Над условной чертой горизонта

С запрокинутой вверх головой.

«Хватит пялиться в небо! Домой!» —
Заворчит ему вайф на крыльце,
Поварёшкой махая в руке,
Оправляя измятый передник.

И баптист-адвентист проповедник
Лишь тихонько вздохнёт, глядя
Через окно в наш полёт
Над полями Айовы.

Искренне Ваш, с позволенья Юпитера, Бык

Вороны каркали.
Листы роняла осень.
Будильник ставился на восемь.

И пара глаз девичьих вглядывалась в мглу.
Десятый класс. Незримая в углу
Остатка дня перебирала крохи.

Всё тяжелее, продолжительнее вздохи.

Бродяжка-кровь бесцельно в жилах бродит,
Сама себе чего-то говорит.

Незримых демонов ватага колобродит —
Мятежный сон девичий сторожит.

А ночь, как ткань, укутала сполна,
Опутала, укрыла, спеленала.

И в лабиринтах демонического сна
Блуждает девушка, предчувствием полна,

Спонтанно шевелясь под одеялом.

Вороны каркали

Унеси меня вдаль,
Как Харон, на последнем пароме.
Чтоб не видеть ни зги
В пустотелой ночной тишине.

Чтоб я чувствовал Ночь
Ничего не желающей – кроме
Моего восхищенья в душе,
Обращённого к ней.

Унеси меня в Ночь,
Убаюкана тёмным пространством,
Что мешает уснуть,
Пред глазами во тьме шевелясь.

И тяжёлая Вечность
С тяжелым своим постоянством
Воцарилась в пространстве,
И яблоку негде упасть.

Я люблю вспоминать
Первозданность в первичном наряде,
Ощущать невесомость
Осколков вселенского льда

И увидеть внезапно
В таинственном тихом обряде
Зарождение жизни —
Сейчас, насовсем, навсегда.

Расцветают цветы,
Улыбаются тихие зори.
Поднимается Солнце —
Глубокое море тепла.

И тихонько на луг,
Взявшись за руки, Первые Двое
Осторожно выходят,
Чтоб жизнью напиться сполна.

Унеси меня вдаль

Вот фарфоровая кукла
Мне кивает головою.
Канарейки пляшут танго
На краю пустых кастрюль.

Перезвон хрустальной люстры,
Дребедень сервиза в полночь
Музыкальным служат фоном,
Звукорядом до мажор.

И сквозь стену – еле видно —
К нам плывет Антуанетта
В платье пышном, и с лорнеткой,
И в перчатках до локтя.

Помавая головою,
Улыбаясь еле слышно,
Взглядом глаз Антуанетта