Оценить:
 Рейтинг: 0

Актуальные проблемы Общей части уголовного права

Год написания книги
2019
Теги
<< 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 13 >>
На страницу:
6 из 13
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля

2.1. Теоретические подходы к понятию юридической техники

В отечественной теории права в последнее время наблюдается повышенный интерес к юридической технике. Юридическая техника привлекла внимание ряда авторов, чья профессиональная деятельность сводится к языковому искусству и отчасти актерскому мастерству. Профессиональная деятельность юриста публична, красноречие является ее неотъемлемой составляющей.

Сложившаяся в уголовном праве ситуация с пониманием критериев, условий, закономерностей, конструктивных требований законодательной техники оценивается крайне низко. Оценка качества уголовного закона, его содержательные критерии беспокоят ученых на протяжении длительного времени[36 - См.: Лопашенко Н. А. Уголовная политика. М.: Волтерс Клувер, 2009. 608 с.], а нарушение логики в процессах криминализации, декриминализации, пенализации и депенализации традиционно связывают не только с нарушением социальных криминологических основ уголовно-правового подхода, но и качеством юридической техники.

Рекомендовать вопросы оценки качества юридической техники как уголовно-правового аспекта очень преждевременно, но и исключать рассмотрение в рамках уголовно-правового поля также нецелесообразно.

Значение юридической техники, необходимость ее принятия и понимания отмечены А. С. Александровым[37 - Александров А. С. Юридическая техника – судебная лингвистика – грамматика права // Уголовное судопроизводство. 2006. № 3.]. Применение юридической техники, навязывание своей интерпретации текстовых фактов для достижения своего интереса – вот суть деятельности юриста. Владение юридической техникой и риторикой делают в суде «слова» «вещами». Юрист – это игрок на семантическом поле, которое образуется юридическим языком. Цель деятельности юриста – достижение своей выгоды, общественного блага юридическими – языковыми средствами. Насколько он владеет этими средствами, насколько технически искушен – настолько он успешен в своей дискурсивной практике. Понимание правовой деятельности как деятельности интерпретационной, на что указывали еще некоторые русские дореволюционные процессуалисты (Гредискул), приводит к пониманию первостатейной важности владения юридической техникой как умения действовать в юридической сфере.

Вопросы законотворчества, законодательной техники, относясь к сфере интересов общей теории права, вместе с тем не могут существовать сами по себе, поэтому всегда имеют определенное прикладное значение и звучание. В силу своей практической применимости и значимости вопросы, касающиеся законотворческой техники, представляют также большой интерес и для специалистов, занимающихся проблемами уголовного права[38 - Панько К. К. Правила и приемы российского уголовного законотворчества // Lex russica. 2014. № 3. С. 294–304.].

Разработкой различных аспектов законодательной техники (предмет законодательной техники, ее роль, задачи, основные приемы, средства, правила, недостатки и связанные с ними законодательные ошибки) занимаются как теоретики права (С. С. Алексеев, В. М. Баранов, Д. А. Керимов и др.), так и представители уголовно-правовой науки (Л. Л. Кругликов, К. К. Панько, Ю. Г. Зуев, Е. В. Ильюк и др.). Серьезное внимание законодательной технике уделяют ярославская, воронежская, нижегородская, московская и другие школы, которые организовали массированные исследования законодательно-технических проблем. Результаты исследований показывают, что сфера законодательной техники ограничена такими юридическими средствами, как конструкции, аксиомы, презумпции, фикции, преюдиции, оговорки и юридические символы[39 - Ситникова А. И. Законодательная текстология уголовного права // Lex russica. 2017. № 3. С. 106–122.].

Законодательный подход к тексту уголовного закона должен всегда сводиться к внутреннему пониманию законодателя того, что конечный продукт – вариант содержания высшей степени ответственности и наказуемости, предусмотренной в государстве, из чего следует два направления к применению нормы. Уголовный кодекс от других нормативных актов отличает особый предмет правового регулирования, специальные признаки и иерархия уровня ответственности. При таком существенном отличии УК от других кодексов целесообразно подходить с повышенной ответственностью к конструированию правовых норм. Одним направлением является собственно конструирование запрета, а другим – толкование правоприменителя.

На сегодняшний день, несмотря на то что наука «юридическая техника» появилась достаточно недавно и данный термин еще окончательно не устоялся, интерес к этому явлению проявляют многие ученые, юристы, политические деятели, да и простые граждане. Дефиниция «юридическая техника» так широко используется в лексиконе, что по своей популярности догоняет главный термин юриспруденции – «право». Однако далеко не у всех есть четкое представление о том, что такое юридическая техника[40 - Пронина М. П. Соотношение понятий «юридическая техника» и «юридическая технология» // Юридический мир. 2013. № 6. С. 35–37.].

Что же понимается под юридической техникой? Приведенные определения связаны содержательно с тем, в каком ключе рассмотрено данное понятие. Приведем ряд авторских определений. Под юридической техникой принято понимать выработанную и проверенную практикой совокупность принципов, правил, средств и приемов разработки, оформления, публикации и систематизации нормативных и индивидуальных правовых актов[41 - Российская юридическая энциклопедия / под общ. ред. А. Я. Сухарева. М., 1999. С. 1099.]. Существуют общие для всех отраслей права правила и приемы законодательной техники[42 - Пиголкин А. С. Подготовка проектов нормативных актов. М., 1968; Поленина С. В. Теоретические проблемы советского законодательства. М., 1978; Халфина Р. О. Проблемы советского правотворчества // Советское государство и право. 1980. № 11; Научные основы советского правотворчества / под ред. Р. О. Халфиной. М., 1981; Тихомиров Ю. А. Теория закона. М., 1982 и др.], но при этом имеются и специфические правила, характерные только для отдельных его отраслей и ориентированных на те или иные способы правового регулирования[43 - Панько К. К. Правила и приемы российского уголовного законотворчества // Lex russica. 2014. № 3. С. 294–304.].

В. К. Цечоев и А. Р. Швандерова[44 - Цечоев В. К., Швандерова А. Р. Теория государства и права: учебник. М.: Прометей, 2017. 330 с.] считают, что юридическая техника – это совокупность специфических правил и приемов наиболее оптимального правового регулирования общественных отношений. По мнению А. Ф. Черданцева, юридическая техника – это совокупность правил, приемов, способов подготовки, составления, оформления юридических документов, их систематизации и учета[45 - Черданцев А. Ф. Теория государства и права. М., 1999. С. 366.]. С. С. Алексеев считает юридическую технику совокупностью средств и приемов, используемых в соответствии с правилами при выработке и систематизации правовых нормативных актов[46 - Алексеев С. С. Общая теория права. Т. 2. М., 1982. С. 267.].

А. С. Александров полагает, что юридическая техника – это техника коммуникации в юридической среде. В правовом универсуме сообщение происходит посредством знаковых систем – систем кодов, которые надстроены над естественным языком. Использование этих кодов, манипулирование, комбинаторика смыслами посредством их есть юридическая техника. При этом правовой универсум позволяет обойтись без отсылок к реальным объектам, к наблюдаемым актам поведения[47 - Александров А. С. Юридическая техника – судебная лингвистика – грамматика права // Уголовное судопроизводство. 2006. № 3.].

М. П. Пронина определяет юридическую технику как систему теоретических и практических знаний, основанных на правилах, приемах, способах и средствах, применяемых в процессе реализации юридического волеизъявления, уполномоченных на то органов и должностных лиц. При этом полагая, что юридическая техника включает в себя не только процесс создания правовых актов, но и встраивается во все формы реализации воли правоустановителя. В сфере правообразования юридическая техника применяется на всех уровнях: законотворческом, нормотворческом, правотворческом – и влияет на все законы, нормативно-правовые акты, индивидуальные правовые акты, локальные акты и т. д. В сфере правоприменения юридическая техника должна использоваться во всех случаях использования правовых актов конкретными субъектами и при конкретных обстоятельствах[48 - Пронина М. П. Соотношение понятий «юридическая техника» и «юридическая технология» // Юридический мир. 2013. № 6. С. 35–37.].

В. К. Цечоев и А. Р. Швандерова предлагают деление юридической техники на законодательную (нормотворческую) и правоприменительную[49 - Цечоев В. К., Швандерова А. Р. Теория государства и права: учебник. М.: Прометей, 2017. 330 с.]. Законодательная техника включает в себя разнообразные способы и приемы:

1) построения нормативно-правового акта, т. е. его структуру (преамбула, основная часть, заключительные положения), рубрикацию (части, разделы, параграфы, пункты), официальные атрибуты (наименование акта и органа, его издавшего, подпись соответствующего лица);

2) формулирования и изложения акта (язык и стиль);

3) опубликования нормативно-правовых актов (сроки, порядок, источник опубликования, техника и порядок перевода с одного языка на другой).

Правоприменительная техника не менее разнообразна и включает в себя способы и приемы толкования юридических норм, квалификации деяния, построения правоприменительного акта и др.

Уголовно-правовое содержание норм необходимо ориентировать на любого «потребителя», понимая отсутствие в уголовном праве принятия социальных свойств преступности, на которых работает криминология. Необходимо законодательно предлагать такой правовой материал, который будет понимаем любыми стратами (конечно, речь не идет об упрощенности языкового материала или пригодности закона к примитивному изложению).

Как считает Ю. Е. Пудовочкин[50 - Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации: в 4 т. (постатейный) / А. В. Бриллиантов, А. В. Галахова, В. А. Давыдов [и др.]; отв. ред. В. М. Лебедев. М.: Юрайт, 2017. Т. 1: Общая часть. 316 с.], качество уголовного закона во многом зависит (но не определяется целиком) от законодательной техники конструирования уголовно-правовых предписаний. Использование законодателем неформализованных, оценочных понятий, порождающих необходимость их судебной интерпретации, не является показателем низкого качества закона. Определение степени формализации признаков того или иного преступления как составная часть нормотворческого процесса – исключительная компетенция законодателя[51 - Постановление Конституционного Суда РФ от 20 декабря 1995 г. № 17-П «По делу о проверке конституционности ряда положений пункта “а” статьи 64 Уголовного кодекса РСФСР в связи с жалобой гражданина В. А. Смирнова» // СЗ РФ. 1996. № 1. Ст. 54.]. Неизбежная в силу этого интерпретационная практика суда должна быть подчинена некоторым общим правилам, предопределенным содержанием принципа законности:

• отсутствие в законе формально определенных критериев тех или иных понятий (например, понятия «психическое состояние», относящегося по своей природе к категориальному аппарату наук, изучающих психическую сферу человека) само по себе не может расцениваться как нарушающее конституционные права граждан. Их содержание конкретизируется судом в каждом уголовном деле (в частности, на основе подтвержденных доказательствами фактических обстоятельств с помощью специальных познаний экспертов в области судебной психиатрии)[52 - Постановление Конституционного Суда РФ от 20 ноября 2007 г. № 13-П «По делу о проверке конституционности ряда положений статей 402, 433, 437, 438, 439, 441, 444 и 445 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в связи с жалобами граждан С. Г. Абламского, О. Б. Лобашовой и В. К. Матвеева» // СЗ РФ. 2007. № 48 (2 ч.). Ст. 6030.];

• само по себе отсутствие формализованных определений понятий (например, «доход», «незаконное предпринимательство, совершенное организованной группой») не дает оснований считать, что эти понятия не имеют законодательно установленных рамок, вследствие чего допускается их произвольное истолкование. Федеральный законодатель, предусматривая в уголовном законе ответственность за те или иные посягательства на общественные отношения, урегулированные другими отраслями права, в значительной мере основывается на положениях, содержащихся в соответствующих правовых нормах[53 - Определение Конституционного Суда РФ от 20 ноября 2003 г. № 431-О «Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Чавкина Сергея Николаевича на нарушение его конституционных прав статьей 171 Уголовного кодекса Российской Федерации» // Документ опубликован не был. СПС «КонсультантПлюс». Дата обращения: 27.08.2018.];

• оценка степени определенности содержащихся в законе понятий должна осуществляться исходя не только из самого текста закона, используемых формулировок, но и из их места в системе нормативных предписаний[54 - Постановление Конституционного Суда РФ от 27 мая 2003 г. № 9-П «По делу о проверке конституционности положения статьи 199 Уголовного кодекса Российской Федерации в связи с жалобами граждан П. Н. Белецкого, Г. А. Никовой, Р. В. Рукавишникова, В. Л. Соколовского и Н. И. Таланова // СЗ РФ. 2003. № 24. Ст. 2431.];

• запрещается расширительное толкование уголовного закона в ущерб интересам обвиняемого[55 - Постановление ЕСПЧ от 17 мая 2010 г. Дело «Кононов (Kononov) против Латвии» (жалоба № 36376/04). По делу заявитель обжалует привлечение его латвийскими судами к ответственности в конце 1990 – начале 2000 г. за совершение военных преступлений в 1944 г. на оккупированной вермахтом территории Латвийской ССР, поскольку акты, в совершении которых он обвинялся, в момент их совершения не являлись преступлением ни по национальному законодательству, ни по международному праву. По делу требования статьи 7 Конвенции о защите прав человека и основных свобод нарушены не были // Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2010. № 8.]; закон, устанавливающий уголовную ответственность, не может толковаться как распространяющийся на деяния, прямо им не запрещенные, не может применяться по аналогии[56 - Постановление Конституционного Суда РФ от 27 мая 2008 г. № 8-П «По делу о проверке конституционности положения части первой статьи 188 Уголовного кодекса Российской Федерации в связи с жалобой гражданки М. А. Асламазян» // СЗ РФ. 2008. № 24. Ст. 2892.].

Для уголовного права наиболее характерен метод запрета. Запрещающие уголовно-правовые нормы, в которых определяется уголовная ответственность за преступное поведение (адресованы лицам, предупреждающимся об ответственности в случае совершения преступления), составляют большинство уголовно-правовых норм. Вместе с тем систему норм уголовного права дополняют управомочивающие нормы (адресованы в основном суду), регламентирующие освобождение от уголовной ответственности и наказания, применение принудительных мер медицинского или воспитательного характера; правила назначения наказания, погашения судимости и т. д.[57 - Панько К. К. Правила и приемы российского уголовного законотворчества // Lex russica. 2014. № 3. С. 294–304.]

Автономность юриспруденции обусловлена ее языком, влияющим и на способ мышления, и на образ действия пользователей этого языка. Поэтому владение юридической техникой следует рассматривать как грамотность юриста. Одно это обстоятельство должно пробудить особое внимание юридической науки, имеющей по преимуществу воспитательное предназначение[58 - Александров А. С. Юридическая техника – судебная лингвистика – грамматика права // Уголовное судопроизводство. 2006. № 3.].

Построение всего правового материала в уголовном праве подчинено требованиям соответствия принципам индивидуализации и (или) дифференциации ответственности. При этом ориентир на субъекта применения правового материала не должен влиять на качество используемых языковых средств.

Поскольку язык – это явление социальное, он связан с той или иной сферой человеческой деятельности. В реализации важнейших общественных функций, в языке сложился определенный особый лексико-фразеологический и синтаксический набор средств. В соответствии с функциями языка выделяются традиционно используемые в юриспруденции научный и официально-деловой стили общения. Научному стилю присущ ряд общих условий функционирования и языковых особенностей, в том числе строгий отбор языковых средств, тяготение к нормированной речи.

Неизбежным для текста закона является экономия художественных средств, отсутствие эмоциональности и образности. Но такая характеристика, особенно в уголовно-правовом поле, повышает качество закона, избавляя от одного из показателей недостатков юридической техники – оценочности понятий. Логическая последовательность изложения, упорядоченная система связей между частями высказывания, точность, сжатость, содержательная однозначность – это те ожидания, которые вкладывают специалисты в используемую законодателем технику.

А. С. Александров полагает неправильным считать, что юридическая техника – это средство передачи идеи права, смысла права, трансцендентальной ценности права, совести юридических отношений, бытия права и пр. Иными словами, смысла, который есть сам по себе.

Такого не бывает. Смысла без текста нет. Первичен текст. Вначале было слово. Значение слов, смысл текстов появляется в результате прочтения. Отсюда становится понятно, что в понимании сущности права акцент следует сделать на его текстовую, языковую сущность. В свете этого представления по-иному видятся значение и природа юридической техники.

Все бытие права – в присутствии, в котором озаботившийся человек выражает свое отношение к миру. Это присутствие есть язык, который говорит человеком (по М. Хайдеггеру)[59 - Александров А. С. Юридическая техника – судебная лингвистика – грамматика права // Уголовное судопроизводство. 2006. № 3.].

2.2. Основополагающие правила юридической техники

Средства юридической техники – это нематериальные формы, при помощи которых можно строить право – создавать его скелет, конструкции, облекать в юридический вид его содержание. Это соответствующие в основном идеальной структуре права своего рода типовые схемы, юридические нормы, входящие в действующую систему права.

Главными средствами юридической техники являются:

а) нормативное построение;

б) системное построение;

в) юридические конструкции;

г) отраслевая типизация.

Нормативное построение. Перевод воли государства на язык права состоит прежде всего в том, что она на основе категорий правосознания (категорий «право» и «обязанность» и др.) при помощи юридической и иной терминологии излагается в виде нормативного предписания – конкретного, формально закрепленного государственно-властного веления нормативного характера (регулятивного, охранительного, дефинитивного и т. д.). Изложение государственной воли в виде нормы-предписания и есть та первичная типовая схема, с которой начинается юридико-техническое строительство права.

Системное построение. Нормативная организация воли законодателя не ограничивается только ее выражением в виде норм-предписаний. Нормативные предписания должны быть выражены в виде логических норм.

Юридические конструкции. Это более высокий уровень технико-юридического выражения воли законодателя, отражающей характер (модель) связи между элементами и сторонами логических норм (характеристику юридических конструкций как модели)[60 - См.: Черданцев А. Ф. Юридические конструкции, их роль в науке и практике // Правоведение. 1972. № 3. С. 12 и след.]. Юридические конструкции представляют собой специфическое построение нормативного материала, соответствующее определенному типу или виду сложившихся правоотношений, юридических фактов, их связи между собой. В каждой отрасли права существуют устоявшиеся конструкции, выраженные главным образом в кодифицированных нормативных актах. Таковы схемы (модели) составов преступлений в уголовном праве, в том числе разнообразные общие и специальные составы.

Юридические конструкции представляют собой как бы готовые типовые образцы, схемы, в которые облекается нормативный материал. Их использование облегчает формулирование юридических норм, придает нормативной регламентации общественных отношений четкость и определенность, обеспечивает, следовательно, необходимую формальную определенность права. Важнейшая задача при создании юридических норм (а норма – тоже конструкция) состоит в том, чтобы подобрать такие конструкции, которые соответствовали бы содержанию нормативного материала, позволяли бы с максимальной эффективностью обеспечить поставленные законодателем задачи.

Отраслевая типизация. Специфической конструктивной моделью, обеспечивающей изложение воли законодателя на языке права, является структурный тип правоотношения. Нормативные предписания для их системной организации должны быть изложены таким образом, чтобы они не только образовывали логические нормы и стройные юридические конструкции, но и включались в строго определенную отрасль права, соответствовали типическим чертам отраслевого правоотношения. Это достигается путем помещения данного предписания в отраслевой кодифицированный акт, подчинения его определенной системе общих норм, применения отраслевой терминологии и др.[61 - Краснов Ю. К., Надвикова В. В., Шкатулла В. И. Юридическая техника: учебник. М.: Юстицинформ, 2014. 536 с.]

Юридические конструкции складываются на основе опыта правотворчества, в ходе которого отбираются наиболее целесообразные и отбрасываются устаревшие модели построения нормативного материала. Поскольку законотворческий процесс является видом правотворчества, к нему могут применяться также принципы правотворчества, в числе которых Ю. А. Тихомиров[62 - Общая теория государства и права: Академический курс в трех томах / отв. ред. М. Н. Марченко. 3-е изд., перераб. и доп. М.: Норма, 2010. Т. 2. С. 402.] предлагает следующие:

а) принцип научности, означающий использование приемов и методов научного анализа, достижений науки и строгое следование объективным критериям оценки;

б) принцип законности, означающий строгий учет иерархии правовых актов и норм, компетенции субъектов прав и соблюдение процедурных правил;

в) принцип демократизма, означающий изучение социальных интересов и возможности их выражения в сфере правотворчества, учет общественной поддержки проектов правовых актов;

г) принцип системности, означающий строгий учет системы права, законодательства, построения отрасли и т. д.

К. К. Панько[63 - Панько К. К. Правила и приемы российского уголовного законотворчества // Lex russica. 2014. № 3. С. 294–304.] в своей работе рассматривает положения, являющиеся основополагающими правилами юридической техники, известные юридической науке и практике еще со времен Древнего Рима. Во-первых, это lex superior derogat legi interior – «норма, имеющая высшую юридическую силу, имеет приоритет перед нормой меньшей юридической силы». Типичным примером является положение ч. 4 ст. 15 Конституции РФ, в соответствии с которым приоритет отдается общепризнанным принципам и нормам международного права и международным договорам РФ. Свое место Конституция РФ определяет так: «…имеет высшую юридическую силу, прямое действие и применяется на всей территории Российской Федерации. Законы и иные правовые акты, принимаемые в Российской Федерации, не должны противоречить Конституции Российской Федерации» (ч. 1 ст. 15). Уголовный кодекс РФ установил: «Настоящий Кодекс основывается на Конституции Российской Федерации и общепризнанных принципах и нормах международного права» (ч. 2 ст. 1).
<< 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 13 >>
На страницу:
6 из 13