Хрестоматия по сравнительному богословию

У. – А между начальником и подчиненным?

И. – И здесь есть некоторое иное отношение, нежели первенство.

У. – Как же называется отношение начальника к подчиненному?

И. – Начальство, или власть.

У. – Не видишь ли теперь, что первенство присвояется одному из тех, которые друг над другом не имеют власти? А из сего и выходит предположенное мною заключение: признано было первенство папы. Следовательно, не признавали власти папы над всей Церковью, или, что то же, не признавали папу главой Церкви.

И. – Но нынешняя Римская церковь, именуя папу главой Церкви, точно ли присвояет ему не одно первенство пред прочими епископами, но и власть над всей Церковью?

У. – Ты мог видеть сие из приведенных мною догматов папско-тридентского Символа. В нем папа именуется «наместником Иисуса Христа» и предписывается «клятва о послушании папе». Это уже не простое первенство, какое восточные патриархи отдают патриарху Константинопольскому, но преимущество власти, да и власти «самодержавной».

И. – Так, может быть, и французский сочинитель под именем первенства разумел преимущество власти над всей Церковью?

У. – Но для чего же он не сказал яснее: «Признана была власть папы над всей Церковью», а сказал только: «Признано было первенство папы»? Не значит ли сие, что последнее только положение надеялся он доказать, а не первое?

И. – Сие должно быть усмотрено из продолжения его доказательства.

У. – Он и в продолжении своего доказательства говорит о первенстве только, но из того выводит опять заключение о власти папы как главы Церкви.

И. – Впрочем, он свидетельствуется семью Вселенскими Соборами в том, что тогда греки признавали папу главой Церкви.

У. – Он сам же и уничтожает сие свидетельство, когда говорит, что на семи Вселенских Соборах признано было только первенство папы, а не власть папы над всей Церковью как главы ее. Но если тебе угодно, и я свидетельствуюсь семью Вселенскими Соборами в том, что тогда греки не признавали папу главой Церкви. Остается тебе самому выслушать сие свидетельство и судить, на чьей стороне справедливость.

Первого Вселенского Собора 6-е правило гласит так:

«Да держатся древние обычаи, сущие в Египте, и Ливии, и Пентаполе, дабы над всеми сими власть имел Александрийский епископ: ибо и Римскому епископу сие обычно. Подобно и в Антиохии, и в прочих областях свои старейшинства да сохраняются Церквам»[29 - См. ц. – сл.: «Да хранятся древние обычаи, принятые в Египте, и в Ливии, и в Пентаполе, дабы Александрийский епископ имел власть над всеми сими. Понеже и Римскому епископу сие обычно. Подобно и в Антиохии, и в иных областях да сохраняются преимущества церквей». – Изд.].

Здесь видишь, что та же власть, какую имел Римский епископ, предоставляется Александрийскому и еще некоторым епископам; что сия власть не вновь дается сим епископам, а только подтверждаются Собором древние обычаи; что по сим древним обычаям как Александрийскому епископу принадлежала власть над Египтом, Ливией и Пентаполем, так и Римскому епископу – власть над некоторыми, и то немногими, Западными Церквами, а отнюдь не над всей Церковью Вселенской. Суди по сему, сколь далек был Первый Вселенский Собор от того, чтобы признать папу главой Церкви.

Второго Вселенского Собора 3-е правило повелевает: «Константинопольскому епископу иметь старейшинство чести по епископе Римском: ибо новый Рим есть»[30 - См. ц. – сл.: «Константинопольский епископ да имеет преимущество чести по Римском епископе, потому что град оный есть новый Рим». – Изд.]. И здесь если предполагается какое преимущество в Римском епископе, то единственно первое старейшинство чести, а отнюдь не всеобщее старейшинство власти.

Должно заметить, между прочим, основание приведенного теперь правила. Почему Константинопольский епископ по Римском епископе? «Ибо новый Рим есть». Если обратить силу сего рассуждения на Римского епископа, то можно сказать взаимно: почему епископ Римский пред Константинопольским епископом? Ибо древний Рим есть. Вот какое преимущество дает папе Второй Вселенский Собор, а не власть главы Церкви.

Третий Вселенский Собор, подтверждая Кипрским епископам, а по сему случаю и другим епархиям вообще древние права независимости от посторонних епископов и ограничивая власть каждого митрополита теми областями, на которые она издревле простиралась, изъявляет при том следующую предосторожность: «Да не преступятся правила отец; да не превзыдет под видом священнодействия гордость светской власти; и да мало-помалу, неприметно, не утратим той свободы, которую Своею Кровию даровал нам Господь наш Иисус Христос, Освободитель всех человеков»[31 - См. ц. – сл.: «…Да не преступаются правила отец; да не вкрадывается под видом священнодействия надменность власти мирския; и да не утратим по малу, неприметно, тоя свободы, которую даровал нам Кровию Своею Господь наш Иисус Христос, Освободитель всех человеков». – Изд.] (правило 8). Итак, и сей Собор не признавал такого единовластия, какое имеет ныне в папе Римская церковь, а брал предосторожность, чтобы таковой когда-либо не явился.

Между правилами Четвертого Вселенского Собора под числом 28 находится следующее: «Следуя во всем определениям святых отцов и признавая читанное теперь правило ста пятидесяти боголюбивейших епископов (то есть 3-е правило Второго Вселенского Собора)… то же и мы определяем и постановляем о старейшинстве святейшей Церкви Константинополя, нового Рима. Ибо престолу древнего Рима, ради царствующего сего града, отцы прилично дали первенство. И по тому же уважению сто пятьдесят боголюбивейших епископов равное старейшинство предоставили святейшему престолу нового Рима, нашед то правильным, чтобы град, возвышенный пребыванием царя и синклита и пользующийся равным старейшинством с древним царственным Римом, так же, как сей, возвеличен был и в делах церковных, яко второй по нем»[32 - См. ц. – сл.: «Во всем последуя определениям святых отец, и признавая читанное ныне правило ста пятидесяти боголюбезнейших епископов… тожде самое и мы определяем и постановляем о преимуществах Святейшия Церкви тогожде Константинополя, новаго Рима. Ибо престолу ветхаго Рима отцы прилично дали преимущества: поелику то был царствующий град. Следуя тому же побуждению и сто пятьдесят боголюбезнейшие епископы предоставили равный преимущества святейшему престолу новаго Рима, праведно разсудив, да град, получивши честь быти градом царя и сигклита, и имеющий равный преимущества с ветхим царственным Римом, и в церковных делах возвеличен будет подобно тому, и будет вторый по нем». – Изд.].

Здесь должно заметить:

Первое – что Собор признает старейшинство Римского епископа ради царствующего града Рима, но не ради преимущественной власти самого епископа как преемника Петрова, Христова наместника и главы Церкви, как исповедуют нынешние чтите-ли папы.

Второе – что престолу нового Рима как сей Собор, так, по его изъяснению, и Второй Вселенский, предоставили равное старейшинство с престолом Древнего Рима. Таким образом, если Римский епископ имел первенство пред Константинопольским, то единственно потому, что нельзя быть двум первым, а отнюдь не потому, чтобы имел какую особенную власть или высший сан. Константинопольский епископ был то же в Константинополе, что Римский в Риме. Церковь Константинопольская столько же зависела от Церкви Римской, сколько Римская от Константинопольской. То же должно разуметь и о других восточных патриархах, которые должны были отдавать патриархам Римскому и Константинопольскому только старейшинство места на Соборах.

Собор Трулльский, называемый Пято-Шестым, потому что составлен был в дополнение к деянию Пятого и Шестого Вселенских Соборов, которые не издали церковных правил, и сам по себе имеющий достоинство Вселенского Собора, потому что присутствовали на нем и деяние подписали пять восточных патриархов, после Римского епископа и Римского собора, и более нежели двести прочих епископов, 36-м своим правилом возобновляет прежние постановления о престолах патриарших следующим образом:

«Возобновляя постановление ста пятидесяти святых отцов, в богоспасаемом сем и царствующем граде собравшихся (Второго Вселенского Собора), и шестисот тридцати, в Халкидоне собравшихся (Четвертого Вселенского Собора), определяем, чтобы Константинопольский престол пользовался равным старейшинством с престолом Древнего Рима, а также – как сей, возвеличиваем был в делах церковных, будучи вторым по нем. После Константинопольского да счисляется престол великого града Александрии, потом Антиохийский, а после сего Иерусалимский»[33 - См. ц. – сл.: «Возобновляя законоположенное сто пятидесятию святыми отцами, собравшимися в сем богохранимом и царствующем граде, и шесть сот тридесятию, собравшимися в Халкидоне, определяем, да имеет престол Константинопольский равный преимущества с престолом Древняго Рима, и, якоже сей, да возвеличивается в делах церковных, будучи вторым по нем; после же онаго да числится престол великаго града Александрии, потом престол Антиохийский, а за сим престол града Иерусалима». – Изд.].

Кроме сих ясных свидетельств о древнем равенстве восточных патриархов с патриархом, или папой, Римским, из деяний соборных можно видеть, что Вселенские Соборы созываемы были обыкновенно повелением и властью императоров, а не пап; что патриарх Константинопольский в письмах называл папу «братом и сослужителем», равно и папа так же называл патриарха; что Италийских даже Церквей епископы подписывались с прибавлением только слов: «Божией милостью», а не так, как нынешние: «Божией и Апостольского престола милостью»; что Пятый Вселенский Собор, на котором папа Виталий[34 - Виталий, или Вигилий. – Изд.], находившийся в то время в самом Константинополе, не хотел присутствовать, отговариваясь то болезнью, то малочисленностью западных епископов, совершил свое дело без его согласия, так что папа хотя и объявил было после свое мнение, несогласное с решением

Собора, но паки отступил от оного; что Шестой Вселенский Собор в числе других монофелитов проклял папу Онория[35 - Онорий, или Гонорий I. – Ред.]; что в деяниях сего Собора как Римскому так и Константинопольскому епископу даются одни и те же почетные наименования: «Блаженнейшего архиепископа и Вселенского», – только Цареградский, по обычаю восточных, называется патриархом, а Римский, по обычаю западных и Александрийских архиепископов, – папой; что послы папские в первый раз пользовались полным правом председательства на том соборе, который утвердил изгнание патриарха Фотия и который церковь Западная признает восьмым Вселенским, а Восточная причисляет к церкви лукавнующих, потому что Фотий, осужденный сим собором, не сделал иного преступления, как обличил императора Василия в цареубийстве и отцеубийстве и за сие отлучил от Святого Причастия.

Суди по сим свидетельствам, сколько то достоверно, что греки признавали папу главой Церкви и доказывается ли это семью первыми Вселенскими Соборами?

И. – Однако ж французский писатель на чем-нибудь основывался, говоря сие.

У. – Может быть, на том, что разумел соборные правила так, как ему желалось, а не так, как они гласят для беспристрастного. Впрочем, я истинно не нахожу иных вселенских правил, которые можно было бы привести в пользу французского наставника, и продолжение доказательства его показывает, что он утверждался на тех самых, которые доселе мною приведены. Могли бы послужить в пользу его мнения 3-, 4-го и 5-го правил Сардикийского собора, которыми Юлию, епископу Римскому, предоставляется назначать пересмотр дела о низложении епископов, но должно заметить:

Первое – что хотя и было намерение, дабы Сардикийский собор был Вселенским, но как при самом его начале епископы восточные отделились от западных и на нем не присутствовали, то и был он только частным, или Поместным, собором, за каковой и признаваем был всегда Восточной Церковью.

Второе – что неповрежденность сих правил подвержена сомнению, так как они долго были неизвестны ни в восточных, ни даже в африканских, к Западной принадлежащих церквях; а 4-е правило Сардикийское во времена папы Зосимы с явным подлогом из архива римского предоставлено было африканским епископам за Вселенское Никейское правило, каковой подлог и обличается собором Карфагенским в посланиях его к папам Вонифатию[36 - Вонифатий, или Бонифаций L— Изд.] и Целестину.

Третье – что правила Сардикийские, хотя и принять их во всей силе как правила частной Западной Церкви, дают папе право только над епископами Западной Церкви, подобно как такое же право предоставлено 9-м и 17-м правилами Четвертого Вселенского Собора патриарху Константинопольскому над восточными епископами и митрополитами, принадлежащими его патриаршеству

И. – Посмотрим, что еще ты найдешь в продолжении рассуждения французского писателя.

У. – Он говорит далее: «Самый Фотий, который посеял первые семена разделения, в сем (то есть в первенстве папы) не прекословил».

Здесь надобно рассмотреть прежде сие положение: «Фотий посеял первые семена разделения».

И. – Кажется, сие положение и ясно, и верно.

У. – Для меня не совсем верно.

И. – Как же ты думаешь?

У. – Поскольку ты можешь еще спросить, не противострастие ли какое возбуждает меня против всякого мнения западных писателей, то здесь вместо своего я представляю тебе мнение писателя западного. В книге «Толковый словарь управления, законов, обычаев и дисциплины церковной» под словом «Константинополь» ты можешь читать от слова до слова мною переводимое следующее мнение: «Кажется, что наименование Вселенского патриарха, которое приняли епископы Константинопольские, есть истинное начало греческого раскола, который открылся в IX веке в патриаршество Фотия».

Подлинно первое семя разделения было наименование «Вселенского», которое со времен Четвертого Вселенского Собора императоры, соборы и клир начали прилагать к именам Римского и Константинопольского епископов. Константинопольский 536 года собор, в деяниях коего многократно употреблено наименование Вселенского патриарха, принят и одобрен Римской Церковью. Но когда после то же наименование приписано Иоанну Постнику, патриарху Константинопольскому, то папа Римский Григорий Великий весьма сильно восстал против сего наименования и называл оное «антихристианским» (Epistolarum Liber IV. Ер.: 32, 34, 56; ер.: 4, 24, 30, 36, 38 [Письма. Книга IV. Письма: 32, 34, 56; письма: 4, 24, 30, 36, 38]). Впрочем, патриархи Константинопольские, во-первых, до VIII века не писали Вселенскими сами себя, а только не возбраняли другим сие делать; во-вторых, принимали наименование Вселенского только как почетное, подобно как некоторым приписывали на Востоке и наименование вселенского учителя, но не соединяли с оным понятие о всемирной власти; в-третьих, они приписывали то же почетное наименование и Римским епископам. Но с 606 года сие «антихристианское», по выражению папы Григория, наименование с папой Вонифатием III воссело на Римский престол так твердо, что и последовавшие папы, сколько позволяли обстоятельства, всячески старались, во-первых, присвоить оное наименование себе одним, во-вторых, соединить с ним всемирную власть.

Случай, который так возвеличил Вонифатия, был следующий. Фока, достигший Константинопольского императорского престола убийством императора Маврикия, хотел также умертвить его вдову и трех дочерей. По древнему обычаю они искали безопасности в Церкви. Император хотел взять их оттуда, но патриарх Кириак сему воспротивился. «По сему случаю, – говорит римский писатель, – Фока стал враждовать против Кириака и начал благоприятствовать Римской Церкви. Вонифатий, узнав о сем, воспользовался ненавистью к Кириаку». «Вонифатий, – говорит другой римский же писатель, – живя в Константинополе до самой смерти Григория, снискал благоволение Фоки и приобрел его дружбу»: по сей-то причине и также «из ненависти к Кириаку» император «по прошению, – говорит опять западный же писатель, – папы Вонифатия определил, чтобы престол Римской Апостольской Церкви был главой всех Церквей».

Казалось, что сим образом цареубийца и похититель престола Фока преподавал папе Вонифатию собственный свой дух властолюбия. Папы не угасили сего духа. Время от времени менее уважали они Восточную Церковь и сами Вселенские Соборы, а не уважая древних правил, вводили новости за новостями. Собор Трулльский во многих своих правилах явно уже обличает Римскую Церковь. Например, 13-е правило сего Собора начинается так: «Поскольку мы узнали, что в Римской Церкви приемлется за правило, чтобы имеющие принять рукоположение во диакона или пресвитера обязались не прикасаться более к своим женам, то, следуя древнему правилу апостольского рассмотрения и благочиния (то есть 51-му Апостольскому правилу), желаем, чтобы законное сожитие священнодействующих лиц и отныне было твердо»[37 - См.: «Понеже мы уведали, что в Римской Церкви в виде правила предано, чтобы те, которые имеют быти удостоены рукоположения во диакона или пресвитера, обязывались не сообщатися более со своими женами; то мы, последуя древнему правилу апостольскаго благоустройства и порядка, соизволяем, чтобы сожитие священнослужителей по закону и впредь пребыло ненарушимым…». – Изд.].

Также правило 55-е гласит так: «Поскольку мы уведали, что сущие во граде Риме в посты Святой Четыредесятницы по субботам постятся вопреки преданному церковному последованию, то Святой Синод изволяет, дабы и в Римской Церкви ненарушимо содержимо было правило (64-е Апостольское), глаголющее: “Аще причетник обрящется постяйся во святый день Господень или в субботу, кроме единыя токмо [Великия Субботы], да извержется; аще же мирянин, да отлучится”»[38 - См.: «Поелику мы уведали, яко обитающие во граде Риме, во Святую Четыредесятницу, в субботу ея постятся, вопреки преданному церковному последованию, то святому Собору угодно, да и в Римской Церкви ненарушимо соблюдается правило, глаголющее: “Аще кто из клира усмотрен будет во святый день Господень, или в субботу постящимся, кроме единыя токмо [Великия Субботы], да будет извержен, аще же мирянин, да будет отлучен”». – Изд.].

Но несмотря на то, что сии правила, как я и прежде сказал, утверждены пятью патриархами и послами Римского папы и Римского собора, Римская Церковь не покорилась им и не покоряется доныне. Итак, «семена разделения», посеянные Фокой и Вонифатием, уже прозябали на Трулльском соборе.

Теперь посмотрим, что сделал Фотий, или лучше, что с ним случилось. Недавно приведенный мной французский писатель («Толковый словарь…», статья «Фотий») говорит о нем следующее: «Он был высокой породы и глубоких знаний. Его достоинство было причиной того, что в 857 (858) году, будучи мирянином, избран он преемником Игнатия, патриарха Константинопольского, которого император Михаил изгнал, но которого не почитали правильно низложенным. Фотий в шесть дней прошел все церковные степени: в первый день был сделан монахом, во второй чтецом, в третий иподиаконом, в четвертый диаконом, в пятый пресвитером, а в шестой посвящен в патриарха Константинопольского. Вскоре по восшествии на патриарший престол он председательствовал на соборе, на котором Игнатий низложен. Впоследствии папы рукоположение Фотия почитали незаконным, впрочем, оно могло быть оправдано примерами Нектария, Тарасия (и Никифора), патриархов Константинопольских, и святого Амвросия Медиоланского. Оно и объявлено законным в 861 году на соборе более трехсот епископов, между которыми первенствовали послы папы Николая I. Игнатий снова был низложен».

Дополним сие свидетельство западного писателя некоторыми обстоятельствами, требующими особенного внимания. Фотий, будучи одним из первых чиновников государства, не имел нужды искать патриаршества Константинопольского, а, предвидя свои бедствия в сем достоинстве, писал к папе Николаю I (Epistolarum III, VI [Письма 3, 6]), что желал бы лучше смерти, нежели патриаршества. Игнатий еще прежде избрания Фотия подписал свое отречение от престола. Фотий приступил к соборному низложению Игнатия потому, что сообщники сего последнего, собравшись в храме Ирины, хотели низложить невинного Фотия. Но и после первого собора, уступая сообщникам Игнатия, Фотий готов был отрясти прах на своих гонителей и оставить престол (Epistolarum III, VI, VIII [Письма 3, 6,8]), если бы ему то позволили. На втором соборе как Игнатий, быв приведен в Константинополь, сужден и осужден, так Фотий выслушан и признан ни в чем невинным, и римские послы подписали сие деяние. Сей собор именуют Вселенским: Гемист, Вриенний, Валсамон, Зонар, Аристен, Нил Солунский, Нил, митрополит Родосский, Матфей Властарь, Макарий Анкирский и другие.

Но папа Николай не признал решения сего собора о патриархе Фотии и заставил римских писателей доныне жаловаться, иных на притеснение папских послов, а иных на красноречие Фотия. Игнатий, по соборному приговору низложенный с престола в Константинополе, мысленно возведен на престол в Риме. Фотий, лично доказавший свою невинность пред Константинопольским собором, осужден заочно на Римском соборе 863 года. Самые послы папы подверглись гневу его за то, что подписали такое решение дела, какое открылось из соборного исследования, а не повергли Константинопольского собора и патриарха к ногам патриарха другой Церкви.

Император письмом обличил сию гордость папы и начал открывать наготу Римской Церкви. Но папа сделался еще предприимчивее и оскорбительным письмом к императору (Epistola VIII [Письмо 8]) вызвал Игнатия и Фотия в Рим.

В 886 году папа Николай послал в новопросвещенную христианством Болгарию своих епископов, предприняв отторгнуть ее от Константинопольского патриаршего престола и покорить себе. Константинопольскому престолу она принадлежала, во-первых, потому, что принадлежала к областям Восточной империи, да и точно составляла часть Константинопольской патриархии по закону Феодосия и по самому местоположению; во-вторых, потому, что недавно болгарский царь Михаил крещен был в Константинополе; в-третьих, потому, что страна, обитаемая в то время болгарами, имела и прежде их пришествия греческих священников. В сие древнее достояние Восточной Церкви западные наставники внесли с собой и новую власть, и новое учение, как то: о происхождении Святого Духа, о недействительности священниками совершаемого Миропомазания, о безбрачии священников.