Устроен мир таинственно и просто. Сборник произведений номинантов на Премию имени Сергея Довлатова. Выпуск 3

– Я разведён.

– Почему?

– Сложное дело, но если коротко, то вопрос стоял, что называется, ребром: она или мать. Пришлось сделать выбор. Были и другие нюансы, но об этом рассказывать долго, да и не хочется. Единственное, о чём я сожалею, – так это о сыне, о его вынужденной безотцовщине, а ему только восемь.

– Вот как! А у меня тоже сын, ему пять лет, – призналась Людмила.

– Пять лет?! – невольно вырвалось у Сергея Львовича. – А сколько же вам?

– Мне уже двадцать восемь, – услышал Сергей Львович, не веря своим ушам, так не вязались эти годы с её юным обликом. Впрочем, его подсознание тут же отметило это обстоятельство как положительный факт, резко увеличивший шансы на успех. Разница в восемнадцать лет не казалась ему непреодолимым препятствием.

– Вы ещё сойдётесь, – стараясь придать голосу больше уверенности, произнесла Людмила.

– Нет! Это невозможно! – отрубил Сергей Львович. – Слишком много неприятностей принесла мне моя бывшая уже после развода, жалуясь на меня во все инстанции от политотдела и суда чести до трибунала включительно. Этим она сожгла последние мосты.

Незаметно все четверо дошли до дверей санаторного корпуса и условились вместе провести следующий вечер.

На другой день, после обеда, он пошёл в город, купил две бутылки любимого им грузинского вина «Саамо» и пару килограммов яблок.

В назначенное время обе подруги встретили их и провели в двухместный номер. Столика не было, и они приспособили под него тумбочки. Сергей Львович открыл бутылку вина и разлил его по стаканам, посетовав, что нет подходящих рюмок, из которых следует пить марочные вина, чтобы ощутить весь аромат их букета. Все выпили до дна, кроме Людмилы, которая лишь пригубила вино. Полина пыталась заставить её допить, но Сергей Львович заступился, сказав, что насилие в компаниях неприемлемо.

Алексей снова наполнил стаканы, и тут в номер вошла пожилая грузинка, соседка Полины по номеру. По всему было видно, что она не собирается покидать комнату, а впятером было уже тесно и некомфортно. Это вызвало у Сергея Львовича непроизвольное раздражение, усилившееся при мысли о том, что Полина не подготовила встречу, как обещала.

А он так желал побыть наедине с Людой, сказать ей о своих чувствах! Все надежды, возлагавшиеся на этот вечер, рушились.

– Поля, в чём дело? Прими меры, – тихо, но с прорвавшимся раздражением обратился к Полине Сергей Львович.

Полина на это никак не отреагировала. Вопреки желанию, Сергей Львович распалялся всё больше, и речи его стали резкими, почти грубыми. Людмила с каждым его словом всё ниже опускала голову, и лицо её порозовело.

– Мне пора, до свидания, – резко встала она и быстро вышла из номера.

Сергей Львович вдруг потерялся и, вместо того чтобы пойти за ней и как-то попытаться сгладить возникшую неловкость, в полном отчаянии сидел не шевелясь и только чувствовал, как в висках пульсирует кровь и нарастает волна бешенства.

– Ну, я пошёл, – наконец бросил он, не взглянув на онемевших Алексея и Полину, встал, торопливо надел пальто и вышел.

Стылый мартовский воздух чуть освежил разгорячённое лицо Сергея Львовича.

Алексей вернулся «на базу» лишь на следующее утро. Грузинка, как выяснилось, вовсе не помешала ему переночевать у Полины, они просто старались не замечать её. Когда Алексей, бахвалясь, стал рассказывать подробности, Сергею Львовичу стало не по себе от бестактности своего товарища.

– Лёша, как ты мог предаваться страсти в присутствии посторонней женщины, которая всё слышала, а может, и видела и должна была притворяться спящей? Это жестоко с твоей стороны.

– Ничего, переживёт, – безапелляционно ответил Алексей и засобирался на завтрак.

Сидя за столом и поглощая заказанные накануне сливы в сиропе, Лёша продолжал смаковать подробности их встречи с Полиной; Сергей Львович рассеянно слушал его и думал о своём. Алексей вдруг оставил сливы, поднял голову и проводил взглядом прошедшую мимо столика стройную брюнетку с выдающимся по размеру бюстом.

– Ого! – констатировал своё восхищение он, и глаза его маслянисто заблестели.

– Нет, ей-богу, я ею займусь, – вдруг засуетился Алексей, после того как она заняла место за столиком вблизи окна.

– А как же Поля? – выразил удивление Сергей Львович.

– Что «Поля»? Она уже надоела своими объяснениями, ну сколько можно, – раздражённо ответил Алексей.

«Однако», – подумалось Сергею Львовичу, но он промолчал.

Когда они вышли из-за стола, Сергей Львович попросил своего друга устроить ему ещё одну встречу с Людмилой, но только без помех.

– Ладно, сделаю ради тебя, – согласился Алексей.

Остаток дня Сергей Львович провёл в лёгком возбуждении. Сходил в город снова, купил бутылку шампанского и коробку конфет. Теперь он почти беспрерывно думал о Людмиле, волны нежности в груди накатывали одна за другой, и в эти минуты на глазах проступали слёзы, которые Сергей Львович прятал от окружающих, отворачиваясь в сторону, чтобы не выдать своего состояния и не возбудить любопытства. Такого с ним ещё ни разу не случалось, хотя жизнь уже близилась к закату.

Женился он поздно, на тридцать первом году, волевым решением. Нет, это не был брак по расчёту. Просто он разуверился испытать чувство, называемое любовью. О нём он знал теоретически, прочитав множество романов, воссоздал его в своём воображении, выработал идеальный образ женщины, которую сможет полюбить, и ждал, ждал этого. Но сильное чувство не приходило – то ли оттого, что женщины, с которыми сводила его судьба, не соответствовали идеалу, то ли потому, что любовь являлась досужей выдумкой романистов. К тому времени он заканчивал военную академию, был знаком с женщиной – подругой сестры, которая, казалось, подходила на роль жены. Его предложение было для неё неожиданным, но, по всей вероятности, желанным событием. Она была разведена и имела дочь шести лет. Всё свершилось быстро, и она переехала к нему в Ленинград, временно оставив дочку у своей матери.

От природы красивая, она, попав в благоприятную среду, расцвела, несмотря на свой возраст, и числилась первой среди жён слушателей. Даже академическое начальство оказывало ей знаки внимания. Их отношения складывались до невероятности гладко. Он, незлобивый по натуре, не обращал внимания на мелочи жизни, а она старалась подчеркнуть свои особые чувства к нему.

То, что её бывший муж при случайной встрече сказал о ней накануне свадьбы злые слова, Сергея Львовича не тронуло: чего можно ожидать от алкоголика?! Со временем он ощутил, что всё больше жалеет жену, а когда она заявила, что врачи обнаружили у неё опухоль, и заговорила о смерти, он затосковал от предчувствия скорой потери. Но вот окончена академия, он преподаватель высшего военного училища, и – о радость! – она объявила, что диагноз был ложным.

Для полноты счастья не хватало ребёнка. Так прошло пять лет, и всё это время соседи по дому и товарищи по службе удивлялись благополучию их брака. Он неоднократно отправлял её лечиться на курорты – и наконец свершилось: она понесла. Беременность проходила нелегко, жена стала капризной, но Сергей Львович воспринял это как следствие её состояния. Наконец в один прекрасный день, когда срок был, казалось, ещё далёк от критического и они вместе возвращались с рыбалки, она занемогла и заявила, что у неё отходят воды. Что это такое, он не понял, но обеспокоился её здоровьем и решил вызвать врача. Жена почему-то долго сопротивлялась этому, но он настоял. Прибывший врач скорой помощи нещадно обругал их, заявив, что они безответственно отнеслись к здоровью будущего ребёнка. Тут же скорая повезла её в родильный дом, и под утро на свет появился сын – событие, о котором он мечтал.

Первый гром среди ясного неба разразился, когда Сергей Львович опоздал (не по своей вине) на несколько минут в родильное отделение, чтобы забрать своё семейство домой. А затем чем дальше, тем хуже. Ребёнок был болезненным, почти непрерывно плакал, засыпал только на руках и изводил обоих до изнеможения. На помощь приехала его мать, но это усугубило нервозность молодой. Дело дошло до раздоров между женщинами. Восемь последних лет были сущим адом. Он испробовал все методы умиротворения разбушевавшейся супруги, но добился лишь того, что в один прекрасный день она в очередном запале заявила ему о своей измене с его двоюродным братом, жившим в том же городе и к тому же женатым. Удар был силён, тем более что Сергей Львович не заслуживал этого.

Несколько месяцев они не разговаривали, но жизнь взяла своё, и отношения восстановились, хотя и не на прежних позициях. Однако её вражда к матери не проходила и становилась опасной для последней. Дело доходило до разбитых градусников под подушкой свекрови и прямых побоев. Дважды он предупреждал виновницу боевых действий, а на третий раз, как и обещал, подал на развод. Развели их сразу, так как судья оценил опасность ситуации. А потом? А потом начались послеразводные испытания: раздел имущества, размен квартиры. Это проходило на фоне её хождений по инстанциям в запоздалых попытках вернуть мужа. Всё это настолько изматывало Сергея Львовича, что временами на дежурствах у него закрадывалась мысль: а не прервать ли муки одним нажатием на спусковой крючок, благо пистолет под рукой? Но мысли о сыне, которого он обязан поддерживать, и матери, души в нём не чаявшей, останавливали его.

Нервы были на последнем пределе, и, отслужив положенный срок, не медля ни дня, он подал рапорт об увольнении в запас. Накануне увольнения командование выделило им с матерью однокомнатную квартиру взамен четырнадцатиметровой комнаты с подселением, где они жили после развода.

Военкомат, куда он обратился за путёвкой в санаторий, удовлетворил его просьбу. Казалось, все переживания уже позади – и вот это чувство, сильное, необычное в своей новизне, тревожное. Всю свою ещё не растраченную нежность он отдаст ей, той, которая вызвала эту нежность. Предстоящая встреча многое должна решить.

На ужин они с Алексеем не пошли, экономя время. Пристроившись к группе отдыхающих из «Берегового», они благополучно миновали бдительную дежурную и поднялись на четвёртый этаж. Полина ждала их в комнате отдыха.

– Люду я ещё не видела, сейчас зайду к ней, – сказала она. – А пока вот вам ключ, проходите ко мне.

Алексей уверенно открыл дверь комнаты, они вошли, бросили одежду на одну из постелей и расположились на другой.

Ожидание уже начинало томить Сергея Львовича, как послышались шаги, открылась дверь и появилась Полина.

– Серёжа, её нет, номер закрыт. – В голосе девушки прозвучали нотки искреннего сожаления. – Что будем делать?

– Я буду ждать у её номера и поговорю с ней сам, – поднялся Сергей Львович. Он вышел в коридор, спустился этажом ниже, сел на диван в коридорчике, так что была видна дверь её номера, и стал ждать.

Время текло ужасно медленно, и с каждой минутой нарастала неосознанная тревога. Но вот в просвете коридора мелькнула знакомая фигура.

Это была ОНА. Чёрный свитер ладно облегал её грудь, подчёркивая тонкость талии. Она вздрогнула, заметив Сергея Львовича, и, как ему показалось, смешалась.

Он напряжённо всматривался в её лицо, на глазах заливавшееся краской. Она подошла и села рядом.

– Вы пришли?.. – бросила она на него мимолётный взгляд и тут же потупилась.

– Но мы же договаривались… – поникшим голосом почти прошептал Сергей Львович.