Я был готов любить весь мир

Поскольку он самый лёгкий.

А может, себя опять накручиваю,
Потому и не железные оковы.
Жизнь сама выбирает, что к лучшему,
Стоит быть ко всему готовым.

08:45 21.03.2023 г.

«Мы не встречаем людей других…»

Мы не встречаем людей других,
Всё время спотыкаясь будто.
Нет, не зациклен и не новый сдвиг.
Так устроены наши судьбы,

Где первая жена похожа
И каждый муж последующий.
Мы не становимся лишь строже,
Не ищем только новых ощущений.

Пусть имена меняются
И внешность их слегка плывёт,
Она была красавица,
А он, как водится, – наоборот.

Мы не встречаем новых,
А только повторение в ином обличии.
Мне кажется, что уготовано
Себя нам совершенствовать как личности.

Какая разница в поступках,
Когда итог закономерен?
Быть может, если ты преступник
И исчерпал кредит доверия.

Так это не вина других,
Тебе чуть больше доверяли.
А ты возьми не подведи,
Будь более оригинальным.

Мы не встречаем людей других,
Чтобы ошибки все усвоить.
На месте, может, тоже не сидим,
И повторяется всё снова…

8:59 22.03.2023 г.

Игорь Гранаткин

Впервые попробовал писать, выступая в юношеской сборной Узбекистана по боксу, где старшим тренером был его отец. Тот приучил спортсменов вести «Дневник самочувствия» – как спал, что ел, как тренировался, каковы результаты. Постепенно это вошло в привычку, продолжал все записывать не только на сборах, а постоянно.

В молодости зачитывался книгами Э. Хемингуэя, Дж. Лондона, Э. М. Ремарка, А. Конан Дойля, А. Толстого, братьев Стругацких, А. Беляева, Г. К. Честертона, позднее увлекся творчеством К. Воннегута.

Игорь Борисович по профессии юрист. Рассказы стал сочинять год назад после перенесенного инсульта – по рекомендации врачей, с целью тренировки памяти и речи. Описывает лишь те события, в которых сам принимал участие.

Первые произведения давал читать разным людям – от священнослужителей и полицейских до однокурсников, иностранцев в Америке, Израиле и Литве. Получив положительные отзывы, решился на публикацию.

Первые две части рассказов – «Волкособ», – выпущенные издательством «Моя строка», имеются в интернет-магазинах.

Зов крови

Я не люблю российские фильмы после 90-х годов прошлого века. Они снимаются в голливудском стиле, но с меньшим профессионализмом и за меньший бюджет, а потому выглядят дешевой пародией. Однако недавно по случаю посмотрел фильм «По следу Тигра», в котором уважаемый мною актер Александр Балуев сказал ключевую фразу, натолкнувшую меня на размышления: «Сын тигра может быть только тигром».

В детстве и юности я читал много книг, в том числе и про Великую Отечественную войну. Помню, как меня удивляло, что в момент гибели сына на фронте мать ощущала утрату. Казалось, что это просто литературный прием для усиления впечатления от текста.

В студенческие годы, уже после четвертого курса, мы с друзьями поехали в горы в летний лагерь текстильного института. Мы, студенты других вузов, держались отдельной компанией. Были среди нас две девочки после пятого курса педиатрического факультета медицинского института и взрослая семейная пара. Решили пойти вместе выше в горы в дневной поход – захотелось дикой романтики. Прихватив на кухне сухие пайки на день (хлеб, соль, сахар, картошку, лук, морковь, мясные консервы), утречком полезли еще выше в горы, напевая песню Владимира Высоцкого, что «лучше гор могут быть только горы, на которых еще не бывал». К обеду сделали привал на горной речке. Вода текла с ледника, была холодная, чистая и вкусная. Быстренько насобирали с кустов дикой ежевики, зачерпнули из речки водички и сварили на костре компот, с ним поели сухой паек.

Тут бы и остановиться, но дикая природа подталкивала на подвиги. Пока обедали, обратили внимание, что в речушке метрах в пяти от нас на водопад периодически выпрыгивают рыбешки. Натянули над водопадом на палках рубашку, и за час в нее напрыгало с десяток рыбок маринок (родственницы форели) с ладошку величиной. Кто-то предложил сварить уху. Девчонки-педиатры – детские врачи – пошли чистить рыбу, парни занялись картошкой, луком и морковкой, вдоль русла реки надергали душистой травы (листья хрена и укроп) для приятной отдушки. Горячая уха после купания в холодной воде на свежем воздухе уплеталась за обе щеки. Потом мы прибрали место обеда и залитое кострище и пошли вниз в лагерь.

Не доходя пару километров, плохо стало мужу из семейной пары, он уполз в камни, и его стошнило. Его, желто-зеленого, привела супруга. Сначала мы решили, что он перегрелся на солнце и перепил «огненной воды», которую мы брали в поход для остроты ощущений. Но через некоторое время большая часть компании последовала его примеру. До лагеря без происшествий дошел только я, видимо, как самый здоровый на тот момент. Мутить меня стало уже в лагере, от ужина я отказался и лег в палатку приходить в себя. Начал думать, вспомнил, что в брюшине рыбы маринки есть черная пленка, которую опытные рыбаки всегда счищали ножом полностью. Позвал девочек-педиатров и спросил у них, вычистили ли они эту пленку. Оказалось, что нет. К ночи тошнило и меня, температура поднялась до сорока градусов, притом что во мне яд продержался дольше всех. Штатный лагерный врач везти меня в город отказался, мотивируя тем, что не доеду – помру по дороге, ему этого не надо, тем более что я не студент их текстильного института. Девчонки-педиатры впали в панику и стали истерить. Врач их поругал и приказал сидеть со мной по очереди, обильно отпаивать сладким чаем и периодически выводить из палатки тошнить, промывать потроха.

Полтора суток я провел, мотаясь, как челнок, от палатки к кустам и булькая чаем. К концу вторых суток температура спала, рвота прекратилась. Девчонки принесли мне из столовой три сваренных в крутую куриных яйца и кусок серого хлеба – первую еду после похода в горы. Еще через пару дней я уже мог поехать домой в город. Вернулся я загорелый, но изрядно похудевший. Мама, встретившая меня на пороге дома, точно назвала дату, когда мне было очень плохо, и сказала, что видела меня во сне абсолютно мокрого со стекающей водой, что означало болезнь. После этого я вспомнил рассказы про войну и поверил, что близкие люди чувствуют друг друга даже на расстоянии.

Мой папа был старшим и более сильным, успешным сыном, чем мой дядя – его младший брат. Но женился против воли родителей на моей маме из простой, неполной семьи, поэтому она была нелюбимой снохой, а я в детстве все время ощущал, что двоюродному брату оказывают больше внимания, чем мне, тем более что и назвали его в честь деда. Так, например, брата дед с бабушкой регулярно возили на курорты на Черное море, меня – ни разу. Тем не менее в жизни так сложилось, что после страшного землетрясения 1966 года семья дяди с любимой снохой и внуком переехала к ее родне в Ростов-на-Дону, а старики остались доживать с нами.

Дед – кавалер ордена Трудового Красного Знамени, заслуженный геолог – работал до семидесяти пяти лет. При инфаркте упал, разбил голову и был отвезен «скорой» в ближайшую травматологию в палату с девятью бомжами с центрального рынка. Я к тому времени уже работал в милиции, приехал и объяснил главврачу, что пациента завтра переведут, согласно его статусу, в правительственный стационар, организовал вызов машины скорой помощи.

Через несколько дней, навещая деда в больнице, я увидел, как сестра-хозяйка сворачивает с его пустой кровати белье и матрас, складывает в сумку личные вещи. Из уже имевшегося милицейского опыта понял, что так поступают с постелями умерших. Пошел выяснять обстоятельства к заведующему отделением. Тот, видя мое состояние, начал меня успокаивать, что дед жив, но у него был повторный инфаркт и клиническая смерть, поэтому его, как кавалера ордена и заслуженного работника, без уведомления родственников увезли на «скорой» в институт грудной хирургии для установки нового на тот момент в медицине кардиостимулятора. Успели вовремя, деда реанимировали после клинической смерти. Видимо, тогда от переживаний у меня и обострилась генетическая связь с дедом.

Через пару лет я учился в московской академии. В редкий солнечный для Москвы летний день мы с рижским товарищем по общежитию и учебе пошли загорать на ближайшее озеро. На обратном пути у меня начались проблемы с сердцем. Я упал на тротуар, друг оттащил меня на газон и бросился на дорогу останавливать проезжавшую мимо «скорую помощь». «Скорая», увидев двух здоровых тридцатилетних парней, видимо, решила, что мы наркоманы, охотимся за дозой, крутым виражом объехала товарища и, газанув, скрылась без остановки. Товарищ вернулся ко мне с вопросом: «Что происходит?» Мне уже стало легче, я подумал и сказал: «Знаешь, у меня только что дед умер. Кардиостимулятор не давал сердцу остановиться, поэтому он мучился, а я почувствовал». Товарищ, зная, что моя родина находится за 4,5 тысяч километров, не поверил, но точное время назвал. Я запомнил.

На следующее утро меня пригласили в кабинет руководителя кафедры в академии. Он сказал: «Звонили из дома. Посиди у меня в кабинете, сейчас перезвонят. Там что-то случилось». Через некоторое время прозвенел междугородний длинный звонок. Шеф дал мне трубку. Жена сообщила, что умер дед, и была удивлена, когда я назвал точное время. Я на личном примере убедился в генетическом коде и зове крови. Действительно, сын тигра может быть только тигром. Некоторое переиначивание поговорки – «от осинки не родятся апельсинки».

Дети, любите и берегите своих родителей, тогда и ваши дети будут так же относиться к вам. Что заложено в генной памяти, то и передается поколениям.

Алексей Дударев

Алексей Анатольевич родился 7 июля 1991 года в селе Плавна Климовского района Брянской области. Живет и работает в Подмосковье.

Военный, психолог, музыкант. Кандидат Интернационального Союза писателей. Участник поэтического конкурса «Серебряная нить» (2022).

«Плавна – деревня, та, где я родился!..»

Плавна – деревня, та, где я родился!
Там вырос я и все мои друзья.
В военную службу я погрузился,
Но дома ждет меня всегда моя семья!

Я вспоминаю детство часто,