Российский колокол №5-6 2021

Пулемётные ячейки и подземные ходы бывший моряк рассматривал так, будто раскрывал для себя военные секреты столетней давности. Он ходил вокруг укрепления, представлял себе живых людей, строивших форт. Как человек военный понимал, для чего нужно было строить оборону. Но время шло, крепость ветшала без присмотра. Вот и в этом люнете обрушилась задняя стенка, запечатав сквозной проход.

В этой нише с ажурным входом из кирпича Петрович оставлял еду для лисы.

Сам занимался привычной работой – покосом. Не скосишь – вырастет жёсткая трава в рост человека, засохнут бодылья к ноябрю, а там и до пожара недалеко. Два года назад туристы или шальные люди пустили пал по сопке, огонь подобрался к самому форту. Большого вреда качественному бетону огонь-низовка причинить не мог. Но сам факт сожжённой вокруг объекта земли Петровичу был не по нутру.

– Бардак на корабле не потерплю! – сказал он сам себе, и с тех пор пять метров от бруствера тоже вошли в зону его ответственности.

Две крупные трещины по фасаду главной галереи заботили смотрителя. Четырёхметровые стены были рассчитаны на огонь корабельной артиллерии, но выдержат ли разрушение временем?

– Непорядок, непорядок, – сокрушался капитан Егоров и замазывал цементом трещины, не давая возможности дождям просочиться вглубь форта.

Отставной офицер был убеждён, что рано или поздно к людям придёт понимание красоты военной фортификации. Сто лет простояла крепость, простоит ещё триста. Если следить за ней, очищать трещины от прорастающей травы, от мелких камней. Да охранять от людей.

С людьми Петрович встречался нечасто. Место дальнее, труднодоступное. Чаще других сюда наведывались диггеры – они сами себя так называли. Молодые люди в шнурованных ботинках, в камуфляже, с рюкзаками за спиной, с палками в руках. Появлялись как из ниоткуда, шныряли по подземным лабиринтам, фотографировали, но вреда крепости не причиняли. Егоров держался с ними сухо, но претензий не предъявлял: да и кто он им?

Худшими гостями были пьяные компании на мощных джипах. Этим высокий подъём на гору давался легко, каменистые осыпи четыре ведущих колеса преодолевали без проблем. Из больших багажников выгружали ящики со спиртным и закуску. С задних сидений выпархивали девицы в шортах или джинсах – смотря по погоде. Если обычный в этой местности туман рассеивался, компания, как правило, усаживалась на бруствере и с восторгом тыкала пальцами по сторонам:

– Ты гляди, а! Красотища-то какая! А вон тот остров как называется?

– Да бес его знает.

– А вон тот, за косой, что под нами, там пирс, что ли?

– Да, может, рыбаки швартовались, а может, вояки, их тут по всему острову в советское время понатыкано было.

– Закат шикарный…

– Девочки, сфотайте меня!

– Давай, наливай ещё, за тех, кто в море…

Петрович в такие моменты шёл в лес, будто за грибами приехал или по другим каким делам – чтобы не вступать в контакт с шумным контингентом. Всё равно к вечеру уедут, может, и бутылки пустые с собой увезут. Что бывало нечасто.

Женщина однажды забрела – вот уж кого не ожидал Петрович здесь увидеть. В одиночку! Бесстрашная, в спортивном костюме, рюкзачок за спиной, кроссовки, кепка с надписью Sochi, с рокады (кольцевой дороги вокруг острова) сама поднялась на сопку. Оказалось – дама из учёных, исследователь. Рассказала Петровичу, что форт № 9 носит имя князя Рюрика, а заодно и названия других батарей и фортов объяснила. Тоже фотографировала всё на телефон, сказала, что снимки нужны для монографии. Капитан Егоров не был бы офицером, если бы не предложил подвезти до города. И даже визитку её в бардачок положил – может, пригодится. Если заинтересуется ещё кто-нибудь восстановлением крепости – а у него уже и специалист знакомый появился, расскажет, как тут было всё до забвения.

А прошлым летом на форт приехал необычный странник. Высокий, в джинсах и тёмной рубашке, в вырезе которой просматривалась тельняшка. Длинные волосы схвачены шнурком в хвост, узкая бородка аккуратным кантом легла по подбородку. Глаза впавшие, будто не спал несколько ночей. Подошёл к собранной Егоровым пирамиде из камней, перекрестился на восток и долго стоял, о чём-то думая.

– Приветствую, любезный! – обратился к нему Егоров. – Машина у вас хорошая, багажник большой.

Петрович кивнул на стоящий невдалеке пикап «ниссан-датсун».

– Здравствуйте! – церемонно, с небольшим поклоном приветствовал Петровича путник. – Да, по военной дороге только на такой и ездить.

– С чем пожаловали, интересуюсь? – Петрович держал в руках метлу с высоким черенком, выглядел по-хозяйски.

– Место для креста ищу. Решил пройти по нашим русским фортам, обозначить христианское присутствие. Вы здесь часто бываете, работаете дворником? – кивнул незнакомец на орудие труда.

– Я-то? Быва-а-ю, да-а-а, – протянул в ответ Егоров.

Он не знал, как реагировать на слова визитёра. После штормов в Тихом океане Петрович не верил ни в Бога, ни в чёрта.

«С одной стороны – пусть ставит, не жалко. В конце концов, в то время, когда строился форт, все жили под девизом “За веру, царя и Отечество”, так что вроде в тему его замысел. А с другой стороны, зачем крест ставить, кладбище ему тут, что ли?»

– Вижу, сомнение вас одолевает, на лице написано, – длинноволосый путник глянул на Петровича так, словно прочитал его мысли. – Так я расскажу вам. Исстари повелось: на возвышенности у моря, у крутого берега реки ставить крест. На корабле издалека видели, какой веры народ придерживается в этом поселении, какому Богу молится. Как система опознавания на флоте по принципу «свой-чужой». Знаете?

После этих слов, прозвучавших как пароль, бывший моряк перешёл с гостем на «ты»:

– Да какой разговор? Ставь свой крест, кому он мешает? Меня Петровичем зовут. А тебя?

– Зови Диомидом. Как бухту на той стороне залива, – путник махнул рукой точно в район Владивостока, невидимый с этой стороны острова.

– Да только вряд ли моряки увидят крест: туманы здесь такие, что с одного конца форта другого не видно, – высказал сомнение Петрович.

– Credendo vides, – ответил ему Диомид.

– Не понял, что это значит?

– Латинская поговорка. «Уверовав, увидишь».

– А, вон ты куда… Понял. То есть не по-церковному это? – прищурился Петрович.

– Да как сказать… Вот мы с тобой сейчас видим берег моря, а через час туман накроет его. Но мы же знаем, что море там есть? Знаем. И верим в то, что туман уйдёт, бухта откроется и мы снова увидим её. Так?

– Философ ты. Я в таких вопросах тебе не собеседник. Пойду, лестницу подмести надо…

В следующий свой приезд Диомид привёз мешки с цементом, воду, замешал раствор, стал укладывать камни плоской стороной наружу, формируя четырёхгранный постамент. В середине оставил пространство для основания креста.

Когда нижняя часть сооружения была почти готова, Егоров заметил:

– Высокую ты подставку соорудил, сюда трёхметровый крест нужен. Как потащишь на гору? Помочь тебе?

– У тебя своя вахта, капитан, а у меня – своя. Ты за фортом присматриваешь, а я буду за крест в ответе. В следующий раз привезу, сам дотащу – так надо. Поможешь только ровно установить, со стороны посмотришь.

Когда Диомид водрузил крест в нишу и стал ровнять его по сторонам света, Егоров увидел металлическую чайку, прикреплённую на левой стороне перекладины.

– А птица зачем? – полюбопытствовал Егоров.

– Догадайся сам, Петрович, – улыбнулся человек в тельняшке. – Ты же моряк!

07.12.2020

Литературоведение

Станислав Куняев

Русский советский поэт, публицист патриотического направления, переводчик, литературный критик. Главный редактор журнала «Наш современник» (с 1989 г.).

Автор десяти биографий в серии «Жизнь замечательных людей», вместе с сыном Сергеем опубликовал в серии книгу о жизни и творчестве Сергея Есенина. Автор около 20 книг стихов, прозы, публицистики, наиболее известные – «Вечная спутница», «Свиток», «Рукопись», «Глубокий день», «Избранное». Автор множества переводов из украинской, грузинской, абхазской (в том числе Мушни Ласурии, Дмитрия Гулиа), киргизской (в том числе Токтогула), бурятской, литовской (в том числе Эдуардаса Межелайтиса) поэзии. Некоторые его произведения переведены на болгарский, чешский и словацкий языки.