Гражданское общество. Истоки и современность

Гражданское общество. Истоки и современность
Коллектив авторов

XXI век войдет в историю новоевропейской цивилизации как время исторического вызова и время поиска достойного ответа на этот вызов. Старая шкала ценностных ориентиров общественного развития уже не работает, а новая еще не сложилась. Наиболее сложна ситуация в странах посткоммунистического пространства, где продолжаются трансформационные процессы. Этим объясняется пристальное внимание к идее гражданского общества и возможности ее осуществления в новых условиях. Также выражается убеждение, что перспективы России в третьем тысячелетии возможны только под знаком гражданского согласия. Издание предназначено для тех, кто заинтересовался идеей гражданского общества в ее современном изложении и хотел бы расширить свои представления об этой перспективной возможности развития России.

Гражданское общество. Истоки и современность

© Коллектив авторов, 2006

© Изд-во Р. Асланова «Юридический центр Пресс», 2006

* * *

Светлой памяти Греты Ясоновны Пановой, нашего бессменного редактора и просто хорошего человека, посвящается.

    Авторы

Введение

О гражданском обществе спорили вчера, спорят и сегодня. С одной стороны, это свидетельствует о его актуальной значимости, а с другой – связано с тем, что «идея гражданского общества» и поиск вероятных путей ее осуществления не получили надлежащего концептуального оформления, а посему и не сложился тот необходимый уровень метатеории, который принимается в качестве аксиомы.[1 - См.: Гражданское общество: Теория, история, современность. М., 1999; Гражданское общество: Истоки и современность. СПб., 2002; Гражданское общество, правовое государство и право (Круглый стол журналов «Государство и право», «Вопросы философии») // Государство и право. 2002. № 1; Дарендорф Р. После 1989. Мораль, революция и гражданское общество. М., 2003; Кин Дж. Демократия и гражданское общество. М., 2001; КоэнДж. Л., Арато Э. Гражданское общество и политическая теория. М., 2003; Селигман А. Проблема доверия. М., 2002; Федотова В. Г. «Хорошее общество», «хорошая наука», «хороший человек» // Вестник РГНФ. 2001. № 3; Хабермас Ю. Философский дискурс о модерне. М., 2003; Хантингтон С. Столкновение цивилизаций. – М., 2003; 2) Ценности гражданского общества и личность. – М., 2001.]

Уже более десяти лет тема «Гражданское общество» не сходит со страниц научной и публицистической печати. Но все размышления о гражданском обществе, как правило, лежат в плоскости противопоставления «всему тотальному и государственному». При определении понятия «гражданское общество» доминирует не системный, а случайный набор признаков. Его структура определяется по «остаточному принципу», т. е. «за вычетом» из социальной жизни государственного начала и некоторых аспектов публичного права. Такой подход не столько открывает истину, сколько скрывает ее, приводя к очередному заблуждению.

Авторы предлагаемой вниманию читателей книги взяли на себя смелость представить комплексное и системное исследование идеи гражданского общества и путей ее осуществления в условиях общества трансформационных процессов, когда обрушилась старая шкала ценностей, а новая еще не сложилась, когда все знают, «откуда они вышли», и никто толком не знает, «куда они идут».

Отправными точками предложенного исследования явились: обоснование предельных оснований бытия гражданского общества и определение его онтологического статуса; рассмотрение истории идеи гражданского общества и истории ее осуществления; исследование социально-экономических, социально-политических, социокультурных и социально-правовых его аспектов; а также размышление о вероятной стратегии и тактике становления и развития гражданского общества в условиях переходного периода.

Авторы отдают себе отчет в том, что идея гражданского общества обрела особую актуальность в условиях посткоммунистического пространства, где перемены на рубеже веков привели к активному поиску ценностных ориентиров, отражающих как преемственность исторического развития, так и необходимость определения цели, способной соединить общее и единичное, объединить ключевые принципы развития мирового процесса и отечественные усилия, сделать жизнь общества более человечной, а человека – более общественным (совершенным).

В постперестроечное время от «гражданского общества» (от одной магии этого термина) стали ожидать «чуда» – быстрого переустройства социальной действительности с ориентиром на западные стандарты. Казалось, что для утверждения гражданского общества достаточно легализовать частную собственность и декларировать политические и социально-экономические права человека. Но одной декларацией здесь не обойтись, а западные стандарты в чистом виде неуместны, ибо не учитывают исторические особенности и специфику современного развития страны – страны, которая долгое время осуществляла проект «русского марксизма». Нужны творческие усилия историков и философов, социологов и экономистов, культурологов и юристов. Практически отсутствуют работы, раскрывающие состояние современной социально-политической и политико-правовой действительности с позиции комплексного, системного подхода.

Ощущается потребность в исследованиях, посвященных формированию нового правового пространства, правовой культуры и правового сознания. Нужны работы, рассматривающие социокультурные основания гражданского общества, раскрывающие специфику его становления в условиях трансформации общества этнического плюрализма и конфессионального многообразия. Необходимы исследования противоречий между трудом и капиталом. Нужны разработки, посвященные институту семьи, которая несет на себе печать всех противоречий общества, заявляя о себе как о социальной ячейке гражданского общества.

Определенной формой компенсации добротных исследований явились события, ставшие знаковыми для развития идеи гражданского общества и ее осуществления в общественном сознании. Это общественно-научные форумы, проведенные в Санкт-Петербурге (2000, 2002, 2003 гг.), Гражданский форум неправительственных и некоммерческих организаций (Москва, 2001 г.), создание Общественной палаты в 2005 г.

Диалог общества и власти, начатый в декабре 2000 г. в Санкт-Петербурге, получил свое логическое продолжение. Состоявшиеся форумы подтвердили ранее сделанные выводы о том, что перспектива развития России в третьем тысячелетии возможна только под знаком гражданского согласия и развития гражданского общества.

В данной работе авторы попытались ответить на фундаментальные вопросы: какова природа общества вообще; какое общество может именоваться гражданским; как взаимосвязано осуществление идеи гражданского общества с процессом развития правовой государственности и обеспечением прав человека; можно ли сформировать гражданское общество с помощью одних политико-правовых акций или необходимы коренные изменения не только в системе социально-экономических отношений собственности и присвоения, но также в общественном и индивидуальном сознании; является ли гражданское общество универсальным явлением или это специфически западный феномен?

Полагаем, что, лишь ответив на эти вопросы, можно рассматривать идею гражданского общества применительно к России, ее способность или неспособность перерасти в общенациональную идею. Соборное начало идеи может обеспечить созидательные процессы и вывести Россию на уровень передовых стран мира с претензией на то, чтобы стать реальным субъектом мировой политики и международного права.

Необходимость ответа на заявленные вопросы заставила авторов эксплицировать категорию «гражданское общество» в онтологической плоскости, рассмотреть историю идеи гражданского общества и ее осуществления, исследовать социально-экономическую базу, политические характеристики, социокультурные и правовые основания гражданского общества. Это позволило рассмотреть формы взаимосвязи, взаимодействия и взаимообусловленности субъектов гражданского общества и уяснить, что его специфика проявляется, прежде всего, в политико-правовой сфере, а также в области коммуникаций.

Однако изучение этой специфики показало неизбежность столкновения с антиномией должного и сущего, где гражданское общество заявляет о себе как идеальный тип (желаемое будущее), и как общество, которое выступает в виде фактической реальности. Очевидно, что эти два модуса бытия никогда не совпадают. Но является ли это достаточным основанием для вывода о том, что в России реально существует гражданское общество? Этому вопросу посвящен специальный раздел, в котором основное внимание сосредоточено на том, кто вырабатывает политико-правовые инновации, каковы принципы взаимодействия субъектов гражданского общества при формировании политического курса страны, обеспечении контроля за деятельностью государства, насколько возможен и реален диалог субъектов гражданского общества, а также их мера ответственности в пределах метасистемы «природа – общество – человек».

Проведенное исследование позволило констатировать, что в условиях России произошел скачок от коллективной идеологии к частным интересам, от единства и дружбы национальностей в многонациональном обществе к «параду суверенитетов» и вражде на национальной и религиозной почве, когда консенсус и компромисс, терпение и терпимость стали труднодостижимыми. Более того, гражданское общество подчас отождествляют с обществом потребления, что создает особые специфические проблемы для него. Однако это не исключает возможность рассматривать идею гражданского общества в качестве перспективной цели.

Представленная работа является логическим продолжением научных исследований, нашедших отражение в монографии «Гражданское общество: Истоки и современность», вышедшей в издательстве «Юридический центр Пресс» в 2000 г., а также во втором издании одноименной монографии, осуществленном с существенными дополнениями в том же издательстве в 2002 г. В ходе подготовки третьего издания авторам не всегда удавалось прийти к полному единодушию. Но поскольку представленные авторские позиции достаточно аргументированы, то последнее слово остается за читателем.

Раздел 1

Онтологические основания гражданского общества

1.1. От власти авторитета к авторитету власти

Исторически и логически первой формой общественной жизни является род. Имея общего предка, род выступает носителем кровнородственных связей. Он обеспечил переходный период от «биологической популяции» особей прачеловека к социальной общности людей, от эндогамии к экзогамии, заложил основания общественного сознания и его ориентир на формирование традиционного общества.

В своем становлении род прошел две стадии – эпоху материнского и эпоху отцовского развития, формируя мифологическое мировоззрение людей и культуру страха в границах ойкумены.

Если в эпоху матриархата социальной ячейкой выступает весь род в чистоте своих кровнородственных отношений, то в эпоху патриархата социальной ячейкой общества становится патриархальная семья. Семья заявляет о себе как экономически суверенная общность людей. Семьи образуют общину, точнее сообщество, где люди связаны территориальной целостностью, принадлежностью к одному тотему, единому пантеону богов; солидарностью, за которой стояли единство мотивов и действий, общность интересов и определенная мера ответственности за жизнедеятельность общины[2 - Аристотель. Соч.: В 4 т. Т. 4. Политика. М., 1983; Тайлор Э. Первобытная культура. М., 1989; Фрейзер Дж. Золотая ветвь. М., 1983.].

Регламент этого сообщества обеспечивался властью авторитета в лице старейшины рода. Проводником власти авторитета выступало основание будущей нормативной пирамиды общества в форме табу и талиона, которая закреплялась первобытной нравственностью.

Община явилась условием становления обычного права, которое обеспечивалось общественным мнением и волей власти авторитета, особой культурой страха перед непреодолимыми силами Природы. Характерной чертой обычного (естественного) права был ориентир на «горизонтальные» общественные отношения. Право уже воспринимается как определенная система возможных прав и обязательств, но эта система еще далека от инверсии в правовую норму закона, регламентирующего определенный вид общественных отношений и обеспеченного санкциями авторитета власти. В этой системе право совпадает с обязанностями, а обязанности воспринимаются как право.

Несмотря на некоторую привлекательность общины, в силу преобладания отношений координации над отношениями субординации общину вряд ли можно рассматривать в качестве идеального сообщества. В ней отсутствовала личность. Свобода и личные интересы индивида приносились в жертву благополучию общины. В условиях, когда «часть» не принимается во внимание, «целое» не может реализовать свой потенциал.

И тем не менее развитие общины продолжалось. Оно шло по двум направлениям – либо за счет количественного роста моноэтнической общности, либо за счет союза отдельных общин по пути формирования ассоциации-сообщества.

Если к этому добавить специфику ойкумены (органического единства конкретных природных условий и конкретного человеческого фактора), то многообразие исторических форм сообщества людей следует принять как естественную данность. В этом многообразии традиционно выделяют азиатский, античный, германский и славянский типы общин.

Азиатский тип рассматривается как инверсия рода в общину в условиях перехода от кочевого к оседлому образу жизни. В основе этого типа лежала общая собственность на землю, широкое применение коллективного труда при создании ирригационных систем и дорог, организация защиты от внешнего врага и полное растворение части в целом, индивида в протообществе.

В отличие от азиатского типа античная община представляла собой сообщество свободных людей, ориентированное на активное использование труда рабов. Но главное отличие заключалось в том, что представитель античной общины, сохраняя свое членство в общине, становился частным собственником обрабатываемого надела земли, что обеспечивало его относительную самостоятельность, заявку на формирование индивидуальности, становление личности.

Германская община (марка) – более позднее образование, где доминирует частная собственность на землю. Сообщество продолжают объединять традиции и обычаи, но это уже ассоциация свободной организации землевладельцев, где каждый собственник земли выступает сувереном, демонстрируя свою индивидуальность.

Имеет свою специфику и славянский тип общины. Она представляла собой организацию местного самоуправления совладельцев земли. Регламентом славянской общины являлся нравственный закон. Община предпочитала путь мира, а не насилия, ориентируясь на естественное право и власть авторитета. Ее потенциал был столь впечатляющим, что один из видных славянофилов К. С. Аксаков (1817–1860) полагал, будто русский народ по своей природе не «государственен»[3 - Аксаков К. С. Записки о внутреннем состоянии России // Ранние славянофилы. М., 1910.]. Славянофилы рассматривали общину как социальную ячейку общества, как первокирпичик обустройства России.

Но власть авторитета в любой ее модификации – как в далеком вчера, так и в конце XIX в. – демонстрирует ограниченность возможностей преодолевать противоречие между частью и целым. Община по мере своего развития все более проявляет неспособность обеспечивать оптимальный регламент отношений в границах конкретного сообщества людей, неравных по своей природе. И хотя община рождает ностальгию о времени «Золотого века», она уступает место той социальной структуре общества, где бал правит уже не власть авторитета, а авторитет власти.

Авторитет власти заявляет о себе через становление института государства и оформление политической системы, способной мобилизовать население конкретного сообщества на решение задач, выходящих за пределы возможностей индивида или его семьи.

Первой моделью государства будущей новоевропейской цивилизации выступает древнегреческий полис, в котором общество и государство предстают как единое целое. Население полиса, как правило, исчисляется уже в десятках, а то и сотнях тысяч людей. Но статус граждан имели только свободные лица мужского пола. Они обладали равными политическими правами. Гражданство носило наследственный характер. Чужеземцы не могли получить гражданство даже если они или их родители родились в конкретном полисе. Что касается женщин, то они, точно так же, как рабы и чужеземцы не обладали политическими правами и исключались из сферы политической жизни. Полис представлял собой структурно организованное сообщество, регламент которого обеспечивался деятельностью протогосударства. Это еще не государство в традиционном смысле, но уже и не власть авторитета в лице старейшин рода. Политические идеалы характеризовались гармонией равных в политической сфере людей, законом и свободой. При этом свобода понималась весьма своеобразно, а именно, не как свобода человека, а как свобода сообщества в соответствии с общим для всех законом, а несвобода – как жизнь сообщества под властью тирана. Предполагалось, что в управляемом законами, гармоничном и свободном сообществе все возникающие проблемы должны решаться путем открытого и рационального обсуждения, где каждый свободный, достигший совершеннолетия мужчина демонстрировал единство прав и обязанностей.

Идеалом общества были kosmos (порядок), nomos (закон) и «человек – в сообществе», а не индивид в его самоосуществлении. Права человека определялись его статусом в обществе. Под добродетелью понималась не способность жить, даже в соответствии с общечеловеческими ценностями, а способность быть человеком своего полиса. Ориентируясь на этот полис, Платон выводит необходимость идеального государства как авторитета власти с претензией на установление регламента жизни общества и жизни в обществе. По Платону, только идеальное государство может обеспечить гармонию между индивидуальной добродетелью и общественной справедливостью, разрешить противоречия между частью и целым, индивидом и сообществом, личностью и обществом. Но иллюзия идеального государства рассеивается при более пристальном изучении платоновской модели, где место человека занимает его общественная функция, где нет семьи и частной собственности как социальных факторов индивидуализации и самовыражения человека, где людей не лечат, ибо жизнь беспрестанного умирания никчемна, где нет искусства, ибо польза от него сомнительна[4 - Платон. Соч.: В 4 т. Т. З. Государство. М., 1994.].

«Образец совершенного государства» подвергает критике уже Аристотель. Ученик Платона усомнился, что целое может быть счастливо, если хоть какая-то его часть не чувствует себя таковой. По Аристотелю, государство – это особая форма общежития граждан, включенных во власть. Главным субъектом государства выступает гражданин (полисный человек), активно участвующий в суде и управлении, реализующий единство и взаимосвязь гражданских прав и гражданских обязанностей. По Аристотелю, государство есть продолжение семьи, в которой прослеживаются три вида отношений: мужа и жены; отца и детей; господина и раба. Господская власть и власть домохозяина подготовили первую форму государства как авторитета власти – патриархальную монархию. Древнегреческий мыслитель полагал, что патриархальная монархия как особая форма правления наиболее оптимальна, если субъектом власти является добродетельный, рассудочный и мудрый человек, патриарх семейства. Монарх – бог среди людей, он – олицетворение закона. Все остальные формы правления, которые складывались в античном мире, противоестественны человеческой природе, ибо не учитывали природное неравенство людей, не принимали во внимание, что «цель человеческого общежития не в том, чтобы жить, а в том, чтобы жить счастливо», приумножая добродетель, красоту и мудрость[5 - Аристотель. Соч.: В 4 т. Т. 4. Политика.].

Средневековье с его парадигмой теоцентризма сместило акценты парадигмы космоцентризма. Приоритетной становится не идея государства, как олицетворение целого с претензией быть условием «гармонии между индивидуальной добродетелью и общественной справедливостью», а идея воздаяния с ориентиром на потусторонний мир рая или ада. Приоритетной ценностью выступает не общество, а человек в его отношении с Богом.

Но уже первоначальное накопление капитала и становление капиталистического способа производства с его ориентацией на рынок и фетишизацию товара, денег и капитала вновь актуализируют проблему государства. Эта проблема становится объектом пристального внимания со стороны Николло Макиавелли, Жана Бодена, Иоганна Альтузия, Гуго Гроция, Томаса Мора, Томаса Гоббса, Джона Локка. Позже проблема государства «прочно поселяется» в философии Просвещения и в немецкой классической философии с тем, чтобы найти свое развитие в постклассической философии.

Все исследователи едины в выводе о том, что государство возникает в эпоху цивилизации, когда реальностью стало товарное производство, когда рынок включил механизм региональных процессов развития в мировую историю, когда реальностью стали – господство частной собственности на средства производства и возможность включения каждого государства в качестве равноправного члена в мировое сообщество, а формула «человек – в сообществе» сменяется формулой «государство – в мировом сообществе».

Таким образом, государство – это то общественное явление, которое имеет свою социально-историческую природу. Оно возникает в период смены родоплеменных отношений отношениями обмена в условиях формирования семьи и частной собственности. Семья вызвала к жизни феномен частной собственности, а частная собственность обеспечила индивиду статус субъекта с претензией на самовыражение и самоосуществление. Отныне семьи объединялись в сообщество не по кровнородственному, а по территориальному признаку, на основе рыночных отношений. Общество заявляет о себе как социальная система воспроизводимых структур взаимосвязи, взаимодействия и взаимообусловленности[6 - Энгельс Ф. Происхождение семьи, частной собственности и государства // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 21.].

Территориальная общность рождала коллективные потребности, а стало быть, и общие интересы: решение проблемы внешней защиты или нападения; принятие единых правил общежития; выполнение тех общественных работ, от которых зависит оптимальное существование сообщества, но которые не в состоянии осуществить отдельно взятый индивид или его семья (строительство дорог, ирригационных сооружений, поддержка порядка, санитарии и т. д.).

Объективная потребность в силе, способной решить этот открытый ряд задач человеческого общежития, вызвала к жизни публичную власть в форме государства. Государство заявило о себе как авторитет власти. Публичная власть принципиально отличается от власти авторитета или коллективной власти родового общества. Это уже особый слой людей, составляющий бюрократию. Бюрократы профессионально решают задачи социального управления. Появление бюрократии значительно ускорило процесс общественного разделения труда. Реальностью стало социальное измерение человека, он заявил о себе как личность своего общества с претензией на определенный статус. Что касается публичной власти, то она заявила о своей универсальности. Она распространяется на все население. Абстрактное понятие «nomos», как проекция понятия «kosmos» на общество и его устройство, уступает место реальной нормативной базе. Нормативная пирамида общества, которая включала нормы архаики (табу и талион), нормы морали и религии, отныне закрепляется нормами права. Ключевыми ценностями права выступает жизнь, собственность, свобода, формальное равенство и справедливость как высшая форма выражения солидарности.