия для политической жизни народов Юго-Восточной Европы, имея в виду продолжающиеся по сей день межэтнические, культурные, межконфессиональные конфликты, сопровождающиеся массовыми переселениями людей, побегами, обменом населением, легальной и нелегальной эмиграцией.

Феномен эмиграции был одной из главных тем историографии нового и новейшего времени в странах Юго-Восточной Европы, через которые проходили большие волны миграции (Румыния, Болгария, Сербия, Греция, Албания). К миграционным процессам в регионе привлекалось также внимание многих исторических и политологических школ Западной Европы. Библиография феномена, о котором идет речь, насчитывает огромное количество исследований (статей, монографий, сборников документов и т. д.), тяготеющих к разным научным дисциплинам, сильно отличающихся друг от друга в методологическом плане[67 - Мы будем цитировать лишь некоторые работы – монографии, исследования, документальные собрания, относящиеся к богатой и неисчерпаемой библиографии по нашей теме. Благодарим за ценные библиографические указания коллегу Хилдрен Глас из Мюнхенского университета: Zamfir Arbore, Basarabia in secolul al XlX–lea, Bucuresti, 1899; idem, Dictionarul geografic al Basarabiei, Ed. Socecu, Bucuresti, 1904; Denise Eeckaute-Bardery, Les migrants balkaniques et danubiens en France, in «Cahiers balkaniques», 1991, 13. op.cit. p. 209–215; Paul Cernovodeanu, Bucarest. Important centre politique du Sud-Est europeen ? la fin du XVIIeme siecle et au commencement du XVIIIeme, dans «Revue des etudes sud-est europeennes» (RESEE), tome IV, 1966, no. L–2 , p. 147–168 ; Nicolae Ciachir, Gelcu Maxutovici, Unele aspecte create pe teritoriul Rom?niei miscarii albaneze de la sf?rsitul secolului al XlX-lea, ?nceputul secolului XX, in «Revista arhivelor», X, 1967, no. l; N.S. Derjavin, Bolgarskiie kolonii v Rossii, – in «Sbornik za Narodni Umotvorenija i Knijnina» (SNUK), Sofia, 1914; Cornelia Papacostea Danielopolu, Comunitatile grecesti din Rom?nia ?n secolul al XlX-lea, Ed. Omnia, Bucuresti, 1996; Dittmar Dahlmann (Hg.), Migration nach Ost-und Sudosteuropa von IS.bis zum Begin des 19. Jarhunderts, Sttutganl999; Veselin Djordjevac, Les migrations yougoslaves in «Cahiers balkaniques», 1991, 13 (Migrations balkniques et danubiennes, I ), p. 149–169; Charles Eddy, Greeceandthe Greek Refugees, London, 1931; Milorad Ekmecic, The International and Intercontinental Migrational Movements from the Yougoslav Lands from the Endofthe XVIIIth Century till 1941, in

, Les migrations internationales de la fin du XVIIIe siecle ? nos jours, Paris 1980, p. 566–594; Elena Hadjinikolova, Balgarskite preselnitzi v iujnite oblasti na Rusija. 1856–1877, Sofia, 1987; Evangelos Konstantinou (Hg.), Griechische Migration in Europa.Geschichte und Gegenwart (Coli. «Philhellenische Studien», Bd. 8), Frankfurt, 2000; Arsh Gregori, On the History of Greek Migration to Russia in the late 18th and early 19th Centuries, in Evangelos Konstantinou (Hg) Griechische.. op. cit., p. 16–21; Sava lancovici, Relations roumano-albanises ? l’epoque de la renaissarice et de l’emancipation du peuple albanais, in «RESEE», tom IX, 1971, no. l, p. 5–48; Nikolai Jecev, Braila i balgarskoto Vazrajdane, Sofia, 1970; ibidem, Bukuresti – kulturno srediste na balgarite prez Vazrajdane, Sofia, 1991; Fikret Adanir, Hilmar Kaiser, Migration, Deportation and Nation Building: The case of the Ottoman Empire in Rene Leboutte (Hg),, Migrations and Migrants in Historical Perspective: Permanencies and Innovations, Brussels, 2000, p. 273–292; Cristia Maxutovici, Comunitatea albaneza din Rom?nia ?n Istoria Comunitatii albaneze din Rom?nia, vol. I, Bucuresti, 2000; Franncisk Pali, Skanderbeg et Iannco de Hunedoara, in «RESEE», tom VI, 1968, no. l, p. 5–22; Radovan Samardzic, Migrations in Serbien History (Eera of Foreign Rule) in

, Migrations in the Balkan History, Belgrade 1989, p. 83–89; Jovan Civjic, La peninsule balkanique.Geographie humaine, Paris, 1918; G.G. Pisarevski, Iz istorija innostrannoi kolonizatzii v Rossii v 18.veka, Moskva, 1909; D. Polena, Miscarea nationala albaneza, UCAR, Bucuresti, 2000; H.D. Siruni, Armenii ?n viata economica a Tarilor Rom?ne, Bucuresti, 1944; Elena Siupiur, Changements dans la Structure ethno-demographique de la Bessarabie au XIXe sfecle (1794–1894), dans Between East and West Studies in Antropology and Social History, Bucuresti, 2005, p. 493–521; A. Skalkovski, Bolgarskie kolonii v Bessarabii i Novorossiiskom kraje, Odessa, 1948; Christa Stamenovitch, L’emigration Yougoslave (Serbo-Croato-Slovene), Paris, 1926;

, Structure sociale et developpement culturel des villes sud-est europeennes et adriatiques aux XVII

–XVIII

si?cle, Bucarest, 1975; Nikolaj Todorov, La viile balkanique aux XV

–XIX

si?cles. Developpement socio-economique et demographique, Bucarest, 1980; Veselin Traikov, Nikolai Jecev, Balgarskata emigratzija v Rum?nija XIV-vek do 1878 g, Sofia, 1986; Emil Turdeanu, Oameni si carti de altadata, Ed. Enciclopedica, Bucuresti, 1997; Constantin N. Velichi, La contribution de l’emigration bulgare de Valachie ? la renaissance politique et culturelle du peuple bulgare (1762–1850), Ed. Academiei, Bucuresti, 1970; idem, La Roumanie et le mouvement revolutionaire bulgare de liberation nationale (1850–1878), Ed. Academiei, Bucuresti, 1979; Проф. М. Берза в одной статье показал некоторые интересные перспективы изучения Юго-Восточной Европы: Mihai Berza, Les grandes etapes de l ‘histoire du Sud-Est europeen, dans Tradition et innovation dans la culture des pays du Sud-Est europeen, Colloque tenu le 11 septembre 1967 a Bucarest ? l’occasion de la IXe Assemblee Generale du CIPSH, Bucarest, 1967, p. 9–28.].

Феномен миграций и перемещения населения в Юго-Восточной Европе может быть исследован исходя из самых разных перспектив, и прежде всего тех, на которых мы остановимся в настоящей статье:

1. C точки зрения перспективы жизни отдельного индивида и существования человеческого сообщества;

2. из перспективы геополитических и территориальных изменений;

3. из перспективы изменений этнодемографической и этноконфессиональной структуры;

4. из перспективы изменений профессиональной структуры, которая складывалась в разных странах под постоянным влиянием процессов миграции населения через этнические или государственные границы.

Каждая из этих перспектив предполагает для своего изучения определенное количество тем, проблем, аспектов и может быть исследована методами разных дисциплин: истории, этносоциологии, этнолингвистики, истории культуры, политических, юридических наук (в том числе международного права). Необходимо прежде всего выявить главные причины и факторы миграционных процессов, уточнить территории, где появился и развивался феномен эмиграции[68 - Cauzele, circuitele, factorii de actiune, spatiul de miscare (?nsotit de date statistice) le-am mai expus pe larg si ?n studiul: Elena Siupiur, Changements dans la Structure op.cit; idem,Von Bessarabien zur Republik Moldau – die historischen Wurzeln eines Konflikts, «S?dost-Europa», 42 Jahrgang 1993, H. 3–4, p. 153–162; V. Traikov, N. Jecev, Balgarska emigratija.. op.cit chap. I, p. 19–49, Balagarite nasever ot Dunava. XIV–XVIII v.].

Нашествие и присутствие осман в Юго-Восточной Европе положили начало этому длительному по своему историческому развитию феномену. Приход осман уничтожил все средневековые государства региона – болгарское, сербское, албанское, а также Константинополь – символ восточного христианства. Прекратили свое существование восточная христианская империя и целый ряд монархических государств, был ликвидирован сам институт христианской монархии европейского типа в Юго-Восточной Европе, уничтожены местные политические классы и средневековые системы государственности во всех их аспектах – политическом, экономическом, культурном, конфессиональном. Была установлена новая политическая и военная власть – исламская, насаждавшая право, чуждое местному населению. Для народов Юго-Восточной Европы началась длинная ночь, а с геополитической точки зрения Европа была разделена на две части – христианская Европа со своим населением и институтами и европейская Турция, где большинство составляли также христиане, но управляемые исламской политической администрацией.

Как следствие османского вторжения начинается перемещение больших групп людей в другую часть Европы, еще свободную от осман – не только в Италию, Австрию, Германию, Францию, но и в близлежащие Дунайские княжества, которые еще не были оккупированы турками, в Украину и Россию. Заметное место в потоке эмиграции заняли книжники, учителя, деятели церкви – в Италии благодаря них культура Возрождения питалась наследием греческой античности.

Культурная и церковная эмиграция из Юго-Восточной Европы, произошедшая вследствие турецкого нашествия, была неплохо исследована историками культуры, искусства, литературы, книжного дела, церкви[69 - Ariadna Camariano-Cioran, Les Academies princieres de Bucarest et Jassy et leurs professeurs, Thessaloniki, 1974; Nestor Camariano, Catalogul manuscriselor grecesti, Bucuresti, 1940; Virgil G?ndea, Les intellectuels du Sud-Est europeen au XVIIe siecle, «RESEE», tome VIII, 1970, no. 2, p. 181–230 et no. 4, p. 623–688; Gh.Cront, Byzantine Juridical Influence in the Romanian Feudal Society, «RESEE», tome II, 1964, p. 359–383; Cornelia Papacostea-Danielopolu, Convergences culturelles greco-roumaines (1774–1859), Thessaloniki, 1998 (I. La litterature en lange grecque dans Ies Principautes Roumaines (1774–1830) – p. 25–224 et II. Les intellectuels roumains des Principautes Danubiennes et la culture hellenique (1821–1829) – p. 225–356; C. Papacostea Danielopolu, O. Cicanci, E. Siupiur, C. Vatasescu, Intelectuali din Balcani ?n Romania. Sec. XVII–XX, Ed. Academiei, Bucuresti, 1984; Alexandru Elian, Legaturile Mitropoliei Ungrovlahiei cu Patriarhia de Constantinopol si cu celelate Biserici Ortodoxe de la ?ntemeiere p?na la 1800, «Biserica Ortodoxa Rom?na», XVII, 1959, no. 10, p. 904–935; Luminita Fassel, Das deutsche Schuhvesen in Bessarabien.1812–1940, Munchen,2000; Boris L. Fonkic, Grecesko-russkie kul’turnie svjazi v XV–XVIII w., Moskva, 1977; Ilia Konev, B?lgarskoto V?zdrajdane i Prosveshtenieto, Vol. I–III, 2art.p., Ed. Acad. Sofia, 1983, 1991, 1998, 2001; Ion Radu Mircea, Repertoire des manuscrits slaves en Roumanie.Auteurs byzantins et slaves, (Ed. Pavlina Boiceva), Sofia, 2005; D. Nastase, L’heritage imperial byzantine dans l’art et l’histoire des pays roumains, Milano, 1976; Petre St. Nasturel, Le Mont Athos et Ies Roumains. Recherches sur leurs relations du milieu du XlVe siecle a 1654, «Orientalia Christiana Analecta», no. 227, Roma, 1986; Victor Papacostea, Civilizatie rom?neasca si civilizatie balcanica, Bucuresti, 1983; P.P. Panaitescu, Manuscrisele slave din Biblioteca Academiei RPR, vol. I, Bucuresti, 1959; Andrei Pippidi, Traditia politica bizantina ?n Tarile Rom?ne ?n sec. XVI–XVIII, Ed. Academiei Rom?ne, Bucuresti, 1983; Demonstene Russo, Studii si Critice, Bucuresti, 1910; idem, Elenizmul ?n Rom?nia.Epoca bizantina si fanariotii, Bucuresti, 1912; Elena Siupiur, Balgarska emigrantska Inteligentzija v Rumanija prey XIX-ti vek, Ed.Acad., Sofia, 1982; idem, Balgarskite ucilishta v Rum?nia prez XlX-ti vek, Ed. Acad., Sofia 1999; Emil Turdeanu, Etudes de litterature roumaine et d’ecrits slaves et grecs des Principautes Roumaines, Leiden, 1985; idem, Miniatura bulgara si ?nceputurile miniaturii rom?nesti, dans Oameni si carti… op-cit, p. 169–232; L. Vranoussis, L’hellenisme post-byzantine et l’Europe. Manuscrits, livres, imprimeries, «XVIe Congres International d’etudes byzantines» Viena, 1981.], однако надо иметь в виду, что наступление турок и мародерство во время войн выгнали со своих мест также большое количество простого населения с Балкан. Хотя в ряде районов к северу от Дуная сохранились некоторые национальные анклавы, следы многих тысяч эмигрантов за пять прошедших веков затерялись в результате экономической и этнической ассимиляции. В первые десятилетия после османского нашествия последовали восстания балканских народов против турок; сербские, албанские, валашские, молдавские, трансильванские воеводы вели при поддержке Западной Европы освободительные войны[70 - Academia Rom?na, Istoria Rom?nilor, voi. III–VII, Bucuresti, 2001, 2003; Johannes Faensen, Die Albanische Nationalbewegung, Berlin, 1980; Institut po Istoria na BAN, Istoria na Satgarija, tom. I–VII, Ed. Acad. Sofia, 1979, 1981, 1982, 1983, 1985, 1987, 1991; Institut po istoria na Ban, Atlas na balgarska istorija, Ed. Acad. Sofia, 1963; Barbara Jelavich, History of the Balkan, I, Cambridge Univ.Press, New-York, 1983; idem, The Britisch Traveller in the Balkan: The Abuses of Ottomann Administration in the Slavonie Provinces, in «Slavonie and East European Review», tome. 33, no. 81, 1955, p. 396–413; Maria Todorova, Imagining the Balkam Oxford University Press, 1997, ed. Roumaine Balcanii si Balcanismul, Ed. Humanitas, Bucuresti, 2000.]. Следствием этих войн явились новые потоки массовой эмиграции в районы к северу от Дуная, а оттуда главным образом на Запад.

В последующем вплоть до начала XX в. эмиграция с Балкан не прекращалась, что было результатом антиосманских войн и восстаний, русско-турецких войн (1711–1878), целенаправленной политики как Габсбургской, так и Российской империи, своими мерами способствовавшей оттоку населения, преимущественно славянского, на территории, расположенные к северу от Дуная[71 - Jean Nouzille, Histoire de la frontiere entre l’Autriche et l’Empire Ottoman, Paris, 1991; Emil Palotas, Osterreichische diplomatische Quellen zur Balkanpolitik der Habsburgmonarchie in der zweiten Halfte des 19.Jahrhunderts, in Les documents diplomatiques. Importantes sources des etudes balkaniques. Actes de la Conference scientifique internationale,Tueing-Munich, 4–6 mai 1986, Roma 1988, p. 151–163; G.S. Rakovski, Preselenie v Russija i ruskata ubiistvena politika za balgarite, (Bucuresti), 1861; Spisok naselenn?h mest Rossiiskoi Imperii po svedenija 1859. Hersonskaja Gubernija, Spb., 1868, p. XVII, apud Elena Hadjinikolova, Balgarskite preselnitzi…op.cit, p. 20–30.; Karl Teblizov, Maria Vekova, Marin Liuliusev, Balgarskoto obrazovanie v Banat i Transilvanija, Veliko T?rnovo, 1996.]. Процессы, о которых идет речь, затронули начиная с момента пришествия осман в XV в. огромные территории, относившиеся ранее к Византийской империи, Первому и Второму Болгарским царствам, сербским княжествам и т. д.

Начиная со спонтанной эмиграции времен нашествия турок территория Османской империи в течение веков оставалась главным «поставщиком» мигрантов. Последний вал эмиграции относится к 1915 г., когда миллионы армян бежали в христианскую Европу, спасаясь от турецкого геноцида.

Со временем, начиная с конца XVIII – начала XIX в., в пределах трех империй, распространявших свое влияние на Юго-Восточную Европу, (Российской, Османской и Габсбургской) возникали новые зоны и потоки миграции. Греки, болгары, албанцы эмигрируют из Османской империи в районы к северу от Дуная. Позже турецко-татарское мусульманское население переселяется российскими властями из Южной Бессарабии, ставшей в 1812 г. частью Российской империи, на болгарские территории в пределы Османской империи, а также в Крым; еврейское население с территории Российской империи, а также из Галиции и из Османской империи – в Валахию, Молдову, Трансильванию, Венгрию. Польское католическое население из Российской империи бежало в Габсбургскую империю, в то же время участники некоторых польских политических и интеллектуальных движений были депортированы в Сибирь. Эмигрировали на восток немцы, приглашенные Российской империей поселиться на приобретенных ею территориях. В поток миграций включались также политические беженцы, спасавшиеся от репрессий – люди многих национальностей, в том числе южные славяне, греки, албанцы из Османской империи, поляки из Российской империи. Многие тысячи людей бежали, спасаясь от погромов – евреи, болгары, сербы, армяне, поляки и т. д. Перемещения различных этнических групп в рамках вышеназванных трех империй нередко совпадали с перемещениями религиозных групп, таких как православные, католики, протестанты, староверы, иудеи, мусульмане[72 - Lya Benjamin, Evreii din Rom?nia ?n texte istoriografice.Antologie, Edit. Hasefer, Bucuresti, 2002; Luminita Fassel, Das deutsche… op.cit., Carol Iancu, Les Juifs en Roumanie. 1866–1919. De l’exclusion а l’emancipation, Aix-en-Provence, 1974; edition roumaine, Ed. Hasefer, Bucuresti, 1996; L. Rotman, Scoala israelito-rom?na (1851–1914), Ed. Hasefer, Bucuresti, 1999; Josef Sallanz, Zum Migrationverhalten bei den russischen Lipowanern und Ucrainern in der rumanischen Dobrudscha, RESEE, tom XLIV, no. 1–14, 2006, p. 43–58 ( et Bibliographie sur la structure ethnique et confesionnele de la Dobrudscha); E.Siupiur, Changements. op. cit, p. 509–511; V. Traikov, Ideologhiceski tecenija programi v natzionalno-osvoboditenite dvijenija na Balkanite do 1878 g., Sofia, 1978 (red. roumaine, Curente ideologice si programe din miscarile de eliberare nationala din Balcani p?na ?n anul 1878, Bucuresti, 1986) (avec une Bibliographie exhaustive du theme).]. И почти все эти миграции коснулись региона Юго-Восточной Европы.

Другой причиной демографических изменений явились геополитические изменения, т. е. обмен территориями между вышеупомянутыми империями, а также процесс образования новых государств. Еще в XIV–XV вв. прекратили существование Византийская империя и средневековые балканские государства. Принадлежавшие им территории в результате перекройки границ были превращены в пашалыки, вилайеты и санджаки, включенные военно-политически в Османскую империю. В 1775 г. Габсбурги овладевают северной частью Молдавии – Буковиной[73 - General Spleny’s Beschreibung der Bukovina, 1775, in Bucovina ?n primele descrieri geografice, istorice, economice si demografice, Ed. bilingue par Acad. Radu Grigorovici, Ed. de l’Academie Roumaine, Bucarest, 1998, p. 10–278; M. Iacobescu, Din istoria Bucovinei, vol. I (1774–1862), De la administratie militara la autonomie provinciala, Ed. Acad.Rom?ne, Bucuresti, 1993; I. Nistor, Istoria Bucovinei, Bucuresti, 1991.]; в 1812 г. в состав Российской империи переходит Бессарабия. В 1830 г. на территориях, отделившихся от Османской империи, образуется королевство Греция, хотя большинство греческих островов пока еще остается в составе Османской империи. Начиная с этого времени большая часть греческой диаспоры в Европе возвращается на родину. С 1814 г. начинает завоевывать и постепенно расширять свою автономию сербское государство. После Крымской войны, вследствие мирной конференции в Париже часть Южной Бессарабии была возвращена Молдавии (вскоре объединившейся с Валахией в румынское государство), однако после Берлинского конгресса, в конце 1870-х годов эта территория переходит снова к Российской империи. В то же самое время Северная Добруджа отбирается у Османской империи и отдается Румынии, которая становится независимым государством, как и Сербия. В том же 1878 г. образуется автономное княжество Болгария, которое в 1885 г. объединилось с Восточной Румелией. С появлением национального болгарского государства большое количество болгар со всего света возвращается на свою историческую родину[74 - G. Castellan, Histoire des Balkan((XIVe–XXe siecle), Paris, 1991; K. Jirecek, Istorija Srba, tome I–II, Beograd, 1952; B. Jelavich, History of the Balkans, op. cit; I. Nistor, Istoria Basarabiei, Chisinau, 1991; M. Todorova, Imagining… op.cit. chp. 7, p. 252–286; V. Traikov, Ideologhiceski …op. cit.], а в 1908 г. Болгария становится полностью независимой от Османской империи. В том же году Босния и Герцеговина были включены в Австро-Венгерскую монархию. В 1913 и 1918 гг. вследствие Второй Балканской и Первой Мировой войн Южная Добруджа переходит к Румынии. Таким образом, в течение 100 лет большое количество населения переходило с одной территории на другую, из одной империи в другую, из одного политического пространства в другое.

Начиная со средних веков в потоке миграции преобладали христиане, бежавшие с территорий, подвергавшихся насильственной исламизации (Албания, юг Болгарии, Босния), зачастую сопровождавшейся массовым уничтожением населения, продажей людей в рабство на арабских и азиатских рынках, что нашло отражение в балканском (прежде всего болгарском и сербском) средневековом фольклоре[75 - Folclorul medieval balcanic numara sute de texte care vorbesc de robire, «lanturi de robi», «v?nzarea robilor crestini», eliberarea de catre haiduci a robilor; unul din ele este Ciclul bulgar si s?rb «Krali Marko». Vz. Narodne epske pjesme, II, Zagreb, 1964; Balgarski junaski epos epos, in Sbornik za narodhi Umoivorenija i Narodnopis, Kniga LIII, BAN, Sofia, 1971.]. Эмигранты устремлялись в основном на европейские христианские территории; исключение составляли турки и татары из Буджака (Южной Бессарабии), которые были выселены насильственно с 1794 по 1806 г. в Османскую империю, на территории, где проживало болгарское христианское население. В XVIII – начале XIX в. вследствие национальной, конфессиональной, идеологической, политической розни, но также и в силу экономических причин эмигрировали в разных направлениях христиане с территорий, заселенных представителями различных конфессий – православными, католиками, протестантами. Разнонаправленные процессы миграции существовали в XIX веке. Хотя главный поток мигрантов устремлялся на территории, где сложились более благоприятные условия для индивидуального и коллективного развития, происходило движение населения не только с Востока на Запад, но и с Запада на Восток – в силу причин профессионального характера, политических, а часто и сугубо личных. Таким образом, в миграционные потоки вливались люди совершенно разных национальностей (французы, немцы, швейцарцы, русские, украинцы, поляки, евреи, греки, болгары, албанцы и т. д.).

Часто людей заставляла эмигрировать чуждая государственная система. Так, в течение ряда веков христиане разных национальностей уезжали с территории Османской империи; из Российской и Габсбургской империй переселялись поляки, буковинские и бессарабские румыны. Во многих случаях миграции были связаны непосредственно с репрессивной политикой российского, османского или габсбургского государства – можно привести в пример русскую политическую эмиграцию, а также эмиграцию евреев, болгар, греков, сербов, поляков, румын (из Трансильвании и Буковины). Тысячи людей уезжали – временно или навсегда – с территорий, на которых происходили войны и восстания (балканские войны XVIII–XIX веков, восстания в Греции, Болгарии, Сербии, на греческих островах, польские восстания 1830 и 1863 гг., сопровождавшиеся тяжкими репрессиями). Существовали также экономические и культурные мотивы миграций[76 - D. Kosev, V. Paskaleva, Vl. Diculescu, Despre situatia si activitatea economica a imigratiei bulgare ?n Muntenia si Oltenia ?n sec. al XIX-lea p?na la Razboiul din 1877–1878, ?n relatii rom?no-bulgare cele-a lungul veacurilor. Sec. XII–XIX, Studii, voi. l, Ed. Academiei, Bucuresti, 1971 p. 283–368; O. Cicanci, Companiile grecesti din Transilvania si comertul european ?n anii 1636–1746, Bucuresti, 1981.].

Причины миграции и направления потоков переселения значительно менялись с конца XVIII в., вследствие Великой Французской революции и наполеоновских войн, а в течение XIX в. продолжали меняться в силу возникновения новых, в первую очередь национальных движений (идеологических, политических), связанных с созданием национальных государств на Балканах. Речь идет о периоде, когда европейские интеллектуальные движения соединяются с усилиями народов Юго-Восточной Европы, направленными на освобождение от османского ига, периоде создания развернутых политических программ национального освобождения, революционных комитетов и т. д.[77 - Notis Botzaris, Visions balkaniques dans Ia preparation de la Revolution Grecque (1789–1821), Gen?ve-Paris, 1962; Veselin Traikov, Ideologiceski… op. cit; C. Velichi, op.cit.]. Причем все эти комитеты и общества, как правило, образуются не в пределах Османской империи, а на территориях, где проживала эмиграция, особенно политическая и интеллектуальная[78 - C. Papacostea-Danielopolu, Formatia intelectualilor greci din tarile rom?ne (1750–1830), in Intelectuali din Balcani.. op. cit., p. 68–113; Olga Cicanci, Carturari greci ?n tarile romane (sec. XVII–1750), in Intelectuali din… op. cit, p. 15–67; Elena Siupiur, Intelectuali bulgari de emigratie ?n Rom?nia ?n sec. al XlX-lea, in Intelectuali din.. op. cit., p. 114–162; C. Vatasescu, Activitatea intelectuala si culturala a albanezilor din Rom?nia (1844–1942), ?n Intelectuali din… op. cit, p. 163–198; I. Konev, op. cit., vol. III p. 1–2; Emanuel Turczynski, Die deutsch-griechischen Kulturbeziehungen bis zur Berufung K?nig Ottos, M?nchen, 1956; idem, Von der Aufkl?rung zum Fr?hliberalismus, M?nchen, 1985 (ed. roumaine, De la iluminism la liberalismul timpuriu, Ed. FCR, Bucuresti, 2000.]. Период, о котором идет речь, совпадает с русско-турецкими войнами, с политикой России, направленной на освобождение христиан на Балканах, а также на привлечение большого количества христианского населения с Балкан на румынские и российские территории. Политика эта имела следствием перемещение тысяч семей к северу от Дуная[79 - E. Hadjinikolova, op.cit.; G. S. Rakovski, op.cit.; Traikov, Jecev, Balgarskata… op. cit., ch. 2-3-4 p. 50–156.].

Массовые перемещения населения в Юго-Восточной Европе и сопутствующие им изменения его положения имели большие личностные, психологические последствия. Момент наступления и последующее утверждение Османской империи на Балканах, сопровождавшиеся уходом многих тысяч людей со своих мест, постоянными переселениями, не прекращавшимися в течение жизни нескольких поколений, потрясли сами основы существования населения между Дунаем, Черным, Средиземным, Адриатическим морями, изменили судьбы миллионов людей[80 - C начала османского нашествия на Балканы и вплоть до балканских войн 1912–1913 гг., т. е. в течение пяти веков в Юго-Восточной Европе имело место несколько сот восстаний и войн. Они привели к уничтожению населения в этом регионе в огромных масштабах. De la ?nceputul invaziei otomane ?n Balcani si p?na la razboiale balcanice —1912–1913, adica pe parcursul celor 5 veacuri, ?n spatiul strict al Sud-Estului au avut loc c?teva sute de rascoale, insurectii, razboaie. Toate soldate cu maceluri de proportii ?n r?ndul populatiei din zonele rasculate sau din zonele de razboi (Vz. spre exemplu, pentru Bulgaria, Atlas po balgarska istoria, op. cit., p. 19–49, harti pe care sunt ?nregistrate majoritatea rascoalelor, dar si razboielor desfasurate ?n spatiul balcanic).]; последствия той большой психологической травмы чувствуются вплоть до сегодняшнего дня. С опустошением Юго-Восточной Европы и прибытием сюда больших общностей военизированных мусульман, а также с установлением мусульманского военного и теократического правления автоматически происходит изменение гражданского статуса огромного количества людей. Параллельно с непрекращающейся эмиграцией у оставшегося местного населения формировалось чувство незащищенности в новом государстве, в менталитете общностей региона возникает (и на протяжении шести веков продолжает существовать) реальная альтернатива сохранению людей на прежнем месте – их исход за пределы пространства Османской империи. Этот исход приобретал разные формы, бывал насильственным и «добровольным» и касался всех социальных категорий населения.

Независимо от того, какую территорию (в географическом, этническом, конфессиональном, политическом плане) покидал человек, любая эмиграция, побег, депортация означали отчуждение от родины, перемещение из одной жизни в другую, кардинальное изменение условий жизни личности и социума (исследования, так или иначе анализирующие этот феномен, предприняты во всех национальных историографических школах Юго-Восточной Европы). Теряя свой прежний мир, а значит и часть своей личности, человек вынужден найти себя в иной реальности, в новом мире, интегрироваться в него в соответствии с законами этого мира. Часто, теряя свой старый мир, люди обретают реальность еще менее дружественную.

В условиях нового мира эмигранты не только приобретают новую идентичность (политическую, социальную, культурную, экономическую), но пытаются, заняв позицию обороны, сохранить старую, в первую очередь национальную идентичность. Последнюю они нередко стали глубже осознавать только тогда, когда перешли в другое географическое и политическое пространство. Постоянное ощущение двойственности сопровождается осознанием собственной ущербности, способствует выработке рефлексов самозащиты, иногда не чуждых проявлениям агрессивности. Черты характера, привычки, ритуалы, формы поведения, которые хорошо помогали адаптироваться к прежнему миру, часто утрачивают значение в новой реальности, становятся ненужными на чужбине, напротив, возникает задача овладения новыми традициями и формами поведения.

Средневековые военные кампании, сопровождавшиеся массовым истреблением людей, захватами и грабежами, исходом населения в другие земли и связанными с этим демографическими изменениями, приводят к возникновению новой, самой непривилегированной категории людей – христианских рабов. Плененные мусульманами представители христианских народов Юго-Восточной Европы продаются на рынках рабочей силы далеко за пределами своего региона. Этот феномен наблюдался до XVII – начала XVIII вв. и нашел отражение в средневековом балканском эпосе, дипломатической переписке, хрониках, записках путешественников и т. д. Захват в рабство был наказанием для врагов Османской империи и ислама. Жертвами этого феномена становились представители всех социальных категорий – от средневековой балканской аристократии до книжников, монахов и самой бедной части населения. Так как мусульмане не могли в Османской империи стать рабами, христиане в своем стремлении избежать такой судьбы добровольно обращались в ислам. Известны случаи исламизации крупных феодалов, побежденных османской армией (например, албанского феодала Скандербега). Некоторые крупные политические фигуры Юго-Восточной Европы отказывались от обращения в ислам ценой своей жизни. Так было с валашским правителем Константином Брынковяну и всеми членами его семьи мужского пола.

Исламизация (добровольная или насильственная) была феноменом, наблюдавшимся на протяжении длительного времени и приобретавшим разные масштабы, но при этом она всегда вела к изменению социального статуса и идентичности людей. Другой формой отчуждения автохтонного населения была в течение нескольких веков «кровная дань», оплачиваемая народами, находившимися под османским владением или сюзеренитетом. Речь идет о посылке в Константинополь христиан-подростков, которые подлежали исламизации, а затем, по достижении зрелого возраста, должны были пополнить армию султана или использовались в администрации империи[81 - Istorija na Balgarija, op. cit, vol. IV, p. 45–48; Tv. Gheorghieva, Razvitie i harakter na kramija danak v balgarskite zemi, «Godisnik na Sofiiskija Universitet, Filosofsko-Istoriceski Fakultet», tom 61, no. 3, 1967, p. 37–72.]. Все это также сопровождалось грубым изменением идентичности и социального положения.

Османское завоевание Юго-Восточной Европы с самого начала породило феномен, растянувшийся на несколько столетий – бегство образованной прослойки христианского населения (церковных иерархов, книжников, монахов, учителей и т. д.) из Константинополя, патриархатов и епископатов Болгарии, Сербии, Греции. Перед лицом османской угрозы большое количество греческих книжников переселилось на Запад, унеся с собой множество рукописей. Они обосновались во Флоренции (где важным центром распространения греческой культуры стала Академия Платона), Риме, Венеции, Париже, что способствовало возрождению эллинизма в греческих диаспорах в Италии, Габсбургской империи, румынских княжествах, России и т. д. Круг распространителей высокой греческой культуры, поначалу ограничивавшийся представителями высшего клира, со временем расширялся.

Наряду с греческим клиром убегает сербский и болгарский. Среди тех, кто внес вклад в историю церкви и культуры, можно назвать болгарского монаха и книжника Григория Цамблака, сербского епископа Никодима, боснийца Антона Враничика (впоследствии епископа в Трансильвании) и др.[82 - Rom?ni si greci ?n primele secole ale turcocratiei, ?n S. Brezeanu, C. Iordan, H.C. Matei, T. Teoteoi, Gh. Zbughea, Relatiile rom?no-elene.O istorie cronologica, Ed. Omonia, Bucuresti, 2003, p. 90–137; loan Bogdan, Cultura veche rom?na, Bucuresti, 1891; idem, Bulgari si rom?ni.Raporturi culturale si politice, Bucuresti, 1895; C. Papacostea-.Danielopolu, op. cit; O. Cicanci, op. cit; E. Turdeanu, Miniaturile.. op. cit; G. Ivascu, Istoria literaturii rom?ne, Ed. Stiintifica, 1968, p. 69–70; V. Traikov, N. Jecev, Balgarska emigratzija… op. cit.]. Но бежали сотни монахов, переписчики книг, переводчики, диаконы, большие и маленькие иерархи православной церкви южных славян, имена которых можно найти лишь в старинных рукописях. Они создали в странах, куда эмигрировали, школы при монастырях, увеличили своим приходом число переписчиков, переводчиков религиозных текстов, а также официальных документов из княжеских канцелярий. Именно эта категория эмигрантов (т. е. греческие и южнославянские книжники) лучше всего была принята в странах, куда они прибыли, хотя и их социальное положение претерпело изменения. Исход книжников, клира и интеллектуалов с Балкан станет длительным процессом, продолжавшимся вплоть до конца XIX в. Эмиграция христианских интеллектуалов за пределы Османской империи будет в течение нескольких веков важнейшим условием их профессиональной деятельности. В силу этого понятно: при написании истории культуры, литературы, книжности, интеллектуальной жизни балканских народов материал приходится черпать главным образом в истории диаспоры вне границ Османской империи.

Вместе с этой категорией эмигрантов в первые десятилетия после нашествия осман убегают и представители других социальных страт – от аристократии до крестьян. В период османской экспансии и последующего становления новой государственности на Балканах параллельно с насильственной исламизацией имели место перемещения больших этнических общностей. Так, целые сербские общины бежали с оккупированной территории к северу и северо-западу, входя при этом все больше и больше в контакт с хорватскими элементами[83 - Gh. Zbughea, Istoria Iugoslaviei, Corint,Bucuresti, 2001, p. l6–18.].

В период 1453–1455 гг. грек Иоаким, бывший митрополит Молдовы, переехавший в Польшу, редактирует письмо, адресованное всем христианам, где бы они ни находились, иерархам и иеромонахам, игуменам, монахам, священникам и всему народу с просьбой принимать беженцев из Константинополя[84 - Relatii rom?no-elene… op. cit., p. 94.]. Самый значительный поток греческих эмигрантов прибыл в Валахию в период правления Мирча Чобану (1558), заняв свое место в придворной жизни. Греки, прибывшие в Дунайские княжества, нередко выступали в качестве кредиторов правителей. Помимо церковной жизни их присутствие наблюдалось в экономической, торговой жизни. В XVII в. с увеличением количества греков местное боярство смотрит на них уже недоброжелательно, видя в них соперников не только в социально-экономическом плане, но и в силу занимаемых ими должностей при дворе[85 - Ibidem. P. 108–110.].

Болгарское население пережило более драматические испытания, нежели греки. Его переселение в районы к северу от Дуная началось в 1392 г., когда в трансильванском Брашове появляется тысяча болгар со своими семьями; они нанимаются работать на строительстве знаменитой черной церкви Брашова и, как установила болгарская историография на основании немецких источников, заняли целый городской квартал[86 - Quellen zur Geschichte der Stadt Brasso, IV, Kronstadt, 1908, p. 98, apud Traikov, Jecev, Balgarska… op. cit., p. 25–27, 45.]. Антиосманские кампании Влада Цепеша (XV в.), потом Михая Витяза (XVI в.) увеличили число болгарских беженцев в Валахию до десятков тысяч. В результате одного из крестовых походов с участие Влада Цепеша в 1445 г. в Валахию, согласно одному источнику, перешло 12 000 человек. Источник свидетельствует: «когда пришло известие, что наши люди победили безбожников, христиане, живущие в Болгарии, начали говорить, что они больше не хотят терпеть турецкое владычество. Они решились собрать все имущество, жен и детей, а также всех животных и перейти на сторону правителя Валахии и крестоносцев». Валашский правитель попросил кардинала, возглавлявшего крестовый поход, помочь болгарским христианам перейти Дунай и предоставил им убежище на другом берегу. «Три дня и три ночи они переходили Дунай, потому что их было 12 тысяч душ, включая багажи и животных»[87 - apud B. Tvetkova, Frenski patepisi na Balkanite. XV–XVIII v., Sofia, 1975, p. 65–69; N. Iorga, Notes et extraits pour servir a l’histoire des croisades au XVIe si?cle, III, Paris, 1902; D. Angelov, Une source peu utilisеe sur l’histoire de la Bulgarie au XVe si?cle, «Byzantinobulgarica», II, Sofia, 1966, p. 169–179.].

Непрерывная эмиграция болгар в Валахию обозлит Порту, которая в 1567 г. увеличит сумму дани, причитающейся султану от Валахии, на том основании, что «убежавшие болгары остались постоянно жить в Валахии»[88 - Istoria Rom?nilor, op. cit. vol. IV, p. 357–358; P. St. Nasturel, Vlad l’Empereur liberateur de H?rsova et de Ruse (1462), «Studia balcanica», I, 1970, p. 126–128; Traikov, Jecev, Balgarskata… op. cit, p. 29, 47.]. В 1595 г. после очередной антиосманской кампании на болгарской территории валашский правитель Михай Витяз переводит десятки болгар в Валахию: «и сколько христиан я встретил, я всех уговаривал переехать в Валахию вместе с семьями, имуществом и животными… В течение шести недель я переселил 16 тыс. душ через Дунай вместе со своим имуществом»[89 - V. Traikov, N. Jecev, Balgarskata… op. cit, St. Stefanescu, Tara Rom?neasca de la Basarab I, «Intemeietorul» p?na la Mihai Viteazul, Bucuresti, 1970, p. 133; O istorie a lui Mihai Viteazul de el ?nsusi: memoriul catre marele duc de Toscana Ferdinando de Medici(16 febr. l601), in Literatura Rom?na Veche, vol. II, Bucuresti 1969, p. 43.], и это было следствием только одной военной кампании. В 1601 г. болгарские беженцы, переселенные М. Витязом, основали сегодняшний г. Зимнеча. Согласно некоторым авторам, в эти годы в Валахию переселилось 60 тыс. болгар. Этот исход нашел отражение и в болгарском фольклоре: Валахия в нем предстает «землей-убежищем», местом спасения, болгары, уставшие терпеть гнет, бегут далеко за Дунай, дойдя до Влашко в центре валашской земли[90 - Traikov, Jecev, Balgaraskata… op. cit., p. 31.]. Существует очень много народных песен, в которых говорится об исходе как альтернативе беспокойной жизни в Османской империи. Эмиграция и побег продолжались в течение веков, найдя отражение в коллективном менталитете балканских народов как форма существования.

И в XVIII в. продолжался исход болгар в пределы Габсбургской империи – в Банат, Трансильванию, но также дальше – в Венгрию, а потом и в Вену, куда эмигрировали главным образом болгары-католики (после восстания в Чипровце). Со временем на габсбургских землях образуется несколько мощных анклавов эмиграции, болгарским беженцам здесь были предоставлены определенные привилегии и права, преимущественно коллективные[91 - Teblizov, Balgarskoto obrazovanie.. op. cit, p. 19–74 ; Traikov, Jecev, Balgarskata… op. cit., p. 32–43.]. Для греческой диаспоры путь к Габсбургской империи открыли торговцы и книжники. В Габсбургской монархии, а потом и в Германии с начала XVIII в. обосновывается сильная греческая диаспора[92 - O. Cicanci, Companiile grecesti din…; E. Turczynski, Die Deutsch-griechischen… op. cit.]. Вследствие русско-турецких войн, в XIX в., большая греческая эмиграция переселяется в Россию. Кроме того, в конце XVIII в. большой поток болгар направляется в сторону Бессарабии и юга России, заняв некоторые малозаселенные территории. Россия привлекала славянское население Османской империи среди прочего прокламациями и указами, где обещались привилегии, большие земельные наделы, отмена налогов. Целые общности болгар покидают территории севера и востока Болгарии, чтобы переселиться в Буджак и в Новороссийскую губернию. Согласно болгарской историографии, начиная с 1792 г. после каждой русско-турецкой войны в болгарских селах составлялись списки тех, кто хотел бы добровольно эмигрировать. В 1809, 1828–1830, 1854, 1861 гг. тысячи семей вместе со своим имуществом большим потоком направлялись в районы к северу от Дуная, в том числе в буджакские степи. «900 семей, потом 7 тыс. человек, потом 886 семей и т. д.», зафиксировано в одном из документов[93 - E. Hadjinikolova, Balgarskite… op. cit, p. 20–31.].

Болгарские политические лидеры в XIX в. критически отзывались о последствиях колонизаторской политики Российской империи для болгарского национального дела, поскольку в результате исхода многих тысяч болгар опустошались большие территории, страна лишалась не только рабочей силы, но и политической силы, которая могла бы включиться в борьбу за независимость[94 - G. S. Rakovski, op. cit; voir et I.D. Schischmanoff, Rakovski kato politik, in Izbrani proizvedenija, t. I, Sofia, 1965, p. 342; I. Mitev, Rakovski i emigriraneto na balgarite v Rusia prez 1861, «Voennoistoriceski sbornik» 1970, no. 3.].

Исход балканского населения включал в себя и албанцев, многие тысячи которых переходили в районы к северу от Дуная. Еще в 1595 г. албанцы из Чернаводэ (Добруджа) обратились к валашскому правителю с просьбой разрешить им переселиться целыми семьями в Валахию; Дунай перешло тогда около 15 тыс. человек – мужчин, женщин, детей. Албанские наемники встречались в войсках Михая Витяза, присутствовали в валашской армии вплоть до XIX в.; в «век фанариотов» (XVIII в.) они обладали серьезным положением[95 - Panait I. Panait, Noi contributii la cunoasterea albanezilor din Rom?nia ?n evul mediu, in «Albanezul», no. l(42), Bucuresti, 1997, p. 1–8 apud Adrian Majuru, Bucurestiul albanez, Bucuresti, 2002; C. Vatasescu, op. cit.; S. Iancovici, op. cit.; P. Cernovodeanu, Bucarest… op. cit.; A. Majuru, op. cit, p. 26–28; G. Maxutovici, Istoria comunitatii… op. cit.]. Помимо службы в армии выходцы из Албании занимались торговлей, была в составе албанской эмиграции (не только в Валахии, но и в Италии, ряде других стран) и прослойка книжников, интеллектуалов, получивших образование в европейских университетах и школах и включенных в движение за культурную и национальную эмансипацию албанского народа[96 - Eudoxiu Hurmuzachi, Documente privitoare la istoria rom?nilor, voi. XII, Bucuresti, 1903, p. 37, apud Panait. I. Panait, op. cit… p. 1–7; A. Majuru, op. cit. p. 47.].

Таким образом, во второй половине XVIII в. – первой половине XIX в. процессы миграции населения в Юго-Восточной Европе приобрели огромные масштабы. Их развитию способствовала политика колонизации, проводимая Российской империей, особенно на территориях, присоединенных к ней вследствие русско-турецких войн. С помощью политических прокламаций на юг России были приглашены выходцы из югославянских народов Османской империи, но приглашаются также иммигранты из Западной и Центральной Европы. Все это делалось параллельно с изгнанием из Российской империи или перемещением внутри империи мусульманского и еврейского населения (Кстати, и Габсбургская империя своей политикой также содействовала миграциям отдельных народностей). Таким образом, только в XIX в. колониальная политика, практикуемая Российской империей, привела к тому, что на территории Бессарабии проживало 14–16 народностей, в том числе, по некоторым данным, 60 тыс. болгар, 20 тыс. русских, 120 тыс. рутен (русинов), 78 тыс. евреев, 3000 армян, 1000 греков, 2000 гагаузов, 24 тыс. немцев, 300 швейцарцев, 2 тыс. поляков. С другой стороны, было выселено 5 тыс. татар. В 1897 г. в Бессарабии из 1 млн 900 тыс. жителей 1 млн был представлен национальными меньшинствами, прибывшими в течение XIX столетия[97 - Z. Arbore, op. cit.; E. Siupiur, Changements… op. cit, p. 509, Tabel I;

Pervaija vseobsceaija perepis naseleniia Rossiskoi Imperii, 87 tom, Sankt-Petersburg, 1895–1898.]. На территории румынских княжеств количество мигрантов достигает тех же масштабов. Болгары заселили многие местности в Румынии. В потоке иммигрантов были представлены албанцы, греки, армяне, переселившиеся из пределов Османской империи, евреи, бежавшие из России, а также из Галиции вследствие погромов, из Буковины, оккупированной в 1774 г. Габсбургами. Не только из соседней Трансильвании, но также из германских земель в Дунайские княжества переселялись немцы (как протестанты-саксы, так и католики-швабы). Среди иммигрантов были представлены венгры, французы, эмигрировавшие после революции 1848 г., итальянцы, русские и т. д.[98 - E. Siupiur, Changements… op. ci.; L. Fassel, op. cit.; C.N. Velichi, op. cit.; Lya Benjamin, op. cit; Siruni, op. cit.]. С конца XVIII в., на протяжении XIX в. и даже в начале XX в. не прекращается процесс миграций и побегов после восстаний на греческих островах, в Болгарии, в Боснии и Герцеговине, в Сербии, Македонии, а также вследствие русско-турецких и сербо-турецких войн[99 - N. Botzaris, Visions.. op. cit; Istoria na Balgarija, op. cit, tom. IV–VII, V. Traikov, Ideologhiceski tecenija… op. cit; N. Danova, Natzionalnijat vapros v gratzkite politiceski programi prez XIX-ti vek, Ed.Nauka i Izkustvo, Sofia, 1980; V. Traikov, N. Jecev, Balgarska… op. cit., p. 50–157; Gh. Zbughea, op. cit., p. 11–38; E. Hadjinikolova, op. cit.]. Создание национальных государств на Балканах, войны между балканскими государствами, новые территориальные изменения снова приведут в движение сотни тысяч людей. Миграционные потоки включали в себя возвращавшихся реэмигрантов, обмен населения между государствами, выдворение некоторых категорий населения. В потоке были представлены греки, болгары, аромыны (особая восточнороманская этническая группа), сербы, хорваты, армяне, евреи, турки, татары, немцы и т. д.[100 - Gunnar Hering, Die politischen Parteien in Griechenland. 1821–1936, Teil I, M?nchen, 1992; Relatiile rom?no-elene, op. cit, p. 178–213; I. Konev, op. cit.]. Все это время на европейских территориях Османской империи, юго-западных землях Российской империи и прилегающих к Юго-Восточной Европе землях Габсбургской империи проживало население, разнородное в этническом и конфессиональном отношении, все названные территории в XIX в. становятся в этом плане более мозаичными. Европейские путешественники, посещавшие Балканы, обращают внимание в своих записках на удивительно пестрое смешение населения в регионе. Живя в несносных моральных и политических условиях, люди разных национальностей зачастую ненавидят друг друга[101 - Maria Todorova, Imagining… op. cit. p. 103–143, p. 275, p 252–286; Larry Wolff, Inventing Easter Europe, Stanford,1994, ed. roumaine Inventarea Europei de Est Bucuresti, 2000.].

Эмиграция также стимулировала национальные политические движения на Балканах (в том числе движения революционные, социал-демократические, анархистские, социалистические, народнические). Тысячи и тысячи политических эмигрантов перемещаются в пространстве Юго-Восточной Европы в различных направлениях. Речь идет об участниках греческого освободительного движения начиная от К. Ригаса (Велестинлиса) в конце XVIII в. и вплоть до А. Ипсиланти, поднявшего в Молдове антиосманское восстание в 1821 г., о болгарских политэмигрантах начиная с епископа Софрония Врачанского и до Христо Ботева, В. Левского, Г. Раковского, об участниках сербского движения «Омладина», польской политической эмиграции, русских анархистах и социал-демократах. Представленная на Балканах политическая эмиграция при всей разнородности течений была в совокупности сильнейшим фактором, который часто взбалтывал юго-восток Европы и даже весь континент. Крупные движения населения происходили после Первой мировой войны, а также в условиях Второй мировой войны. Речь идет о беженцах, обмене населением, депортациях (можно привести здесь в качестве примера немцев, депортированных согласно пакту Риббентропа-Молотова в 1941 г. из Бессарабии и Буковины в Польшу, а потом в Германию в количестве 100 тыс. человек)[102 - Luminita Fassel, Das deutsche Schuhvesen.. op. cit.; idem, O istorie de 126 de ani: Germanii din Basarabia, ?n «Patrimoniu», I, Chisinau, 1991, no. 3, p. 15–25; Helmut Erich Fiechtner, De Ortsnamen der bessarabiendeutschen Siedlungen von 1940, dans «Jahrbuch f?r Ostdeutsche Volkskunde», Marburg, 1966–1967, Bd. 10, p. 152–200.].

Таким образом, процесс переселения больших человеческих общностей с одних территорий на другие, охватив регион Юго-Восточной Европы, издавна отличавшийся высокой мобильностью, и затронув в последние столетия людей разных национальностей (евреи, татары, цыгане, сербы, хорваты, турки, болгары и т. д.), привел к резкому изменению статуса миллионов людей и даже поставил некоторые этносы на грань исчезновения. Можно говорить и о том, что процессы перемещения населения в XV–XIX вв. привели к значительным этнодемографическим изменениям, которые нередко вызывали в качестве ответной реакции нетерпимость, агрессивность и воинственность, особенно проявившиеся в XX в.

В движение, охватившее на протяжении пяти веков Юго-Восточную Европу, были вовлечены люди различных сфер деятельности – крестьяне и пастухи, ремесленники и торговцы, военные и монахи, интеллектуалы и книжники, и т. д., начиная от функционеров административных систем и служителей разных культов и кончая «профессиональными революционерами». Каждая из этих категорий является «миром в себе»; включаясь в этноконфессиональную, демолингвистическую, демокультурную и т. д. структуру принимающей страны, она подвергается существенным изменениям. В результате происходит взаимовлияние и взаимообогащение культур. На протяжении пяти веков в Юго-Восточной Европе вследствие значительных миграций развивались чувства толерантности, гуманизма, человеческой, христианской и политической солидарности. Но с другой стороны, развивались и противоположные чувства – интолерантности (этнической, конфессиональной, политической, экономической), ксенофобии, связанного с этим комплекса неполноценности. В любом случае миграционные процессы стимулировали эти чувства, способствовали изменениям менталитета и характера взаимоотношений людей; целенаправленная политика трех империй, политические процессы, сопровождавшие создание национальных государств на Балканах, усиливали эти чувства, что часто приводило к человеческим катастрофам. В процессе многовекового исторического развития феномен эмиграции, беженства вошел в коллективный менталитет населявших регион общностей, стал неотъемлемым измерением человеческого существования – причем в качестве альтернативы, выработанной человеком в ответ на агрессию. Феномен этот, становившийся предметом исторических, социологических, демографических, политических исследований, лучше всего запечатлен в фольклоре балканских народов, а также в литературе болгар, греков, албанцев и сербов. С ним связано возникновение новых ритуалов, ценностей, традиций, рефлексов и даже черт характера, составивших коллективный менталитет. В фольклоре, запечатлевшем миграционные процессы, предстает этот глубокий, драматический и взволнованный мир, отразивший общую ситуацию в Юго-Восточной Европе на протяжении 5–6 веков.

Будучи с точки зрения влияния на личность одним из самых травматических феноменов, миграция в то же время внесла немалое количество позитивных изменений в коллективный менталитет, демографическую, этноконфессиональную структуру, стала в силу этого толчком в социально-экономической эволюции и культурном развитии народов региона.

Изменения характера власти и государственной принадлежности определенных территорий вели к радикальным изменениям политического статуса, политических условий существования населения. Миллионы людей, переходя из одного политического пространства в другое, меняли свою государственную идентичность. Как уже отмечалось, с установлением власти османов Юго-Восточная Европа на пять веков была выключена из европейского и перемещена в азиатское политико-идеологическое пространство. В силу этого ясна идея «Возвращения в Европу», присутствовавшая в общественном мнении не только Юго-Восточной, но и Западной Европы на протяжении XIX и XX вв. и связанная с политической эмансипацией народов ЮВЕ (после того как в XX в. многие миллионы людей в Европе были включены в коммунистический лагерь, идея эта приобрела своеобразное, несколько иное звучание).

Таким образом, именно установление османской доминации имело решающее значение для развития региона, способствовав смещению границ, прекращению существования государств, обладавших европейским политическим устройством и законодательством христианского типа, вовлечению христианских народов в азиатскую политическую модель, установлению господства нового, исламского законодательства, резко ограничивавшего в правах автохтонное христианское население и делавшего привилегированным прибывших на территорию Юго-Восточной Европы мусульман (как военных, так и относившихся к гражданскому населению). Коренное изменение политического статуса обширных территорий означало изменение политических условий существования населения, как на уровне общности, так и на уровне личности.

На карте Балкан, относящейся к 1331–1336 гг., т. е. к раннему периоду османского нашествия, мы встречаем множество средневековых государственных образований, впоследствии разрушенных, превращенных в пашалыки, вилайеты и санджаки[103 - N. Botzaris, Visions… op. cit., p. IV.]. На этих территориях жило исключительно христианское население, в большинстве своем греческое, славянское, но также и албанское. Языками богослужения были церковнославянский и греческий. Если же взглянуть на карту 1821 г., можно увидеть, что вся территория «европейской Турции» была разделена на 28 административных единиц (санджаков)[104 - Atlas po balgarska istorija… op. cit, p. 19.]. Границы этих единиц были проведены без учета особенностей этнического расселения, а также без учета исторических границ средневековых государств. Речь идет о произошедшем радикальном изменении государственной модели, политического статуса вышеназванных территорий и, соответственно, положения автохтонного населения. Изменение государственной принадлежности балканских территорий было неотделимо от процессов иммиграции. Происходила своего рода османская колонизация Юго-Восточной Европы, вследствие военных кампаний в регион переселялось большое количество мусульманского населения. В результате этого автохтонное христианское население начинает относиться к второму и третьему разрядам. Оно обозначается не названиями существующих этносов, а объединяющим религиозно-политическим термином («немусульмане»), исключается из иерархической системы нового государства – военной, социальной, политической. Политически доминирующим становится мусульманское население, исповедовавшее ислам. На карте XVII в., отражающей демографическую структуру современной Турции, обозначено только два типа населения – немусульмане и мусульмане. Между тем, процент мусульман в санджаках в XVII в. колебался от 25% до нескольких процентов[105 - Ibidem. P. 25.]. Хотя прежние границы были ликвидированы, вследствие политико-административной реорганизации османского пространства Юго-Восточной Европы в известной мере упрощается движение населения региона. После того как территории, ранее относившиеся к разным государствам, были разделены на санджаки, населявшим их грекам, болгарам, сербам, албанцам независимо от национальности стало проще передвигаться в пределах отдельных санджаков.

Перемещения населения, о которых выше шла речь, привели к переходу от одной доминировавшей в регионе политической модели к другой и это было самым серьезным изменением в жизни христианского мира Юго-Восточной Европы, возымевшим в XIX–XX вв. тем более неоднозначные последствия, что политика Османской империи была продолжена в XVIII–XIX вв. Российской и Габсбургской империями. На социальные последствия вплоть до сегодняшнего дня демографических процессов, развернувшихся в балканском пространстве Османской империи, указывала в своей работе М. Тодорова. При всем многообразии демографических процессов в Юго-Восточной Европе в условиях османского правления, включавших в себя как географическое перемещение населения (колонизации, миграции), так и другие типы движения (социальная мобильность, переход из одной религии в другую и т. д.), главным последствием установления PAX OTTOMANA на Балканах было, по ее мнению, устранение границ феодальных государств, которое упростило передвижение населения и изменило направленность потоков миграции. Что же касается одной из главных проблем османской демографической истории – феномена целенаправленной и заранее спланированной турецкой колонизации Балкан, то, по мнению балканских историков, решающее значение для развития региона имел не столько приход турок (турецкая колонизация), сколько последующий процесс исламизации[106 - M. Todorova, Imagining… op. cit, еd. roumaine.. p. 272.]. В литературе отмечается также, что результаты движения населения в XIX и XX веках имели катастрофические последствия гуманитарного плана. Процессы перемещения населения в XIX в. были обусловлены в первую очередь политическими событиями, причем главную роль играло образование национальных государств на Балканах. Больше миллиона мусульман покинуло Балканы в последние три десятилетия XIX в., переселившись в Стамбул и Анатолию. В свою очередь миграционные процессы охватили миллион христиан, нередко занявших дома, в которых ранее проживали мусульмане. Еще более страшными были миграции периода балканских войн, Первой мировой и турецко-греческой войн (1912–1922). Они коснулись свыше двух с половиной миллионов человек, в числе которых было полтора миллиона греков из Малой Азии, полмиллиона мусульман, покинувших Балканы, четверть миллиона болгарских беженцев. Такого рода миграций не было в указанный период в других частях Европы, они имели место лишь во время Второй мировой войны[107 - Ibidem. P. 273.].