Заполярье 1944-1945. Война, повседневность, память

Норвежские опасения, что советские войска, придя на норвежскую землю, останутся там надолго, оказались напрасными. 11 сентября 1945 г. заместитель народного комиссара иностранных дел СССР А. Я. Вышинский пригласил к себе Эрнеста Крог-Хансена.

Андрей Януарьевич сообщил норвежскому дипломату о приказе Правительства СССР Генеральному штабу вывести Красную армию с норвежской территории. Эрнест Крог-Хансен отметил в своей записи этой беседы, что это сообщение «явно доставило радость» Вышинскому. Сказав в ответ, что ему будет «приятно передать это сообщение» в Норвегию, Эрнест Крог-Хансен затронул вопрос об урегулировании отношений в пограничной зоне[43 - Запись беседы советника посольства Норвегии в СССР Э. Крог-Хансена с заместителем народного комиссара иностранных дел СССР А. Я. Вышинским о выводе советских войск из Норвегии. 12 сентября 1945 г. // Советско-норвежские отношения 1917–1955. С. 392.]. В советской записи той же беседы дополнительно сообщается, что норвежский советник также отметил, «что его соотечественники будут опечалены этим решением (о выведении Красной армии. – А. К.), так как успели сдружиться с русскими солдатами и офицерами»[44 - Из дневника А. Я. Вышинского. 13 сентября 1945 г. Прием поверенного в делах Норвегии Крог-Хансена. 11 сентября 1945 г. // АВП РФ. Ф. 0116. Оп. 27. П. 127. Д. 6. Л. 12.]. В конце сентября 1945 г., после 10-месячного пребывания, все советские части были выведены из Северной Норвегии. 17 октября премьер-министр Эйнар Герхардсен направил на имя И. В. Сталина благодарственную телеграмму, в которой высказал «самые теплые поздравления Норвежского правительства и его благодарность за неоценимое содействие Красной Армии в освобождении Норвегии от немецкого ига»[45 - Телеграмма Э. Герхардсена И. В. Сталину в связи с выводом советских войск из Норвегии // Советско-норвежские отношения 1917–1955. С. 393.].

К. Рентола (Хельсинки)

СССР и выход Финляндии из войны

1

После Сталинградской битвы стало ясно: Финляндия оказалась на той стороне, что проигрывает войну, поэтому ей необходимо избавиться от союза с Германией и выйти из конфликта. Однако на этом пути ее ждали серьезнейшие препятствия. Во-первых, все еще сильная Германия контролировала весь Прибалтийский регион, имела мощную военную группировку в Северной Финляндии и была в состоянии не допустить «измены», как несомненно расценил бы такой шаг Гитлер. Во-вторых, СССР хотел как минимум восстановить границы 1940 г. В 1941 г. Финляндия без особых колебаний присоединилась к германской агрессии против Советского Союза, рассчитывая вернуть территории, утраченные в результате Зимней войны, и два года спустя финляндское общество, да и большинство в политическом руководстве страны, по-прежнему надеялись сохранить за собой хотя бы Виипури (Выборг)[46 - Подробнее см.: Рентола К. Сталин и судьба Финляндии. М., 2019. С. 65–131.].

1 декабря 1943 г., на Тегеранской конференции Большой тройки, Сталин отказался от требования о безоговорочной капитуляции Финляндии. Это изменение позиции объясняется двумя главными причинами. В Москве не забыли опыта Зимней войны и понимали, что полное подчинение Финляндии потребует значительных усилий и вызовет крайне негативную реакцию Швеции, куда в этом случае хлынет волна беженцев. Кроме того, по данным разведки, маршал Маннергейм и ряд других представителей финляндской политической элиты были готовы покинуть германский лагерь и заключить мир, если его условия будут достойными[47 - В. Меркулов – ГКО (Сталину, Молотову, Берия). Донесение НКГБ № 2864/М, 12 ноября 1943 г. Опубликовано в: Христофоров В. С. СССР – Финляндия: противостояние 1941–1944 гг. М., 2018. С. 322–323.]. Советская сторона (от имени самого Сталина) пообещала: если Маннергейм выведет Финляндию из войны, его не тронут[48 - Boheman E. P? vakt. Stockholm, 1964. P. 248–251. И это обещание было выполнено. По требованию СССР руководители Финляндии в военные годы (Рюти, Таннер и другие) в ходе процесса над «виновниками войны» в феврале 1946 г. получили тюремные сроки, но Маннергейма среди подсудимых не было.].

«Верховный» изложил своим западным союзникам советские условия, главным из которых был возврат к границам 1940 г. за одним исключением: Москва требовала присоединения района Петсамо на севере Финляндии, с его богатыми месторождениями никеля. В ходе Зимней войны Красная армия заняла эту территорию, но она не была аннексирована, поскольку никелевые рудники принадлежали канадской компании, а Сталин не мог позволить себе разозлить Британию. Но уже в период оккупации Петсамо в 1940 г. советские специалисты тщательно обследовали рудники на предмет их будущей эксплуатации[49 - Rowe L. Pechenganikel. PhD-thesis. University of Oslo, 2013. P. 50–59.]. Теперь их время пришло. Когда британцы запросили компенсацию за потерю рудников, Москва сначала посоветовала компании получить ее с финнов, но в конце концов согласилась передать ей определенную сумму из репараций, которые Финляндия выплачивала СССР. Геополитическое значение утраты Петсамо сохраняется и сегодня, поскольку в результате Финляндия лишилась выхода в Северный Ледовитый океан.

2

В январе 1944 г. ситуация на фронтах изменилась: советские войска прорвали блокаду Ленинграда и вышли к реке Нарве. Финляндия оказалась в уязвимом положении; согласно донесениям британской разведки, прорыв блокады произвел в Хельсинки «необычайное впечатление»[50 - Донесение разведки № 22, полученное Управлением специальных операций (SOE) 1 марта 1944 г. Отправлено из Хельсинки 7 февраля 1944 г. // The National Archives (далее – TNA), London / Kew. HS 2/125.]. С помощью шведов (МИДа и банкира Маркуса Валленберга) был установлен контакт между Хельсинки и Москвой, и советская сторона изложила спецпредставителю Ю. К. Паасикиви свои условия (в целом одобренные западными союзниками) – сначала в Стокгольме, а затем в Москве устами самого Молотова. Советский предсовнаркома при этом посетовал, что в международных делах финны всегда прикрываются своей «наивностью», но «если бы все наши соседи были такими “наивными”, нам бы вообще жизни не было»[51 - Запись второй беседы Молотова с делегацией Финляндии 29 марта 1944 г., 16.00 // Российский государственный архив социально-политической истории (далее – РГАСПИ). Ф. 558 (фонд Сталина). Оп. 11. Д. 389. Л. 9–21.].

В итоге финляндский Сейм отверг предложенные условия – парламентарии не хотели лишиться Выборга, опасались контрмер со стороны немцев и не желали отдавать страну на милость Москвы, боясь, что та выдвинет новые требования и оккупирует Финляндию. Нам не известно, располагала ли советская сторона информацией о тайных планах британцев развернуть ограниченную «партизанскую войну» в Финляндии: «перерезать глотки стольким немцам, скольким получится» и всячески тревожить вражескую группировку в Северной Финляндии и Норвегии. Командование над будущими лапландскими головорезами планировалось поручить бывшему военному атташе в Хельсинки Джеймсу Мэгиллу по прозвищу «ищейка»: «именно такой забияка» требовался для подобной операции[52 - Меморандум SOE «Предложения об операции в Финляндии» (Suggested Mission in Finland), б/д, сопроводительная записка: by A/CD to D/S, 24 февраля 1944 г.; ADP to A/CD, 7 марта 1944 г. // TNA HS 2/125.]. Если бы до Москвы дошла информация об этих планах, там наверняка отнеслись бы к ним отрицательно и с подозрением.

Один многоопытный британский дипломат отметил в своем дневнике: финны поступили «глупо», отвергнув советские условия, пусть даже никто не может быть уверен, что «дядюшка Джо будет их придерживаться»[53 - Из дневника А. Кадогана, 10 марта 1944 г. // Cadogan A. The Diaries of Sir Alexander Cadogan 1938–1945 / еd. by D. Dilks. L., 1971.]. Действительно, в дополнение к семи пунктам, представленным финнам и британцам, в Москве подготовили новые условия, чтобы предъявить их, если Финляндия порвет с Германией и начнет переговоры всерьез: создание советских военно-морских баз в Свеаборге (Хельсинки) и на Аландских островах, право использования финских железных дорог и «исправление» границы за счет аннексии района Лапеенранты-Иматры (на самом деле в результате граница бы не «исправилась», а, наоборот, изогнулась)[54 - «Сравнительная таблица условий перемирия с Финляндией», б/д, начало апреля 1944 г. // АВП РФ. Ф. 012. Оп. 5. П. 67. Д. 67. Л. 36–39. Проект договора на основе этих условий см. в том же деле. Л. 40–43.]. Позднее пункт о базе на Аландах был исключен, чтобы не пугать шведов: вместо него появилось требование о предоставлении под крупную военную базу полуострова Порккала к западу от Хельсинки. Одним словом, если бы финны попытались заключить мир в марте, им пришлось бы проглотить не одну горькую пилюлю.

3

После срыва мирных переговоров советское командование приступило к планированию генерального наступления – не против немцев на Севере (как предполагалось раньше), а против финских войск. В результате создавалась угроза для фланга немецкой группировки, и советским войскам открылся бы путь к «нервным узлам» страны. «Финны теперь уже не те, что ранее – заметил Сталин. – Они подорваны во всех отношениях и ищут мира»[55 - Штеменко С. М. Генеральный штаб в годы войны. Ч. 2. М., 1973. С. 379–386.]. Новые попытки зондажа со стороны финнов были отвергнуты: Молотов приказал посольству в Стокгольме «не иметь дела» с правительством Финляндии[56 - Телеграмма Молотова Коллонтай, 20 мая 1944 г. Цит. по: Христофоров В. С. Финляндия должна добиться мира, но сохранить независимость // Великая Отечественная война: 1944 год: Исследования, документы, комментарии / отв. ред. В. С. Христофоров. М., 2014. С. 154.]. Кроме того, в качестве отвлекающего маневра распространялись слухи, что СССР еще может пойти на смягчение условий мира. И наконец Молотов призвал союзников снова включить Финляндию в список государств, от которых следует добиваться безоговорочной капитуляции.

В то же время в Москве отметили серьезный рост интереса к Финляндии со стороны американцев, хотя США не были с ней в состоянии войны. Советским разведчикам в Вашингтоне удалось добыть документы межведомственного комитета США об «обращении» с Финляндией. Там отмечалось, что сохранение демократии и основ социально-экономического устройства в этой стране отвечает ключевым интересам Америки[57 - «Обращение с Финляндией», перевод, поступил в НКИД 12 июня 1944 г. // АВП РФ. Ф. 012. Оп. 5. П. 67. Д. 67. Л. 52–69; Оригинал – межведомственный меморандум, 10 мая 1944 г., № CAC-141b / PWC-161 // US National Archives, RG 59 (State Dept), Harry A. Notter Files.]. Это усилившееся внимание стало для Москвы неприятным сюрпризом. Мало того, 7 июня посланник Аверелл Гарриман «неожиданно» осведомился у замнаркома иностранных дел А. Я. Вышинского относительно новостей из Финляндии[58 - Запись беседы Вышинского с Гарриманом 7 июня 1944 г. // АВП РФ. Ф. 0135. Оп. 28. П. 155. Д. 2. Л. 1.]. Это ошарашило советское руководство: ведь буквально через два дня должно было начаться масштабное наступление на Карельском перешейке. А когда наступление уже шло полным ходом, Гарриман сообщил своим московским визави, что президент Рузвельт решил отказаться от употребления понятия «безоговорочная капитуляция» в пропаганде, направленной на союзников Германии[59 - Запись беседы Вышинского с Гарриманом 19 июня 1944 г., № 509-В, 20 июня 1944 г. // АВП РФ. Ф. 0135. Оп. 28. П. 155. Д. 5. Л. 5–6; Донесение Гарримана в Госдепартамент, 20 июня 1944 г. // Foreign Relations of the United States: Diplomatic Papers: 1944. Washington, 1966. Vol. I: General / еd. by E. R. Perkins and S. Gleason (далее – FRUS), 1944, I. P. 609–610.]. Возросший интерес американцев несомненно стал фактором, побудившим советское руководство «разобраться» с Финляндией поскорее.

На фоне успешного июньского наступления советских войск в Москву из Стокгольма поступило несколько донесений, где говорилось, что в Хельсинки воцарилась сумятица. По словам шведских дипломатов, руководство Финляндии «морально сломлено», и теперь возможна даже «капитуляция». 22 июня, через два дня после падения Выборга, шведы передали Коллонтай, что новое финляндское правительство готово просить мира «на любых условиях». Впрочем, из Хельсинки была передана иная формулировка, да и новое правительство еще не было сформировано. Ответ из Москвы пришел на следующий день (его оригинал Молотов лично написал от руки): требуется официальное послание от правительства, что Финляндия «капитулирует и просит мира»[60 - Телеграммы Коллонтай Молотову № 1984 от 20 июня 1944 г. и № 2010 от 22 июня 1944 г.; Телеграмма Молотова в Стокгольм № 7556 от 23 июня 1944 г. // АВП РФ. Ф. 012. Оп. 5. П. 67. Д. 67.]. Очевидно, Сталин, оценив ситуацию, пришел к выводу: в Хельсинки царит такое смятение, что финнов можно запугиванием принудить к капитуляции. Из Комиссии по вопросам перемирия (так называемой «Комиссии Ворошилова») в НКИД поступил документ об условиях безоговорочной капитуляции Финляндии из 56 пунктов, подготовленный еще в октябре 1943 г.[61 - «Документ о безоговорочной капитуляции Финляндии», направлен секретарем Комиссии Ворошилова С. Т. Базаровым в секретариат Вышинского М. Г. Грибанову, № КВ-264с, 26 июня 1944 г. // АВП РФ. Ф. 0135. Оп. 28. П. 155. Д. 8. Л. 8–20.]

Руководство Финляндии не дало никакого ответа на советское требование о капитуляции. Напротив, президент Р. Рюти передал германскому министру иностранных дел Риббентропу послание, адресованное Гитлеру, где подтвердил, что ни одно назначенное им правительство не подпишет мирного соглашения без согласия Германии. Это было первое официальное соглашение о военном союзе между Германией и Финляндией, хотя фактический альянс между ними существовал уже более трех лет, но оно не было оформлено в строгом соответствии с законом, поскольку документ не направлялся в Сейм для утверждения. После этого от Германии начала поступать эффективная военная помощь, и сопротивление финнов, оправившихся от первоначального замешательства, резко усилилось. Чтобы прорвать их оборону, советским войскам требовалось подкрепление, но западные союзники уже быстро продвигались вперед во Франции, и дополнительные части были нужны советскому командованию, чтобы выиграть «гонку за Берлин». К счастью для Финляндии, через нее советские танки не могли достичь Германии. Ситуация на советско-финляндском фронте стабилизировалась.

4

Сталин понял, что совершил ошибку. В марте, при обсуждении вопроса о Венгрии, советская сторона заявила британцам, что требование о безоговорочной капитуляции может обернуться контрпродуктивными последствиями – не оторвать малые страны-сателлиты от Германии, а лишь укрепить их отношения[62 - Меморандум советского правительства А. К. Керру, 29 марта 1944 г. Цит. по телеграмме посольства США в Москве в Госдепартамент, 31 марта 1944 г. // FRUS. 1944. Vol. I. P. 588.]