Чужестранцы

– Верно. Откуда тебе знать, – мужчина не обернулся. – Знал бы – не сунулся. Иди отсюда, парень. Это в твоих же интересах.

Келли не ответил, но и не ушёл тоже.

– Проваливай, говорю, – повторил незнакомец настоятельно. – Тебе тут не место.

– А вам, выходит, место?

– Я – другое дело. Серьёзно говорю, – теперь мужчина посмотрел Келли прямо в лицо. – Уходи.

– Я весь день иду, может, и всю ночь. Почему здесь никого нет?

– Видимо, потому что людям дорога их шкура.

Незнакомец криво усмехнулся, как будто сказал что-то смешное. Келли так не показалось.

– Почему вы здесь? – он поглядел на арбалет. Раньше ему не приходилось видеть подобного оружия. Его дядя рассказывал, как когда-то с приятелями он пьяным возвращался из выпивальни и повстречал на большаке человека с арбалетом. Ему одному удалось унести ноги в ту ночь.

– Потому же, почему здесь нет остальных, – незнакомец оглядел округу сухим взглядом. Потом достал из-за спины арбалет, покрутил маленькую железную рукоятку, торчащую из латунной шестерни, и крепкая тетива поползла назад. Раздался щелчок. Незнакомец снял с груди одну из стрел и положил в желобок.

– Вы в кого стрелять собираетесь?

Келли отошёл подальше.

– Не в тебя, храбрец. Последний шанс. Катись. Скоро ты лишишься такой возможности.

Келли хотел уйти. Действительно хотел, но ноги почему-то не слушались его.

– Охотиться в таком месте, не глупая ли затея? Ни птиц, ни зверья на милю в округе.

– Конечно, их нет. Но я не на них охочусь. С чего ты вообще взял, что я охочусь именно на них?

– На кого ж ещё охотиться?

Послышалось холодное успокаивающее завывание, походящее на дуновение ветра, дышащего в щелях старого дома в пасмурную ночь.

«Опять ветер», – подбодрил себя Келли.

– Я, помнится, предлагал тебе уйти, – незнакомец зловеще нахмурился. – Теперь рекомендую бежать.

Вой нарастал, но ни один лист сорняка не дрогнул.

– Какой-то странный ветер, – Келли усмехнулся, не оценив рекомендации. – И почему бежать?

– Потому что уйти ты уже не успеешь, – мужчина прислушался. – А впрочем… и убежать тоже.

В следующий миг на пустырь скользнул громадный тёмный силуэт, выделяясь в полумраке своей чернотой. Одним взмахом исполинской руки он отшвырнул незнакомца в сторону. Келли вскрикнул и отпрянул назад. Густую дымку прорезало гадкое рычание. Келли зажмурился что было мочи. Глаза он открыл в своей спальне. Он лежал на кровати, боясь пошевелиться. Перед ним всё ещё стояла плохо различимая фигура. Он не мог вспомнить, что он видел. Он помнил только одно – что никогда раньше так не боялся.

2

Уже начало светать, но Келли вылез из постели не сразу. Какое-то время он пытался прийти в себя, ожидая, когда конечности вновь станут ему повиноваться. Хладный озноб пробирал до костей. Вслепую он спустился на первый этаж и натянул заношенные штаны, оставленные им в прихожей вчера. Отыскал в кухонном шкафчике трубку. Рядом с ней покоился кожаный мешочек с табаком, от которого пахло смородиной. Когда Келли вышел на порог, озноб прекратился, хоть снаружи было по-утреннему прохладно. Редкие деревья и невысокие кустики травы прятались, задёрнутые лёгким туманом. Келли уселся на подгнившую деревянную ступень и закурил, прислонившись спиной к двери. Утро выдалось безветренным и странно спокойным. Чересчур спокойным, но Келли не думал об этом. У него перед глазами всё ещё маячил наводящий ужас силуэт. И страх. Он всё ещё здесь.

Это был не первый его кошмар. Они снились ему уже несколько недель подряд. Он перестал высыпаться. Келли и раньше-то спал не ахти как хорошо, а в последнее время его невольная бессонница сделалась невыносимой. Он так завидовал тем людям, которые жаловались, что у них не бывает сновидений. В голове беспрестанно зудел шепчущий голосок: «Поспать… Надо поспать», но спать было нельзя. Когда трубка догорела, Келли натянул плащ, висевший на единственном в прихожей крючке, и запер дверь на ключ.

Гомон, доносившийся из окон близлежащего трактирчика, слегка развеял тревогу. Оказалось, что в основном посетители ещё и не думают расходиться. В дальнем углу тесноватого помещения Келли заприметил своего полного, но не слишком приятеля Генри. Тот восседал на дубовой лавке, подперев щёку ладонью. Келли уселся напротив.

– Ты чего тут? – медленно спросил Генри, устало обрадовавшись. – Опять кошмары?

– Да.

Келли раздавил пальцем крошку на столе.

– Дерьмово. А я вот пью.

– Что пьёшь?

– Эль, что ж ещё.

– Один?

– Как же, нет, – Генри указал головой на пёструю кошку, примостившуюся рядом. – С подругой. Она не из болтливых, зато только вот со мной сидит. Не то что эти портнихи. Шьют себе свои хреновы юбки, чтобы задирать их перед всеми подряд.

– Не думай об этом, – Келли утешительно усмехнулся. – Она ж не думает, вот и ты не думай.

– Не думай, – Генри нахмурился и глотнул из кружки. – Вот тебе когда перестанут мерещиться твои призраки, тогда и советуй. Чего тебе, к слову, примерещилось-то?

– Не помню.

Генри несильно хлопнул ладонью по коленке и икнул.

– А я вот, пожалуй, возьмусь угадать. Ты всё время одно и то же рассказываешь. Про какое-то странное создание. Очень оно тебя пугает. Как можно забыть, что тебя напугало, а? Это же нелогично.

– Не то чтобы я напрочь забыл. Помню высокий чёрный силуэт, но больше ничего отчётливого.

– Ещё бы. Это ж сон. Простая ерундовина. Это тебе не портнихи. Шлюхи разодетые. Кроят себе свои шёлковые рубашки – чтобы всем всё видно. А я ходи смотри, как они смотрят, вороны проклятые. Стервятники. Только и ждут, как бы слететься. Мне ещё порцию! – Генри потряс в воздухе опустевшей кружкой и грохнул ей по столу. Кошка осуждающе мурлыкнула, посмотрев на него. Никто, казалось, не услышал ни того, ни другого.

– Мне ещё порцию! – повторил Генри на этот раз громче и куда менее вежливым тоном. Немолодая хозяйка, стоявшая к нему спиной, обернулась. Он несколько раз ткнул пальцем в свою кружку. Женщина легонько постучала себя пухлой ладонью по голове и упорхнула в погреб.

– И ты, значится, сидишь себе один и пьёшь? – спросил Келли, подняв брови, перекатывая между большим и средним пальцем крупную хлебную крошку.

– Да, – Генри опустил голову, после чего с трудом поднял её обратно. – Что ж мне ещё прикажешь делать? Шить эти чёртовы…

– Нет-нет, – Келли сделал останавливающее движение рукой. – Хочешь напиваться – пожалуйста.

– Ты чего пришёл? А-а, да. У тебя же кошмары. И как ты с ними уживаешься? Я вот, если не посплю, потом весь день варёный хожу, как треска.

– А если поспишь, то напьёшься и всё равно будешь ходить, как треска.

– А хоть бы и так, – Генри подбоченился одной рукой, а второй – нащупал кружку, не отводя взгляда от собеседника. – По крайней мере, я не разодеваюсь, как эти портнихи.