Ты ребеночку милому, шустрому
Улыбнувшись, шепнёшь тихо мне:
«Он здоров и появится в срок!
Вижу: жизнь ему дарствует Бог!»
Ах! Спасибо Тебе, Богородица!
Вся моя Казанская рать
О Твоём благоденствии молится,
Чтоб пред силой врага устоять!
Чтоб ребенку, в любви зачатому,
Не бояться и срока ждать.
Чтобы войску Россиюшки-матери
На коленях вовек не стоять!
О любви свыше
Ты меня отнеси на руках,
Прижимая к груди, как святую,
На вершину, где в небесах
Кроны сосен поют «Аллилуйя!».
Где орланы парят над скалой,
Зависая над пропастью-нишей,
Чтобы камнем сравняться с землёй
И вернуться в гнездо своё с пищей.
Ты меня отнеси на руках
На поляну, где пляшут ромашки…
В этих милых и нежных цветах,
Разорвав узелки на рубашке,
Зацелуй мои губы, глаза,
Мои плечи и грудь, ниже, ниже,
Чтоб в лучах заискрилась роса
От любви, подаренной свыше!
Улетаешь с журавлями
Лето!
Ты в радугу весёлую одето!
И смотришь бирюзовыми глазами!
И по утрам волнуешь соловьями!
Лето!
Как много детской радости и света!
Всё мило, живо, ярко, быстротечно.
И по ночам купает звёзды речка!
Лето!
Ты даришь нам сияние рассвета!
И жажду утоляешь ты ручьями,
И щедро угощаешь нас плодами!
Лето!
Стрижами и цикадами воспето!
Стрекозами и пчелками, шмелями
И бабочками кружишься над нами!
Подсолнухом за солнцем наблюдаешь,
С дельфинами за волнами взлетаешь.
Песчаными встречаешь берегами
И в осень улетаешь с журавлями.
Мы замираем от любви
Ночь, а не спится. Тишина
Назойливо рождает звуки:
«Одна, одна, опять одна…»
Никто не согревает руки.
Не прижимается и кот,
Сопит тихонечко в сторонке.
«Иди ко мне! Он не придет,
С утра уже в командировке!»
Поверил кот и примостился,
Мурчит и греет мне бочок.
Я задремала, милый снится,
Журчит прозрачный ручеёк.
А где-то там, в краю далёком
Любимый, не смыкая глаз,
Грустит, как путник одинокий.
О чём он думает сейчас?
В нахлынувшей волною дрёме
Ты гладишь волосы мои.
И родничок журчит… В истоме
Мы замираем от любви.
А за душу берёт…
Вечерний блюз мурлычет саксофон.
В глазах улыбка у саксофониста.
Танцуют пары тихий вальс-бостон.
Цветной неон заглядывает в лица.
О Боже! Этот тонкий, нежный звук,
Взлетая, падающий в пропасть!
Напоминающий колес вагона стук,
До скрипа износившуюся лопасть!
А рядом шепчет ласково прибой.
Саксофонист, откинувшись неловко,
Как будто говорит: «Любовь, постой!»
И закрывается в вагоне шторка…
Неон нахально лезет во все лица.
Ты на груди мурчишь, как милый кот.
В глазах улыбка у саксофониста.
Обычный блюз, а за душу берёт…
Лучик счастья и тепла
Лучик ласковый в окошке!