Романтика космоимперии. Обыкновенные судьбы

– Он полностью игнорирует мои желания! Все до единого! А ведь даже отец не вмешивается ни в мамины покупки, ни в мои. Не настолько принципиальный вопрос…

– Амиала, – неожиданно перебивает ти‘Сэш, – а вам не кажется, что поведение короля выглядит неестественным для мужчины, который заинтересован в женщине?

Я аж воздухом давлюсь, проглатывая все те нехорошие слова в адрес лансианина, что не успела сказать. А обдумав ответ, делюсь своим мнением:

– Его выбор продиктован политическими мотивами, о симпатии речи не идёт.

– Всё равно недопустимо провоцировать конфликт с девушкой, – качает светловолосой головой томлинец. – Вспомните своего брата, он тоже не был доволен навязанной фавориткой, но на уступки был готов заранее.

– И что это может означать?

– Знаете, складывается впечатление, что ош'Лак жаждет вашего отказа. И любыми способами провоцирует неприятие.

– Но зачем? – от подобной версии у меня мозг впадает в ступор. – Это ведь была его инициатива, а я вынужденно согласилась, чтобы не подставить отца и избежать скандала…

– Значит, именно этот скандал лансианину необходим.

– Мне казалось, он был доволен тогда, в зале… – теряюсь я.

– Нужную видимость создать несложно, – пожимает плечами Лерон. – Тем более он знал, как ферт Тогрис вас любит. Скорее всего, ош'Лак рассчитывал, что получит отказ сразу. Это бы оскорбило короля и дало повод упрекнуть вашего отца в отсутствии должного воспитания у дочери.

– Лерон, вы говорите жуткие вещи, – потрясённой, мне сложно сразу ему поверить. – Зачем королю Ланса конфликт с моим отцом? Я не понимаю, как можно разрушать чужие судьбы ради дурного спектакля?! Использовать меня, мои чувства для какой-то нелепой… провокации!

– Такова изнанка политики, Амиала.

Сидеть на месте я больше не могу. Вскочив, бросаюсь к окну. Распахнув створку, зажмуриваюсь, подставляя лицо ветру, пахнущему солью и морскими растениями.

– Ами… – голос безопасника совсем тихий, наполненный сочувствием, заботой и…

Что-то ещё в нём есть неуловимое, что заставляет меня обернуться и заметить, как выражение искреннего сострадания сменяется маской спокойного участия. И в душе рождается подозрение, что я для него не просто симпатичный объект контроля, а кто-то более значимый. Например, я интересую его как женщина… Однако нарушить приличия, не оправдать доверие императора и влезть в мои, пусть и насквозь фиктивные, отношения с королём Ланса – для Лерона неприемлемо.

– Полагаешь, Вейр так или иначе планирует устроить скандал? Независимо от моего решения? И на церемонии может произойти что-то… – запинаюсь, не в силах представить, насколько коварные планы строит король. Наконец нахожу нейтральный вариант: – Неприличное.

– Всё зависит от того, насколько далеко готов зайти ош'Лак ради своих целей, – рассудительно заявляет Лерон.

– И как нам узнать, каковы же эти «цели»?! – в отчаянии, не в силах сдержать слёз, я смотрю на своего защитника.

– Надо спровоцировать короля на откровенность. До церемонии. И зафиксировать документально, чтобы последствия скандала не отразились на тебе.

– Спровоцировать… – мой мозг лихорадочно ищет способы и неожиданно находит имя той, которая определённо не в восторге от поступков своего брата: – Сестра ош'Лака! Как думаешь, она не откажется помочь?

– Фисса Лийли? – ти‘Сэш задумывается. – Это возможно, но и твой брат в этом случае должен быть в курсе. Я не стану действовать за его спиной.

Я киваю, соглашаясь. Гриус тоже был недоволен неэтичными поступками короля в отношении своей будущей фаворитки. Наверняка угроза повторения провокаций заставит и его задуматься о страховке на случай, если король Ланса запретит Лийли принимать цветок на церемонии.

* * *

Понимая, что нельзя откладывать дело в долгий ящик, Лерон в тот же вечер переговорил с моим братом. И на следующий день, вместо того чтобы идти на назначенное Вейром свидание, я послала потенциальному «любовнику» записку с извинениями и жалобами на плохое самочувствие. Само собой, ответственное дело доставки было возложено не на местную прислугу, а на с радостью откликнувшуюся на нашу идею Лийли. Именно она направилась в апартаменты короля Ланса и сейчас, используя записку как повод, выспрашивает у брата истинную причину его настойчивости. А я нервничаю. Бегаю кругами по гостиной Гриуса, где брат приказал нам ждать, а сам занял стратегическую позицию вне зоны видимости лансианской охраны.

– Амиала, успокойся, не надо нервничать, – просит Лерон, осторожно поймав мою руку и вынуждая остановиться.

Я, с одной стороны, рада его прикосновениям и тому, как незаметно для самих себя мы оба перешли на неформальное обращение. С другой – прихожу в отчаяние от мысли, что моё влечение к томлинцу станет настоящей проблемой. Если я не смогу избавиться от притязаний Вейра и стану его фавориткой, то меня и Лерона не будет связывать ничего. Напрасные надежды и обманутые ожидания…

– Ну как? Получилось?

Едва открывается дверь, бросаюсь навстречу вошедшим. И лишь оказавшись рядом, осознаю, насколько белое, потерянное лицо у Лийли и какой яростью сверкают глаза Гриуса.

– Что? Всё плохо? Совсем-совсем? – теряюсь, не зная, как расценивать их состояние.

– И да и нет, – объясняет брат, отводя лансианку к диванчику и усаживая на мягкое покрытие. – Информацию мы получили, но очень неоднозначную… Сейчас.

Он активирует вильюрер, который принёс с собой, включает запись и прибавляет громкость – видимо, записывающий датчик пришлось спрятать в платье девушки, оттого и звук получился тихий. Поначалу я вообще слышу лишь шуршание ткани и шаги, хлопок и наконец:

– Лийли? Не до тебя сейчас, я Амиалу жду! Где она?

– Она не придёт, записку просила отдать.

На несколько секунд снова наступает тишина – Вейр, по всей видимости, изучает текст, прежде чем уточнить у сестры:

– Плохое самочувствие? Хм… Лийли, в чём действительно дело? Может, причина иная? И Амиала недовольна мной и поэтому избегает встреч?

Не поверил. Как ни странно, в его голосе мне слышится какое-то радостное предвкушение, а не разочарование, закономерное в такой ситуации.

– Лёгкое недомогание, – в ответ спокойно поясняет лансианка. – Что до остального… Она не намерена тебе отказывать, не беспокойся. Амиала серьёзно настроена стать твоей фавориткой.

– Странно… Мне казалось, томлинка меня терпеть не может. – А вот теперь беспокойство появилось. И раздражение: – Я же вижу её неприязнь!

– Не знаю, что ты видишь, но она точно согласна пожертвовать собой ради империи. Чего бы это ни стоило ей лично.

– Уверена? – недоверчиво хмуро переспрашивает король.

– Абсолютно. Я сама была свидетельницей её разговора с Гриусом, – без доли сомнения заявляет Лийли, а когда слышит раздражённое «дорада!», огорчённо ахает: – Почему ты опять меня оскорбляешь? Я же хотела помочь…

– Помогла уже. В кавычках, – сердито шипит лансианин. – Зачем строила глазки этому… томлинскому прихвостню? Он отказаться от тебя должен был, а не принимать с распростёртыми объятиями!

– А я тут при чём, если он мне понравился? – потерянно лепечет девушка.

– Никогда вы, женщины, не виноваты! – заводится король, не в силах сдержать гнев. – У одной мозги отказывают из-за влечения, вторая строит из себя никому не нужную жертву! Все планы мне путаете!

– Да что не так-то? Ты же сам хотел увезти её на Ланс. Она согласна, значит, всё хорошо, – непонимающе шепчет девушка. – Вейр?

– Дихол! Ты что, не поняла? Даром мне не нужна мне эта строптивая томлинка! Кто ж знал, что она согласится?!

– Зачем тогда предлагал?

– Не твоего ума дело! – злится лансианин. – Лучше незаметно узнай её слабое место, чтобы я мог это использовать. Пусть Амиала взбесится и сбежит с церемонии, не приняв моего цветка. Поняла?

– Я постараюсь.