Антология современной израильской драматургии

Дупа: Помнишь?

Тугати: Я думал, что ты больше не придешь и… в душе закончил эту историю. Присаживайся.

Дупа садится. Пауза.

Дупа: Тебе нужны объяснения?

Тугати: Нет. Но есть кое-что, что я обязан сказать: мои нервы не годятся к испытанию неизвестностью.

Дупа: Я тебя понимаю. Но что я могу тебе сказать после такого короткого знакомства?

Тугати: Можно сформулировать вопрос и по-другому: не сможешь ли ты привести какую-либо аргументированную причину, объясняющую твое нежелание выходить за меня замуж? (Пауза.) Ты слишком долго молчишь, а я тем временем гибну.

Дупа (самой себе): Господи, не дай этому человеку так быстро мне опротиветь. Ты, не наделивший меня множеством причин для радости, но подаривший саму радость, не вызывай к нему отвращения. Сделай так, чтобы его слабость нашла в моем сердце жалость. Дай его уродству тронуть мое сердце.

Тугати пытается погладить ее по лицу. Она отшатывается.

Тугати: Почему?

Дупа: Не смотри. Глаза могут быть безжалостнее пальцев.

Тугати, отвернувшись, гладит ее по лицу.

Тугати: Вот только если ты когда-нибудь захочешь… поцеловаться, нам придется быть лицом к лицу. (Дупа протягивает руку к его лицу.) Я не побрился. Сегодня вечером я не ждал женщины.

Дупа: Мой ответ: да.

Тугати (резко поворачивается к ней): Я абсолютно уверен, что я человек слабый и больной, что я ем и дышу, заставляя себя и напрягаясь изо всех сил, и что никогда мне не будет места среди здоровых. Я абсолютно уверен, что меня надо щадить и понимать, не кричать на меня, не пугать меня, не поднимать на меня руку и никогда и ничего от меня не требовать. Я абсолютно уверен, что если мне дадут покой, но покой абсолютный, то тогда, может быть, мне и удастся прожить месяца три-четыре, максимум полгода, прежде чем я угасну. В твоих руках. Какая жалость. (Дупа смеется.) Ну вот. Ты уже смеешься надо мной.

Дупа: Ты так… живописен.

Тугати: Серьезно? Я кажусь тебе живописным? (Пауза.) Думаю, что ты права. Я и вправду очень красочен. (С ликованием.) Э-ге-гей! Я живописен!.. Слыхали?.. Я красочен и живописен!.. Я!.. Оставайся на ночь.

Дупа: Выключи свет.

Тугати выключает свет. Пауза.

Тугати: Как мне хорошо, как приятно, можно просто помереть… (С негой в голосе.) Не хочу жить, не хочу жить… (Оба смеются.) А теперь я хочу задать тебе один вопрос. Постарайся сконцентрироваться и ответить на него со всей серьезностью.

Дупа: Слушаю.

Тугати: Когда полезнее делать зарядку, утром или вечером?

Дупа: Поцелуй меня в задницу.

Тугати: Что?

Дупа? Об этом вопросе меня уже предупредили.

Тугати (себе): На родине все возможности уже использованы. Может, на какой-нибудь Аляске обо мне еще не слышали? Вот туда-то мне и надо бы съездить и получить на свой вопрос внятный, серьезный и окончательный ответ.

Тринадцатая картина

Улица перед домом Теруды. Ночь. Входит Крум.

Крум: Теруда! (Пауза.) Теруда!

Из дома на улицу выходит босой Тахтих, держа ботинки в руках.

Тахтих: Ты появился!.. Ты мужчина, ты господин, ты номер один, только ты. А я исчезаю… Как мышка. (Собирается уйти. На балконе появляется Теруда.)

Теруда: Тахтих…

Тахтих: Не волнуйтесь, расслабьтесь и чувствуйте себя свободно и удобно. (Уходит.)

Теруда: Если еще раз я увижу твою рожу здесь – вызову полицию.

Крум: Давай поженимся.

Теруда: Когда?

Крум: Немедленно. То есть, я хотел сказать, – немедленно после Тугати.

Теруда: Зайди в дом.

Крум: Твоя постель еще тепла после Тахтиха.

Теруда: От него тепла не остается. Заходи.

Крум: Значит, ты признаешь, что он был в твоей постели! Шлюха!

Теруда: Тебя не было две недели. Чего ты ждал?!.

Крум (приближаясь): Ладно, мне все надоело, я на тебе женюсь, но хочу сказать тебе ничего не тая, открыв карты: больше всего на свете мне необходима тишина. Ты знаешь – кто я и что у меня есть, а я все знаю про тебя. Я не хочу никаких лишних нежностей: никаких поглаживаний, если мы не в постели, никаких сюсюканий, обращаясь ко мне, и никогда не висни у меня на шее, если мы на улице. Короче, от проявлений твоей любви у меня мурашки по спине, будто железом по стеклу… Мне достаточно, чтоб ты меня терпела. Все.

Теруда: Если ты хотел, чтобы я воспринимала предложение замужества, как плевок в лицо, то именно так я его и расцениваю. Я согласна.

Крум (самому себе): Я все еще пытаюсь найти в ней что-то привлекательное и не нахожу. Но что-то в ней все-таки должно быть, если кто-то ищет. Но что?.. Что?..

Четырнадцатая картина

Дом Дупы. Вечер. Дупа, Тугати.

Дупа: Теруда и Крум поженятся через неделю после нас, а сегодня вечером мы вчетвером идем в кино отметить наши помолвки. Кажется это они пришли.

Входят Цвици и Бертольдо.

Цвици: Привет, Дупа.