Тень медработника. Злой медик

* * *

Вспомнился мне пацаненок, 8 лет… Поступил к нам в инфекцию в тяжелейшем состоянии, сыпь, отек лица, в сознании, но оглушен. Видок был совершенно дикий, я, как увидела, думала пацана избили – нет, инфекция. Из сопровождающих бабушка. Захожу брать кровь по CITO.

– Малыш, надо кровку взять на анализы, потерпишь или позвать кого, чтобы подержали?

– Больно будет?

– Немного в момент прокола, потом нет. Потерпишь?

– Да, колите.

Кровь взяла, даже не дернулся. Переведен в реанимацию. Через пару-тройку деньков возвращен нам. Постоянно капался, каждое утро забор крови (то одно, то другое), раз в 5 дней перестановка катетера. Только через пару недель нервы у пацаненка не выдержали (переставляла катетер дежурная смена без меня, не могли попасть в вену – склерозирована была). Прихожу ставить катетер, говорит:

– Не дам! – и ревет, бабушка тоже плачет.

Села к нему на кровать (у самой глаза щиплет от слез, как родной уже стал), поговорила по душам о том, в каком состоянии поступил, какой он сейчас и что необходимо продолжать лечение и антибиотики эти можно только в вену, даже принесла инструкцию. Встал, вытер слезы, взял меня за руку:

– Пойдемте, тетя.

Пошли в процедурный… Так я еще ни разу не нервничала при постановке периферички. Поставила.

Мальчишка через недельку ушел домой на долечивание. Перед уходом подошел, обнял, сказал, что я лучшая тетя… Я очень долго плакала (потом в сестринской).

Ради таких моментов я еще работаю… Ради таких мужественных и благодарных пациентов я готова работать за копейки, не спать ночами и гробить свое здоровье. Малыш, не болей больше, надеюсь, мы больше никогда с тобой не встретимся на моей работе.

* * *

Настоящий человек попал в нашу реанимацию после шокирующего случая – летним вечером в южном городе какая-то пьянь бросила во дворе многоквартирного дома боевую гранату. Настоящий человек только вышел из машины и, увидев, накрыл гранату собой. Ему разорвало переднюю брюшную стенку, оторвало левую кисть, которой он схватил гранату, раздробило левое бедро. Думаю, все везение мира в этот вечер собралось, чтобы он доехал до больницы. Потом его неоднократно оперировали, вынесли из него пару метров кишечника, закрыли живот, бедро оставили на вытяжении до лучших времен, кисть собрать не смогли. Заложили человека в реанимацию с вставшими после шока почками и стали его выхаживать. Как-то постепенно он стал разгружаться, анастомозы поджили, живот бодро загранулировал – был большой дефект тканей, не стягивали, вели открыто, только почки по-прежнему стояли. Делали раз в два дня гемодиализ человеку. Недели через две прислали за человеком борт из Москвы с двумя врачами, которые его подготовили к транспортировке и забрали в госпиталь. Человек – ветеран обеих Чеченских. Мы остались ждать новостей. Через недельку позвонили его родные и сказали, что пошла моча. На отделении по этому случаю был праздник. Потом мы узнали, что он восстановился и вернулся домой, в наш южный город.

Зачем я это рассказываю? Ради следующих строк. При том, что пациент был очень тяжелым, при том, что практически все время был в сознании – он никогда не жаловался. К человеку хотелось подходить и прикасаться. От него не слышно было ни стона ни во время перевязок, ни во время тасканий по этажам. Человек весил килограммов сто двадцать, но на моей памяти это были самые легкие сто двадцать килограммов, которые я ворочала, чтобы не было пролежней. Он сохранял оптимизм, был немногословен и терпелив как святой. Его выздоровление было чудом, и это чудо он создавал сам, помогая врачам и сестрам. Вот вам моя история про моего самого любимого пациента на все времена. Огромное спасибо врачам и медсестрам этого отделения, если таковые опознают его по этому рассказу.

* * *

Я больше не хочу быть фармацевтом. Знаете, о чем я мечтаю? Чтобы моя работа наконец-то соответствовала моей профессии! Почему всякие быдло-покупатели мне тыкают тем, что я их ребусы и загадки про желто-зелено-красные таблеточки в банке-коробке-бутылке, начинающиеся на буквы Л-Х-Г, решить не могу? Почему всякие климактеричные бабищи будут говорить, что я херовый провизор, потому что отказываюсь назначение врача заменять аналогами? Почему мне вываливают груди-члены-грибковые ногти и просят подобрать что-то дешевое, быстрое и без побочек? Почему на замечание «сходите к врачу» на меня выливается тонна матов и презрительное «чему вас только учат?» Я все понимаю – больные люди, но я же стараюсь адекватно объяснить, почему я не могу помочь, почему нужна консультация врача, почему без рецепта я не могу отпустить лирику или феназепам, почему с неправильным рецептом на пенталгин или седалгин я вынуждена развернуть обратно. Люди, зачем вы выливаете на других свое дерьмо, почему на мое вежливое приветствие вы делаете вид обиженной королевы и играете в молчанку, зачем на простое «пожалуйста» особо одаренные умудряются отвечать «поговори еще». Я не так много в профессии, 5,5 лет. Я пришла восторженной молоденькой девочкой, которая хотела помогать людям. Теперь я продавец, я не спорю с неправильным приемом, с желанием выпить одну таблетку и ждать, что все пройдет, не объясняю, что кашель от дешевого эналаприла и не надо брать все новые и новые микстуры от кашля, а просто пойти к врачу и начать принимать что-то другое. Я больше не хочу помогать! Никому, кроме себя и близких. Я готова пойти кассиром в гипермаркет, улыбаться и предлагать пакет.

* * *

Пришел один придурошный на прием к участковому с кашлем. Естественно очередь. Но ему надо «по-быстрому», ибо он куда-то спешит, и срать он хотел, что помимо него еще куча больного народа. Ворвался в кабинет и, несмотря на то, что там полуобнаженная пациентка, стал требовать, чтобы его чуть не в коридоре осматривали, он «больной и ему плохо, и срочно надо ехать».

В общем, участковый его послал на три буквы, так и сказал: «Пошел на *** отсюда!»

Страдалец с поросячьими визгами и красный как помидор побежал к главврачу в кабинет, мол, «щас я вам тут устрою».

Залетает он в кабинет к главному (без стука, конечно):

– Вы главный?

Тот так себе спокойно глядя в окно:

– Ну я!

Ну и начинает он рассказывать, как его врачи-изверги отказались больного принимать, не захотели «войти в положение», да еще и послали на ***!

Главврач все это выслушал со спокойным видом и ответил:

– Хорошо, я разберусь с этим врачом.

– Так и что мне теперь делать?! Мне же надо срочно!

Главный вздыхает и преспокойным голосом отвечает:

– А что делать? На *** идти из моего кабинета и из поликлиники тоже.

Еще пронзительней поросячий визг, и под крики: «До министра дойду», – гомункул ***ывает в неизвестном направлении.

* * *

Привезли мне в ночи мужчину средних лет, привет из 90-х, из фильма «Бригада» – кожаная куртка с меховой оторочкой, златая цепь с палец, печатки на пальцах, слегка квадратный, естественно, был раньше спортсменом, сейчас работает в охранном предприятии. Спокойный такой мужик. И вот решил он с друзьями вискаря в пятницу вечером дернуть, и привязалась по пути домой к нему шпана, типа закурить, обогреть, обласкать – ну, мужик и «обласкал», но ему тоже прилетело по голове и в нос, так, ничего серьезного.

После осмотра посадил я его в нервную смотровую, ожидать консультации невролога. А там еще с вечера соизволил отдыхать алконавт бомжацкого вида, лежа на кушетке и сняв штиблеты, и по этому поводу дюже вонючий. Возвращаюсь я со справкой к своему пациенту, а он строит алкаша:

– Сука, ты ***и воняешь!? Снял быстро носки и постирал!

(При этом держа его за шкирятник и покачивая кулаком перед носом.)

Тот бегом стирает носки в раковине. Мужик принюхивается:

– Ты опять, ***дь, воняешь! Ноги бегом в унитазе мыть!

Алкаш моет ноги в унитазе. Мужик опять принюхивается:

– Сука, ты опять воняешь! Да ***и ж ты все время воняешь-то?!

Алконавт уже весь мокрый, со слезами:

– Да не знаю я, отстань от меня, а?!

Мужик наставительно покачивая кулаком:

– Здесь люди работают и болеют, уважать надо, а ты, ***дь, воняешь, не*** немытым по больницам ходить! Пошел нахер отсюда! – и, прописав ему подзатыльник, взяв мою справку, со словами:

– Спасибо большое, доктор! – уходит из приемника вместе с алкашом.

* * *

Повадился ко мне домой ходить сосед – то ему давление померить приспичило в полночь, то кашляет – послушать надо, то таблетки от давления посоветовать, то живот бурлит – посмотри, то спина болит… Суть в том, что живу я не на территории своего участка. Но я же врач, я же должна и обязана, «не имеешь права отказать, а то жалобу напишу»…

И вот приперся этот козел в очередной раз, мучаясь от похмелья, просит капельницу поставить. Время – одиннадцать вечера, я уже спать собиралась. Ладно, думаю, устрою я тебе щас. Говорю, мол, системы у меня нет и лекарств нужных, а сама руки кремом мажу стою. И предлагаю ему дойти до аптеки и купить нужное. Ну этот козел и выдает, что, мол, раз я врач, то должна ему капельницу оплатить, ну, то есть все нужное для капельницы. Ну я, конечно, офигела, мягко выражаясь… Но вида не показываю, говорю, мол, руки в креме, вон сумка в прихожей стоит, возьми сам оттуда кошелек и дуй в аптеку, а как купишь нужное – то я тебе капельницу поставлю, милый мой сосед.