Золотое перо русской литературы. Том 2

И почти восемнадцати лет…
Оттого ль снова сердце заныло
И спасенья от памяти нет…
Пожелтевшее старое фото,
На холмах безымянных кресты,
И ножом нацарапано имя
На кусочке простой бересты…

«Жестокий мир, разбитые сердца…»

Жестокий мир, разбитые сердца,
Осколки, больно режущие раны,
Нет, не идём мы по пути Христа,
Нам ни к чему воздвигнутые храмы!
От боли загрубевшая душа
В туннеле жизни мечется устало…
Любовь, какою ты ещё была?
И вот теперь уже какою стала?
Мечты…
Им в нашей жизни место лишь у двери,
Одной тоской, как в серый плащ, одеты!
И всё не так!
Томимся в беспределе,
О святости всплакнув украдкой где-то…

Рецепт настоящего счастья…

Кот у окна
И собака у двери,
В доме тепло и уют…
Как хорошо,
Когда любят и верят,
Как хорошо, когда ждут…
Ждут в тёплый дом
Из зимы и ненастья,
Вечером, утром и днём,
Ждут даже больше,
Чем просто ждут счастья,
Любят в запас, на потом…
Ветками ветер стучится и плачет,
Снег зашпаклюет окно…
Главный рецепт настоящего счастья
Жизнью придуман давно…

За что, Господи?

Да, грешные мы, и земля под ногами разверзнулась…
Зло и ненависть бурными водами…
Что любили и тихо надеялись —
Затянуло навек непогодами…
Ты земля наша, мать наша родная,
От усталости на нас, смертных, гневишься!
Покрываясь весенними всходами,
Всё же веруешь в нас и надеешься,
Что проснётся от зла одурманенный
Сын твой ро?дный
И дочь твоя ро?дная,
Что в безверии, там за туманами,
Снова жизнь закипит полноводная…
Ты прости нас!
Мы жизни не ведаем,
Раз несём человеконасилие,
Раз утратили веру в хорошее,
Задохнувшись от лжи и бессилия…

Даруй небо нам синее-синее
И смети с лика смерть и страдания…
Мы хорошие, мама, хорошие,
Но устали нести наказания…

Осенний блюз

«Мне плохо без тебя…» —
Шепнуло сердце,
«Мне хорошо,
Мне сказочно», —
Пел разум.
А тело из петель сносило дверцы
И разбивало об пол чьи-то вазы.
И в этой пустоте
Терзали звуки,
Скрипели, как пружины старых кресел,
И за собой тянули чьи-то руки,
И обжигали льдом, касаясь чресел,
И я под маской злого безразличья
Так тщетно берегла, как послевкусье, —
Горячих губ недолгую бесстыдность,
Горящих глаз к моим прильнувшим в устье…
Я гордая вползала в эту осень,
Не разучившись танцевать на стёклах,
Пока вы взглядом обнимали просинь —