Нат Пинкертон и кровавый алтарь

– Вполне возможно… Однако меня удивляет, господин инспектор, как вы до сих пор не догадались, что это был за выстрел!

Инспектор пожал плечами:

– Должен признаться, я пока не уяснил себе…

– Но ведь вы, если не ошибаюсь, были на площади, когда горел фургон, – сказал сыщик. – Разве вы не слышали взрывов?

– Как же, слышал. Но владелец фургона объяснил мне, что там у него были хлопушки.

– Этот Вильям отъявленный дурак! Он вполне спокойно мог сказать, что у дверей и окон там у него были установлены патроны-самострелы.

Гельман крайне удивился:

– Странно! За этим что-нибудь кроется!

– Да, за этим нечто кроется, господин инспектор! Сказать вам, что именно?

– Пожалуйста, очень прошу вас!

Гельман напряженно ждал ответа.

– Хорошо, – серьезно сказал Пинкертон. – Но я убедительно прошу вас и всех присутствующих хранить пока полное молчание об этом. Итак, короче говоря, волосатый Вильям и «Тигр соборного праздника» – одно и то же лицо!

– Нельзя ли его сейчас же арестовать? – заторопился инспектор.

– Нет! У нас недостаточно улик. Они были бы у нас в руках, если бы не сгорело жилище Вильяма.

– Так вы хотите поймать его завтра на месте преступления?

– Конечно. Желая возместить потерю награбленных ценностей, он снова примется за свое. Завтра он прочтет, что «Тигр» будто бы пойман, что надзор с площади снят, и наверняка воспользуется благоприятными обстоятельствами, чтобы наверстать упущенное! Значит, завтра надзор с площади мы снимаем, а за палаткой Вильяма буду наблюдать я один.

– И вы надеетесь справиться с этим негодяем?

Пинкертон нахмурился:

– Я был бы просто заурядным сыщиком, и мне нечем было бы похвастаться, если бы я не мог справиться с такой задачей! Поэтому позвольте мне действовать в одиночку! Я обещаю вам завтра же доставить сюда этого мерзавца и прошу не предпринимать ничего такого, что могло бы вызвать подозрение Вильяма.

На другой день Нат Пинкертон отправился на соборную площадь. Строгий надзор был полностью снят, во всех утренних газетах появилась заметка о поимке «Тигра». Народу на площади было больше, чем в предыдущие дни. Казалось, известие об аресте преступника совершенно успокоило публику.

Пинкертон снова исчез за палаткой Вильяма, около которой уже не было фургона. На его месте был нагроможден целый штабель ящиков, вероятно, приготовленных Вильямом для своего убогого инвентаря. Это было на руку сыщику. Быстро подняв крышку одного из ящиков, он забрался в него и, оставив маленькую щелку, стал внимательно наблюдать за палаткой.

Было уже около десяти часов вечера, когда полотно палатки медленно раздвинулось, и показалась голова Вильяма. Он осторожно озирался по сторонам, и прошло немало времени, прежде чем он решился вылезти, убедившись, что никого поблизости нет. Бесшумно прокрался он между ящиками, пригибаясь, как хищник. Едва он прошел мимо, Пинкертон выскочил из ящика и последовал за Вильямом, демонстрируя изумительную ловкость. Вильям часто оглядывался, но ни разу ему не удалось заметить даже тени своего преследователя. Он тихо крался вдоль палаток, пока не достиг довольно широкой темной площади, на которой не было никаких построек. Здесь он спрятался за какой-то повозкой и стал поджидать добычу… Вдруг он вскочил и устремился вперед, размахивая тяжелым железным прутом.

Намеченной жертвой была молодая девушка, случайно очутившаяся вдали от людной дороги. Прежде чем Нат Пинкертон подбежал на помощь несчастной, негодяй ударом прута повалил ее на землю. Но на этот раз Вильяму не удалось полностью оглушить свою жертву. Девушка глухо застонала и попыталась подняться, напрягая последние силы. Вильям с проклятием вытащил остро отточенный нож, намереваясь вонзить его в ее грудь. В этот момент Пинкертон схватил преступника за шиворот и ловким ударом опрокинул на землю.

Удар сыщика был так силен, что Вильям потерял сознание. Пинкертон немедленно защелкнул на нем стальные наручники.

Когда преступник, наконец, очнулся, Пинкертон доставил его и девушку в полицию.

В ту же ночь была арестована и Мария Вильям как соучастница преступлений своего брата. Он был приговорен к пятнадцатилетнему заключению, а сестра его отделалась семью годами.

Через несколько дней Нат Пинкертон уехал в Нью-Йорк, провожаемый восхищенными благодарностями инспектора Гельмана.

Кровавый алтарь

Глава 1

Редкая конкуренция

Нат Пинкертон сидел в своей конторе и читал газету. Его взгляд остановился на одном объявлении, и по губам его скользнула насмешливая улыбка. Это было объявление, напечатанное жирным крупным шрифтом и занимавшее почти четверть газетной страницы. Пинкертон надавил кнопку звонка.

Боб Руланд тотчас вошел в кабинет и спросил:

– Что прикажете?

– Подойди поближе, Боб, и полюбуйся на это странное объявление. А потом скажи мне откровенно, что ты о нем думаешь.

Боб подошел к столу и, взяв в руки газету, вполголоса прочел большое, окаймленное толстой черной рамкой объявление:

«Внимание! Сыскная контора „Справедливость"!

Единственное вполне современное учреждение! Преследование преступников, охрана частных лиц, раскрытие мрачных тайн на строго религиозной почве. До сего времени – исключительный успех. Низкие цены, быстрое исполнение. Адрес: Марк-стрит, 234, пятый этаж. К. Мак-Берри, директор».

Боб опустил газету и в недоумении посмотрел на своего начальника. Затем он расхохотался и презрительно бросил газету на пол.

– Это просто восхитительно! – воскликнул он. – Я думаю, что нам скоро придется сложить оружие перед такой конкуренцией. Народ, наверное, толпами побежит туда. Ведь ничего подобного еще не бывало. «Преследование преступников на строго религиозной почве»! Этим сказано все! Сыщик, преследующий преступника с Библией в руке и боящийся задеть хоть один волосок на его голове, – это ведь прелестно, такого действительно еще не бывало на свете!

– Не обернулась бы эта прелесть трагедией… – произнес Пинкертон серьезным тоном.

– Ну, не думаю, шеф, – возразил Боб. – Похоже, что эта достославная контора обязана своим существованием какой-нибудь благочестивой секте, которая со священным трепетом заметила, что нехорошие сыщики не всегда учтиво обращаются с бедными преступниками. И вот эта секта решила прийти на помощь гонимым и арестовывать их при поддержке священных текстов, благочестивых брошюрок, мягкостью и убеждением! Во всяком случае, мистер Мак-Берри – святоша весьма оригинальный, и неплохо было бы познакомиться с этим господином поближе.

Нат Пинкертон кивнул.

– В этом ты прав, и я обязательно займусь этой историей. И я вовсе не склонен рассматривать это объявление с юмористической точки зрения. Именно «строго религиозная почва» наводит меня на мысль, что какая-то банда задумала все это, чтобы поживиться. Я намерен серьезно и досконально расследовать это дело. Если твое предположение справедливо, – а это не исключено, – тогда Господь с ними: пусть они себе продолжают свою криминально-религиозную деятельность, я не буду мешать. Но если за этим благочестивым обществом скрывается кое-что другое, – тогда извините!

Боб тоже стал серьезным. Он понял, что его шеф в очередной раз преподал ему урок: настоящий сыщик ни к какому делу не должен относиться так легкомысленно.

Тут Нату Пинкертону доложили, что какая-то дама желает с ним говорить. На визитной карточке стояло: мисс Леони Франк.

– Ага, это, должно быть, дочь мистера Гаральда Франка, который пропал без вести около недели тому назад. Я долго ждал, чтобы кто-нибудь обратился ко мне по поводу этого исчезновения, – и напрасно. Так всегда бывает: люди являются за помощью лишь в крайнем случае, в самый последний момент.

При появлении молодой элегантно одетой дамы сыщик встал, вежливо поздоровался и предложил ей стул. Она села, подняла вуаль, и он увидел бледное красивое лицо с большими синими глазами.

– Вы, верно, уже слышали о деле, по которому я пришла к вам? – спросила она приятным мелодичным голосом.

Речь идет о бесследном исчезновении вашего отца, – ответил он. – Если не ошибаюсь, это случилось восемь дней назад?

– Совершенно верно, – сказала она, несколько смутившись.