Все правители Москвы. 1917–2017

25 октября Комитет общественной безопасности обратился по телеграфу ко всем городским и земским органам самоуправления с предложением «немедленно избрать делегатов, которые по первому призыву съедутся для организации поддержки Учредительного собрания». В.В. Руднев от лица городской думы требовал ареста членов Военно-революционного комитета. Представитель московских большевиков на последнем официальном заседании Гордумы заявил голове: «Вы и ваша партия не имеете права говорить от имени московского населения. Большинство высказалось против вас, не за вами, а за нами стоит оно».

В распоряжении В.В. Руднева и К.И. Рябцева к началу октябрьского вооруженного восстания в Москве было около 6 тысяч хорошо обученных бойцов, среди которых – офицеры и солдаты гарнизона, казаки, фронтовики, юнкера Александровского и Алексеевского военных училищ. Полковник Рябцев ожидал подкрепления с Западного и Юго-Западного фронтов и из Ставки. Главные опорные пункты «рудневцев» находились в центральной части Москвы: в зданиях Городской думы на Воскресенской площади, гостиницы «Метрополь», Манежа на Моховой, в Провиантских складах и военных училищах, на Пречистенке и др. Юнкера обосновались вокруг Кремля, где было несколько рот Московского военно-революционного комитета. Сторонники большевиков расположились также на окраинах города и заняли московские вокзалы.

Днем 26 октября Комитет общественной безопасности и Военно-революционный комитет начали переговоры о мирном решении ситуации в Москве, преследуя каждый свои цели. КОБу нужно было время для подхода подкрепления, а также для формирования в Москве нового Временного правительства и превращения ее в центр антибольшевистской власти. ВРК стремился к консолидации своих сил, захвату стратегически важных позиций, для чего ему также необходимо было время. В конце концов, мирный путь не получился, военные действия продолжились. Инициатива была в руках КОБа, в их руках оказались Садовое кольцо, мосты, Кремль.

Уверенный в быстрой победе, В.В. Руднев телеграфировал 28 октября в Петроград: «Подавление мятежа обеспечено; раздражение велико. Жертв очень много с обеих сторон и мирного населения, расстреливаемого с крыш большевиками. Командующий войсками полковник Рябцев действует решительно в полном согласии с КОБ». А 29 октября появляется агитационная листовка ВРК «К оружию», которая на вопрос: «Кто против новой власти?» отвечала: «Все имущие, все богатые классы, все, кому выгодно продолжение войны, кому дороги помещичьи интересы, кто жаждет безудержной эксплуатации рабочих – все они на стороне буржуазно-корниловской власти. Их поддерживают предатели из Городской думы – городской голова Руднев и многие предатели эсеры – гласные думы… Борьба с этой буржуазной сволочью и их защитниками нужна беспощадная и непримиримая…»

В ночь на 30 октября между КОБ и ВРК было заключено перемирие на сутки для новых переговоров, но они зашли в тупик.

30 октября ВРК принял решение о власти в Москве, об аресте членов Комитета общественной безопасности. Один из членов исполкома Моссовета Н.В. Стрелков вспоминал, что Замоскворецкая партийная ячейка получила от Московского комитета РСДРП(б) задание «произвести обыск у городского головы Руднева на Чистых прудах и в особняке в Петровском парке, так как, по имевшимся сведениям, туда было вывезено большое количество пулеметов…» Во время обыска кроме небольшого количества револьверов там ничего не нашли.

В ночь на 31 октября В.В. Руднев выступил с докладом на совещании Комитета общественной безопасности, представителей частей Московского гарнизона, Совета солдатских депутатов, Комитета ПСР и думских фракций о предпринятых думой и Комитетом попытках мирного урегулирования положения в Москве. Совещание согласилось с тем, что КОБ исчерпал все средства к соглашению и «вина за дальнейшую междоусобную войну целиком ложится на Военно-революционный комитет большевиков». ВРК в это время начинал решающее наступление и собирал подкрепление из подмосковных городов и военных гарнизонов. Вместе со сводным отрядом матросов, солдат и красногвардейцев из Петрограда на помощь большевикам в Москву прибыли примерно 5 тысяч бойцов. 1 ноября КОБ лишился своих позиций в зданиях Исторического музея и думы, он вынужден был укрыться в Кремле.

Утром 2 ноября В.В. Руднев, видевший бесполезность сопротивления, обратился к ВРК с предложением о перемирии, мотивируя его желанием спасти «исторические памятники и святыни», и призвал прекратить «избиение мирных жителей». Он заявил, что боевые действия окончены, думцы переходят к политической борьбе с большевиками. Руднев подписал договор о капитуляции. КОБ был распущен.

Как сложилась дальнейшая судьба Руднева?.. 8 ноября ВРК издал декрет о роспуске Московской городской думы. Руднев и его фракция не согласились с этим решением. Экстренное заседание думы Руднев вынужден был проводить в этот день уже нелегально в здании Народного университета имени Шанявского. Он заявил: «Совершившаяся авантюра только доказала России, что большевики не умеют вести творческой работы, а способны лишь к разрушению». 9 ноября В.В. Руднев председательствовал на земско-городском совещании, где выступил с сообщением о событиях в Москве. 15 ноября состоялось еще одно нелегальное заседание думы. Его участники проголосовали за предложенную Рудневым резолюцию, в которой говорилось, что «массы идут за большевиками потому, что они введены в заблуждение, и что мир, который пытаются заключить большевики, приведет Россию к гибели».

Получив существенное большинство голосов избирателей во время выборов в Учредительное собрание, правые эсеры надеялись переломить сложившуюся в стране ситуацию в свою пользу. В.В. Руднев был избран в Учредительное собрание (Конституану, как его тогда часто называли) от алтайской организации партии эсеров. Он сыграл ведущую роль в организации фракции правых эсеров в Конституане, был бессменным председателем бюро фракции. Фракцию так и звали – «рудневцы» или «болотная группа». В бюро входили 25 человек, многие из них были опытными партийцами, получившими закалку в революционной борьбе в 1905 и 1917 годах. В.В. Руднева связывали с ними дружеские отношения. Они работали напряженно и слаженно, пытаясь одержать верх над левыми силами в Учредительном собрании.

Весь ноябрь-декабрь 1917 года прошел для Руднева и его московских соратников по думе в постоянных разъездах между Москвой и Петроградом. В Москве они продолжали собираться на заседания Гордумы, хотя после утверждения Советом народных комиссаров декрета МВРК о роспуске думы это было небезопасно. «Рудневцы» лишились всех своих зданий, поэтому в организации и проведении заседаний все время возникали трудности. Приходилось встречаться и на улице. В частности, 3 декабря думцы, среди которых были «старые бойцы» партии В.В. Руднев, О.С. Минор, И.Н. Коварский и другие, собрались перед университетом Шанявского. Но население Москвы уже не верило своим прежним избранникам.

В конце ноября – начале декабря правые эсеры провели в Таврическом дворце в Петрограде свой IV экстренный съезд. Руднев принимал в нем активное участие, выступал в прениях по всем основным вопросам повестки дня, в том числе о задачах правых эсеров, которые предполагалось обсудить на Учредительном собрании. Он поддержал тезисы доклада В.М. Чернова по текущему моменту, призвав оказывать сопротивление большевикам, узурпировавшим власть в стране.

5 января 1918 года В.В. Руднев присутствовал на открытии Учредительного собрания. Он предложил кандидатуру В.М. Чернова на пост председателя, неоднократно выступал с речами и сообщениями. Учредительное собрание отказалось утвердить «Декларацию прав трудящегося и эксплуатируемого народа», отказалось также проголосовать вопрос об отношении к мирной политике, проводимой Советской властью. ВЦИК принял декрет о роспуске Учредительного собрания. Руднев подписал протест 109 членов Учредительного собрания против действий большевиков, разогнавших Конституану.

8 января 1918 года состоялось последнее заседание Городской думы, которая приняла по предложению Руднева резолюцию, завершавшуюся словами: «Наступило царство ничем не ограниченного произвола и насилия».

Прежним московским хозяевам пришлось скрываться в подполье. Оставаясь какое-то время в родном городе, В.В. Руднев нелегально сотрудничал в созданном в марте 1918 года Союзе возрождения России. Потом обстоятельства вынудили его перебраться в Киев, откуда он вместе с И.И. Бунаковым-Фондаминским отправился на юг России для установления связи с А.И. Деникиным (воспоминания Деникина о революции и гражданской войне Руднев будет спустя годы рецензировать в зарубежной периодике). В Екатеринодар Владимир Викторович ехал с мандатом так называемого Всероссийского Временного правительства.

В ноябре 1918 года В.В. Руднев, П.Н. Милюков, П.П. Рябушинский, И.И. Бунаков-Фондаминский и другие попытались установить контакт с западными странами. Они участвовали в Ясском (Румыния) совещании с послами Франции, Англии, США, Италии. Делегация из России передала иностранным послам обращение, в котором отмечалось: «Только немедленный приход союзных вооруженных сил может предупредить восстание антисоциальных и узконационалистических элементов, которые повергнут страну в хаос анархии и сделают ее легкой добычей большевиков и лишат русские и союзные силы необходимой базы для развития операций против советской власти».

В конце 1918 года В. В. Руднев оказался в Одессе, где возглавил бюро земств и городов Всероссийского Союза городов. 5 апреля 1919 года в одной группе с А.Н. Толстым, М.А. Алдановым, И.И. Бунаковым-Фондаминским он эвакуировался на остров Халки близ Константинополя. Через Марсель группа попала в Париж. Там началась совершенно новая полоса жизни – эмиграция.

В январе 1921 года в Париже состоялся созванный правыми эсерами и кадетами съезд бывших членов разогнанного большевиками Учредительного собрания, которые объявили себя законными народными представителями России. Из 56 эмигрировавших членов «Учредиловки» на съезд собрались 32. Управляла на съезде троица: правые эсеры Н.Д. Авксентьев, М.В. Вишняк и В.В. Руднев. Они призывали европейских союзников к немедленной новой интервенции против советской России.

В 1922 году в Москве проходил громкий политический процесс против партии социалистов-революционеров. Соратники В.В. Руднева по партии, не успевшие или не пожелавшие покинуть отечество, были осуждены за антисоветскую деятельность на разные сроки заключения. Почти все они погибли в 20-е – 30-е годы, в тюрьмах и ссылках. Дела находившихся за пределами России правых эсеров судебная коллегия Верховного трибунала ВЦИК выделила в отдельное производство. Среди осужденных заочно советским судом был и В.В. Руднев.

В.В. Руднева нередко слышали на педагогических съездах русской эмиграции в Праге, он опубликовал несколько книг, брошюр и статей о школах и других учебных заведениях Русского Зарубежья. Особенно интересны его анализ качества преподавания, содержания учебных курсов, оценка деятельности организаторов системы обучения детей и юношества. Он отдавал должное энтузиазму и бескорыстию русских учителей, продолжавших развивать на чужбине лучшие традиции отечественного образования и воспитания молодежи. Ни один исследователь истории российской эмиграции не обходит вниманием эти публикации В.В. Руднева. К нему справедливо отнести высказывание Николая Струве: «Первая эмиграция сохранила в себе то, чем была Россия до семнадцатого года. Попутно она творила, продолжала творческую линию дореволюционной России».

В Русском Зарубежье Вадима Викторовича знали как издателя, журналиста: он участвовал в издании многих журналов и газет, «пользовался известностью как организатор не только в партийной среде». В 1920 году при его участии в Лозанне вышло 12 номеров газеты «Родина». В Берлине издавалась газета «Дни»; одним из редакторов которой был Руднев. Он работал в парижской эсеровской «Свободе». В 1937-1939 годах при участии В.В. Руднева выходил журнал «Русские записки».

Но больше всего сил, времени и любви отдал он своему детищу – журналу русской эмиграции в Париже «Современные записки». С 1920 по 1940 год увидели свет 70 «толстых» книжек этого уникального издания. Идея его создания возникла в 1919 году у В.В. Руднева, Н.Д. Авксентьева, И.И. Бунакова-Фондаминского, М.В. Вишняка и А.И. Гуковского. Они задумали выпуск общественно-политического и литературного периодического журнала.

Украшением журнала была его художественная часть. В значительной степени благодаря усилиям и «организаторско-техническим» способностям Руднева, о которых неоднократно упоминают авторы воспоминаний о революционных событиях и парижской эмиграции, к сотрудничеству в «Современных записках» удалось привлечь всех известных прозаиков и поэтов Русского Зарубежья. Это были: Алексей Толстой (его новый роман «Хождение по мукам» печатался в первых выпусках «Современных записок»), Иван Бунин, Марина Цветаева, Андрей Белый, Зинаида Гиппиус, Дмитрий Мережковский, Борис Зайцев, Михаил Осоргин, Марк Алданов, Алексей Ремизов, Владимир Набоков, более сорока авторов.

Гордостью журнала был раздел, посвященный истории России. В нем публиковались статьи и очерки П.Н. Милюкова, В.А. Мякотина, А.А. Кизеветтера. Здесь печатались и работы непрофессиональных историков – участников событий конца XIX – начала XX века.

По словам историка, литературного критика П.М. Бицилли, журнал для многих эмигрантов был «единственным убежищем от того культурного одиночества, которое составляет главное проклятие эмигрантского существования». А.И. Куприн сказал: «Современные записки» выкристаллизовались ныне в периодический журнал – чистый, четкий, любимый публикой, завоевавший доброе доверие, ставший не только уважаемым, но и привычно необходимым». «Следует радоваться, что разделяемые внутренними разногласиями, даже раздорами, идейными, политическими, а нередко и личными, все же можем порою сойтись за одним столом и признать со спокойной гордостью, что поверх всех разногласий мы прочно связаны одним культурным деянием», – говорил В.Ф. Ходасевич. Он же отметил «ту выдержку, ту терпимость, с какою, дирижируя огромным оркестром более нежели ста сотрудников, редакторы достигли того, что ничей голос не оказался заглушен и что, при всем разнообразии высказанных мнений, «Современные записки» являют некое внутреннее единство».

Выход 70-го номера «Современных записок» совпал по времени с началом фашистской агрессии против Франции. Русская эмиграция, не желавшая подвергнуться интернированию, вынуждена была покинуть Париж. Вадим Викторович Руднев с женой намеревались выехать в Соединенные Штаты Америки. Они выбирались из французской столицы через Пиренеи. В городке По Вадим Викторович слег – у него обнаружили рак. Почти год он тяжело хворал, потом его оперировали, но безуспешно. Яновский пишет: «Умер, как полагается русскому человеку, революционеру, в ссылке, непрестанно хлопоча о других (помогал и мне с визою)».

Вадим Викторович Руднев прожил 66 лет, оставив значительный, но еще не до конца осмысленный и оцененный вклад в политическую и культурную историю России. Он стремился жить в соответствии со своими кодексом чести и своими патриотическими убеждениями. Не всегда его взгляды и действия отвечали требованиям времени. Однако нельзя усомниться в благородстве и честности этого человека.

Литература

1. Руднев В.В. Двадцать лет тому назад // Современные записки. 1934. – № 56.

2. Зензинов В.М. Пережитое. Нью-Йорк: 1953.

3. Спиридович А.И. Партия социалистов-революционеров и ее предшественники. 1886 – 1916. Изд. 2-е, доп. Пг. 1918.

4. Вишняк М.В. Дань прошлому. Нью-Йорк: 1954.

5. Московская власть: городские головы (1782-1997). Иллюстрированные биографии руководителей городского самоуправления / Вып. I. М.: 1997.

6. Руднев В.В. Больной город («Красная» Москва) // Современные записки. 1922. – № 9.

8. Красный архив. 1933. – № 6.

9. Суханов Н.Н. Записки о революции. Т. 3. М.: 1992.

10. Луначарский А.В. Бывшие люди: Очерк истории партии эсеров. М.: 1922.

11. Русские во Франции. Справочник. Париж: 1937.

12. Ильин И.А. Родина и мы. Белград: 1926.

13. Ильин И.А. О грядущей России: Избранные статьи / Под ред. Н.П. Полторацкого. М.: 1993.

Николай Митрофанов. Скиталец мест окаянных. Виктор Павлович Ногин

Как-то, вспоминая прошлое, он подсчитал количество тюрем, известных ему по личному сидению в них. Таких тюрем он насчитал 50.

Виктор Павлович обладал замечательной чертой характера – он никогда не политиканствовал, не лицемерил, не интриговал. Свои сомнения, думы он выкладывал наружу, не считаясь со вкусами других. В своих ошибках никогда не боялся признаться. Дружба с ним доставляла удовольствие – никакой натянутости, фальши, лицемерия, скрытности и хитрости.

    Н.И. Муралов

Виктор Павлович Ногин.

2(14).02.1878 – 22.05.1924.

На вершине московской власти с 25.09. по 13.11.1917

Виктор Павлович Ногин родился в Москве 2 (14) февраля 1878 года в семье приказчика. Принятый в городское училище, Виктор показал себя серьезным мальцом. Учился с большим интересом, не ленился. Довольно рано пристрастился к чтению книжек о путешествиях по неизведанным материкам, о плаваниях к дальним островам, о приключениях отважных покорителей суровых земель, о таинственных явлениях природы, об извержениях вулканов, о землетрясениях и северных сияниях.

Зимой 1893 года родные определили Виктора на ткацкое предприятие Арсения Морозова в городе Богородске. Здесь, на берегу Клязьмы, в небольшом фабричном поселении он осваивает премудрости ткацкого производства. Виктор дотошно вникает в тонкости красильного дела, собирает необходимую специалисту его профиля рецептуру, с интересом вгрызается в рассуждения народнических литераторов о механике эксплуатации бедных людей богатыми. Позже он встретит единомышленников на фабрике Карла Паля в Санкт-Петербурге, куда поступит подмастерьем в 1896 году. Быстро найдет дорогу к рабочим кружкам, где узнает о недавних активных действиях социал-демократов, создавших в северной столице «Союз борьбы за освобождение рабочего класса». Руководителем этой нашумевшей организации стал брат казненного народовольца Александра Ульянова Владимир.

Получив от В.И. Ленина первый номер «Искры», Ногин тут же посылает свой подробный обзор газеты. Ленин откликается 5 февраля 1901 года: «Ваше внимание к «Искре» подкрепляет мою надежду, что мы будем вместе работать для нее». И такая работа вскоре наладилась. В июле 1901 года Ногин по новому подложному паспорту прибыл в Россию, чтобы в главных ее городах Москве и Петербурге продвигать к читателю новую нелегальную газету.