Ханская орда уже близко была, кричала и выла она.
Впереди на вороном скакуне мчался хан в красном халате и кривой шашкой размахивал.
Берды-Бий одной рукой княгиню обнял, а в другую нож взял.
Подскакал ногаец, взмахнул над головой аркан…
Как черная змея, упал волосяной аркан на Берды-Бия, но он успел вовремя отбросить его.
Хан налетел и наотмашь ударил шашкой княгиню, а ногаец аркан ей на шею набросил.
Берды-Бий схватил аркан, начал резать его, но другой аркан его самого захлестнул.
И с гиком, криком потащила на арканах орда Берды-Бия и княгиню, и таскали, терзали их тела до вечера, а потом бросили в степи на съедение волкам и коршунам.
Из книги «Легенды Кавказа»
Найденыш
В одном ауле в Кабарде жила бедная и одинокая старуха; всего имущества у нее было полуразвалившаяся сакля и коза, которую она сама пасла.
Собирала однажды старуха хворост в лесу и нашла младенца-мальчика: лежал он завернутый в тряпки, в кустах орешника и плакал.
Склонилась она над ним, взяла на руки.
– Бедное дитя, видно, ты не на радость родилось, если и мать отказалась от тебя, – сказала она и сначала хотела было отнести его в аул и положить около мечети в надежде, что добрые люди возьмут его на воспитание, потом раздумала.
– Я нашла ребенка, я и воспитаю его, – сказала она.
И когда входила она в аул, один мальчик на улице крикнул своему товарищу:
– Эй, Алегеко, иди сюда!
Услыхала она это имя, и назвала им своего найденыша.
И потом много труда, забот стоило ей выкормить, вырастить его, и когда ему сравнялось десять лет, она едва ноги таскала и скоро умерла.
Старуху похоронили, а мальчика взял на воспитание табунщик, и рос Алегеко в степи, редко показываясь в ауле.
Табунщик научил его ездить на лошади, владеть кинжалом, шашкой и арканом, а потом и стрелять из пистолета и винтовки.
К семнадцати годам своей жизни Алегеко был рослым и сильным юношей, а смелостью, бесстрашием удивлял воспитателя.
Самого дикого коня он объезжал в течение дня, в набрасывании аркана превзошел табунщика, а из винтовки стрелял без промаха.
Сказал ему однажды табунщик:
– Алегеко, ты – славный мальчик, и мне не хотелось бы, чтобы ты всю жизнь провел среди лошадей. Надо тебе поездить по свету, счастье поискать. Возьми из табуна любого коня и поезжай.
– Нет, – ответил Алегеко, – я еще слишком молод и совсем неопытен, чтобы ехать искать счастья. Позволь мне остаться у тебя еще три года.
– Оставайся, – согласился табунщик, – выбери коня и приучи его к себе.
Выбрал Алегеко годовалого жеребчика, ухаживал за ним, что тот привык к нему, ходил за ним следом, как собака.
Прошло три года, и еще выше и шире в плечах стал Алегеко, а его жеребчик превратился в резвого и выносливого скакуна.
В один весенний день табунщик сказал:
– Ну, Алегеко, теперь ты уже мужчина, можешь надеяться на себя.
И Алегеко молча собрался в дальний путь.
Оружие его не блистало красивой и дорогой отделкой, но было на редкость хорошо – кинжал и шашка старинной дагестанской работы, а винтовка и пистолет были вывезены из Турции еще дедом табунщика.
На прощанье табунщик обнял Алегеко, сказал:
– Не стану я говорить, как тебе поступать в жизни: сама жизнь этому научит тебя. Прощай!
– Прощай! – Ответил Алегеко, вскочил на коня, поехал.
Целый день ехал он по степи, а вечером остановился на берегу ручья.
Расседлал коня, пустил его пастись, закусил козьим сыром и кукурузным чуреком, завернулся в бурку и лег спать, положив голову на седло.
Спал он крепко и вдруг проснулся: во сне услышал, как тихо конь заржал: значит, кто-то поблизости был – зверь или человек.
Взял Алегеко винтовку в руки, всмотрелся в темноту ночи и чуть заметную тень рассмотрел – приближалась она к нему.
Ближе и ближе она подходила, и при свете звезд увидел он женщину. Тяжело она волочила ноги, опираясь на палку.
Подошла к Алегеко, проговорила старческим голосом:
– Салам-алейкум, юноша!
– Алейкум-салам! – ответил Алегеко. – Добро пожаловать!
Разостлал он на траве бурку, пригласил гостью садиться.
Села женщина.
Глянул Алегеко в лицо ей, и показалось оно ему старческим и очень уродливым…
Предложил он ей сыр и чурек.
Отказалась старуха.
– Благодарю, юноша, – промолвила она. – Я сыта, очень сыта, только устала – старые ноги плохо служат…