столба прет к гляделкам, гудит и волнуется, положением
фронтов интересуется
Картинки —
Новинки,
Подходи,
Гляди!
В оба глаза
Сразу
Но не все
Разом.
Вот вам фронт Петербург, город красный – фронт у
Питера самый опасный
Был,
Да сплыл.
А Юденич Антанте письмо писал, что двадцатого он
Петербург, мол, взял, – пропустил слово «чуть», захотел
спекульнуть.
Ан не вышло,
Во все двери ему дышло!
Южный фронт – фронт второй: там стоим мы горой, помогла наша красная конница – знать недаром звонил я со звонницы, бита Мамонта-зверя там вольница, а с прохвоста со Шкуро нашим Буденным спущена шкура.
Третий фронт – тут афронт, передам лучше были о деникинском тыле.
Братцы, радуйся, прыгай, кричи «ура», получилось то, чему быть пора. У Деникина – тыл весь ползет по швам, по кускам, по кусочкам, не гулять ему больше по кочкам.
На Кубани он здесь спотыкнулся. Люд кубанский, как пес, огрызнулся: не воруй-де пшеницу, собачий сын, не вози к англичанке в чужой овин.
А могучий Кавказ весь гудит от проказ
Партизанов —
Горцев рьяных.
Весь в пылу Дагестан. Грузия, Азербайджан – чтобы
не зарился вор – меж собой заключили договор.
Не сегодня, так завтра Деникин-подлец рухнет в
бездну.
Ему чтоб ускорить конец,
Товарищи, объединяйтесь,
Укрепляйтесь.
Пехота
В роты,
В батареи
Артиллерия,
А всего нужней
Кавалерия.
Кавалеристы,
Красные артисты,
Из всех щелей
На коней!
23
Эх, калина, да эх, малина…
Эх, калина, да эх, малина,
Ни к чему теперь дубина.
Эх, калина,
Да эх, малина!
Погонялки мы не ждем,
В Красну армию идем.
Эх, калина,
Да эх, малина!
Красный штык – защитник плуга.