Памяти Маргариты Ивановны Матусевич (1895-1979). К 120-летию со дня рождения

Но болезнь дала о себе знать спустя два года. Началось долгое и тягостное лечение. Маргарита Ивановна всё стойко переносила, много читала, радовалась каждому дню. Мы с Ниной Любимовой старались облегчить её страдания как могли, старались помочь и Мане, которая всегда была рядом.

Вскоре Маргарите Ивановне стало трудно покидать постель. 23 февраля 1979 года я должна была поздравить наших мужчин (этот день ещё не был выходным) и поэтому приехала к Маргарите Ивановне около четырех дня. Утром дежурила Нина.

Маня открыла мне дверь и очень встревожено сказала: «Быстрее, она Вас ждёт». Маргарита Ивановна уже не могла говорить, открыла глаза, улыбнулась мне, и вдруг я услышала шёпот: «Вина!» Я быстро дала ей две чайные ложечки вина, которое она очень любила. Её лицо стало спокойным и умиротворённым. Через несколько минут Маргариты Ивановны не стало.

25-я аудитория филфака (Малый актовый зал) не могла вместить всех желающих проститься с Маргаритой Ивановной, учёным и учителем, человеком удивительной мудрости, доброты, интеллигентности.

А для меня это была потеря учителя и друга, в течение четверти века находившегося рядом, мудрого и заботливого, чуткого и порой строгого, в общем – настоящего.

Каждый год в декабре мы вспоминаем великих лингвистов, учителей, обогативших науку своими идеями и открытиями. Заседание это носит название «Щербовская кафедра» и проходит в том же Малом актовом зале. Мы вспоминаем Л. В. Щербу, М. И. Мат усевич, Л. Р. Зинде-ра и Л. В. Бондарко.

Их портреты на стенах этого зала – среди портретов ушедших от нас. Студенты могут видеть их на каждой лекции и узнавать об этих великих гражданах своего Отечества, составивших славу старейшего университета Великой России.

Н. А. Любимова. Научное наследие профессора М. И. Матусевич

Творческий путь профессора Маргариты Ивановны Матусевич начинался в 1920–1930-е годы. С самого начала под влиянием её непосредственного учителя, Льва Владимировича Щербы, в научной деятельности Маргариты Ивановны Матусевич определились два направления: фонетика (теоретическая и инструментальная) и лексикография.

Необходимо отметить, что в эти же годы складывается научный союз учеников Л. В. Щербы – М. И. Мат усевич и Л. Р. Зиндера, которых объединяла увлечённость идеями Учителя, интерес к инструментальным методам в фонетических исследованиях. Отделить научную деятельность М. И. Матусевич от деятельности Л. Р. Зиндера трудно. Многое, высказанное в докладах и лекциях, отражённое в книгах, обсуждалось в дружеских дискуссиях, спорах, питательной почвой которых являлись идеи Л. В. Щербы. В совместных и индивидуальных работах они не просто следовали идеям Учителя, но развивали их, при этом бережно относясь к его творчеству. Примером тому могут служить «Введение в общую фонетику» [1], «Общая фонетика» [2], а также их совместные работы: «К истории учения о фонеме» [3], «Лев Владимирович Щерба» [4], «Лев Владимирович Щерба. Основные вехи его жизни и научного творчества» [5], «Экспериментальное исследование фонем нивхского языка» [6] и редактирование трудов Л. В. Щербы. Обращает на себя внимание научная деликатность дискуссии с Л. В. Щербой в тех случаях, когда они имели несколько отличную точку зрения. В 1950-е годы – время острых дискуссий в фонологии – их усилиями была сохранена Щербовская фонологическая школа.

Л. В. Щерба и его ученики называли себя фонетиками – учёными, исследующими не только физическую, но и социальную сущность звукового строя языка. Для них, как пишет об этом Л. Р. Зиндер, «любое фонологическое противоположение, ‹…› имеет своим основанием определённые фонетические признаки» [2, с. 9]. Работы М. И. Матусе-вич по общей и русской фонетике, а также фонетике болгарского языка и языков народов Севера и Сибири свидетельствуют о том, что она всегда следовала этой концепции.

К 1941 году Маргарита Ивановна завершила работу над учебным пособием для студентов университетов и педагогических институтов – «Введение в общую фонетику», но опубликовано оно было только в 1944 году: «задержалось из-за блокады», напишет она в своей автобиографии. Книга выдержала три издания – 1944, 1948 и 1959 гг. – и долгие годы была единственным пособием такого рода. В настоящее время она, как правило, не входит в списки обязательной литературы на филологических факультетах, но студенты и аспиранты обращаются к этой книге, содержание которой пропитано духом идей Щербы. Её востребованность подтверждается многочисленными ссылками в пространстве интернета и в научных исследованиях.

В Предисловии к первому изданию книги М. И. Матусевич пишет: «…многие идеи Л. В. Щербы, ставшие уже для нас, его учеников, привычными истинами, начинают с его разрешения появляться в литературе, хотя и в нашем изложении. Также и в этом пособии многое будет заимствовано у проф. Л. В. Щербы из его лекций, докладов, частных бесед, конечно, с его ведома и согласия» [1, с. 3]. Эти строки свидетельствуют о научной порядочности и интеллигентности их автора. Структура книги носит классический характер, однако её цель – сделать доступными идеи Учителя для молодого поколения языковедов. В этой связи, например, описание артикуляций различных типов гласных и согласных дано в соответствии с классификацией Л. В. Щербы и иллюстрируется его рисунками и таблицами, непреходящая значимость которых для науки остаётся очевидной.

Впервые в этой книге дан «разбор», как пишет Маргарита Ивановна, таблиц «Основные типы согласных» и «Кардинальные гласные» Л. В. Щербы[12 - В 1960 году Лев Рафаилович Зиндер в своей монографии «Общая фонетика» также обращается к таблицам «Основные типы согласных» и «Кардинальные гласные» Л. В. Щербы, разъясняя и развивая идеи Учителя.]. Она вернётся ещё раз к названным таблицам в статье «Л. В. Щерба как фонетик» в 1951 году [7] и даст их исчерпывающую научную интерпретацию.

Безусловно, содержание книги отражает состояние фонетической науки на тот период. Так, М. И. Матусевич обращает внимание читателя на недостаточность имеющихся сведений в области интонации, особенно эмоциональной: «Если вопросы фразовой, или, иначе, синтаксической, мелодики в отдельных языках всё же в той или иной мере затрагивались, то область эмоциональной мелодики, можно сказать, почти совсем не разработана» [1, 1948, с. 103]. Ограничивая описание интонации, как это было принято в те годы, только мелодикой, Маргарита Ивановна тем не менее обращает внимание на «немаловажную роль» изменения тембра голоса и ритмики фразы.

Несколько десятков статей Маргариты Ивановны Матусевич, в которых трактуются понятия и термины общей фонетики, опубликованы во 2-м издании Большой Советской Энциклопедии.

Нельзя пройти мимо участия Маргариты Ивановны в работе над «Фонетикой французского языка» Л. В. Щербы. Выступая в первом издании книги [9] как помощница Льва Владимировича, подготовившая иллюстративную часть книги, а также составившая значительную часть упражнений, о чём в Предисловии к 1-му изданию пишет сам Лев Владимирович, Маргарита Ивановна после смерти Учителя была бессменным ответственным редактором этой книги. Она вносила в неё свои уточнения, в ряде случаев не соглашаясь с Л. В. Щербой, обновляла материал упражнений и фонетической хрестоматии. Примечания редактора М. И. Матусевич к 4-му изданию «Фонетики французского языка» [9, с. 187–196] не утратили научной значимости.

Серьёзный фонологический и фонетический анализ с применением объективных и субъективных методов характеризует работы Маргариты Ивановны, посвящённые изучению звукового строя мало исследованных или совсем неисследованных языков, таких как: нивхский [10][13 - В соавторстве с Л. Р. Зиндером.], эвенкийский [11], саамский [12][14 - В соавторстве с Г. М. Кертом. Георгий Мартынович Керт (1923–2009) – советский и российский лингвист, специалист по прибалтийско-финским и саамским языкам России, Заслуженный деятель науки РСФСР.], эвенский [13]. Такого рода исследования начались в Лаборатории экспериментальной фонетики ещё в 1930-е годы под руководством Л. В. Щербы. Их цель, с одной стороны, носила лингвистический характер – описание звукового строя этих языков, установление их фонемного состава и выявление фонетических особенностей диалектов этих языков. С другой – практическую направленность: получить материал для сравнительного анализа, который мог быть использован для построения методики обучения русскому языку представителей указанных языков.

Самой ранней работой (1933–1934 гг.) совместно с Л. Р. Зиндером и при участии В. И. Цинциус было изучение ламухинского говора эвенского языка. «Однако результаты этой работы вместе с полученными экспериментальными данными», – как пишет М. И. Матусевич, – «не были опубликованы по разным причинам, они лишь использованы в книге В. И. Цинциус (1947)» [13, с. 202]. Статья «Звуковой строй ла-мунхинского говора эвенского языка» была опубликована, к сожалению, уже посмертно – в 1979 году. В ней дано описание согласных и гласных говора, особое внимание уделено их дистрибуции.

Исследование фонем нивхского языка было осуществлено совместно с Л. Р. Зиндером также в 1930-е годы и опубликовано как Приложение статьи Л. Р. Зиндера и М. И. Матусевич «Экспериментальное исследование фонем нивхского языка» в книге Е. А. Крейновича «Фонетика нивхского (гиляцкого) языка» в 1937 году [10, с. 103–125]. Приложение содержало текст, 64 кимограммы и 32 палатограммы. Как заявлено во Введении к статье, «работа представляет собой итог экспериментальной проверки исследований Е. А. Крейновича в области состава фонем амурского диалекта нивхского (гиляцкого) языка ‹…› под непосредственным руководством Л. В. Щербы» [там же, с. 105]. Статья обращает на себя внимание тщательностью представленного в ней фонетического эксперимента и убедительностью лингвистической интерпретации полученных данных.

Исследование звукового строя эвенкийского языка было предпринято в 1941–1942 годах и затем представлено как часть диссертации Маргариты Ивановны (1943). К 1944 году работа была подготовлена к печати, но опубликовать её в виде статьи удалось лишь в 1960 году. Смысл такой поздней публикации Маргарита Ивановна видела в том, что полученные ею результаты, основывающиеся на слуховом фонетическом анализе с привлечением данных палатографии и кимографи-ческих записей, а также аудиторского анализа носителей говора, «не утратили своей актуальности» для диалектологии эвенкийского языка, оставаясь на тот момент «единственным экспериментальным исследованием в этой области» [11, с. 132]. Представляет также научный интерес попытка автора обобщить полученные результаты с позиций артикуляционной базы ербогочёнского говора.

В 1962 году в соавторстве с Г. М. Кертом опубликована статья, по-свящённая установлению состава согласных фонем в вороньинском говоре кильдинского диалекта саамского языка. Необходимость такого исследования была вызвана отсутствием надёжных фонологических сведений о кольско-саамском языке, в котором отмечаются существенные фонетические различия как в диалектах, так и в говорах. Результаты исследования основывались на данных фонетического слухового анализа речи носителей говора, методика которого была разработана М. И. Матусевич в согласии с фонологической концепцией Л. В. Щербы. При исследовании артикуляции звуков применялась палатография и кимографическая запись акустического сигнала. Полученные результаты представляют несомненный интерес для изучения звукового строя саамского языка с учётом его территориального варьирования.

В 1950-е годы М. И. Матусевич обратилась к вопросам болгарской фонетики, в частности болгарского литературного произношения, в котором признавалось наличие западноболгарского и восточнобол-гарского вариантов. На тот период сведения имелись только по софийскому (западному) варианту. Маргарита Ивановна провела экспериментально-фонетическое исследование восточноболгарского варианта городов Тырново, Старая Загора и др. с позиций Щербовской школы, сочетая объективные методы (рентгеноскопию, палатографию и запись акустического сигнала на кимографе) со слуховым анализом. Полученные ею результаты значительно дополнили уже имеющиеся сведения о произносительной норме болгарского языка.