Революции в России. Теория и практика социальных преобразований

Однако исследовательскую деятельность по масонской проблеме, как и раньше, затруднила недостаточность источниковой базы. Если сохранились уже хорошо известные источники личного происхождения (мемуары, воспоминания, письма, интервью), то, ввиду специфичности характера масонской организации, исследователи так и не смогли использовать делопроизводственные документы. Исключением являлись разве что документы явно масонского происхождения, представлявшие собой списки членов двух первых русских лож «Возрождение» и «Полярная звезда» в Москве и Санкт-Петербурге. Бывший масон, эмигрант Б. Элькин приобрел эти материалы у своего «русского друга», который, в свою очередь, купил их в одной книжной лавчонке в Париже (в дальнейшем автор использовал их для написания своей статьи).

В результате в 1983 г. другой исследователь – Барбара Нортон – в своей статье «Russian Political Masonry and the February Revolution of 1917»[531 - Norton B. Russian Political Masonry and the February Revolution of 1917 // International Review of Social History. 1983. Vol. 28. Part 2. P. 240–258.] («Российское политическое масонство и Февральская революция 1917 года») отмечала, что к середине 80-х гг. ХХ в. проблема возникновения «нового» (политического) масонства в России продолжала оставаться открытой. В связи с тем, что большинство историков традиционно относило его появление ко второму десятилетию ХХ в., Нортон решила сопоставить все возможные варианты датировки с целью выявления объективности данного утверждения. Для этого она предприняла попытку комплексного критического анализа всех доступных изучению источников личного происхождения: письма Кусковой к Дану и Вольскому, воспоминания Керенского, Мельгунова, Арансона, Милюкова и Оболенского. С помощью аналогий и метода сравнения Нортон пришла к выводу, что существовали свидетельства более раннего возникновения политического масонства в России, а именно – в 1901–1902 гг.[532 - Ibid.]

При определении такого рубежа автор апеллировала к мнению Е.Д. Кусковой, которая в своих письмах утверждала, что политическая организация масонов появилась сразу же на рубеже веков и была основана теми же лицами, которые впоследствии образовали «Союз освобождения» – организацию российских либералов и радикалов, послужившую орудием для возникновения революции 1905 г.[533 - Norton B. Op. cit.]

Вместе с тем, в письмах Кусковой сообщалось, что кроме нее самой и ее мужа С.Н. Прокоповича, основателями политического масонства в России были и радикалы Н.А. Бердяев, С.Н. Булгаков, С.Л. Франк, Б.А. Кистиаковский, П.Б. Струве, В.В. Водовозов, а также более известные как либералы князь П. Долгоруков, М.М. Ковалевский, Ф.И. Родичев, И.И. Петрункевич, Н.Н. Львов, В.И. Вернадский.

Подвергнув критическому анализу письма Кусковой, Б. Нортон пришла к выводу, что целиком и полностью доверять данному источнику не представлялось возможным. Воспоминания были написаны Кусковой, когда ей было за 80 лет, поэтому Нортон ставила под сомнение ее способность достоверно и точно воспроизводить все детали и подробности, связанные с фактом возникновения политического масонства в России[534 - Ibid.].

При дальнейшем сравнительном анализе других источников личного происхождения исследователь отмечала ряд противоречий в их содержании. Например, Оболенский, который присоединился к политическому масонству в 1910 г., в своих воспоминаниях предполагал, что эта организация возникла не сразу на рубеже веков, а немного позже. Напротив, Керенский – политический масон с 1912 г. – полностью присоединился к мнению Кусковой, которая писала, что политическое масонство в России начало свое существование после поражения революции 1905 г., а точнее – в период связанных с ним репрессий, в 1907–1908 гг. В связи с этим противоречие в свидетельстве Кусковой для Нортон было более чем очевидно[535 - Ibid.].

С другой стороны, исследователь полагала, что Е.Д. Кускова могла просто обращаться к разным этапам в истории эволюции масонской организации в России. Исходя из данного предположения, Б. Нортон считала возможным рассматривать период с 1901–1902 гг. как начальный этап в эволюции масонства в России, когда оно существовало в своей зачаточной, неразвитой форме. Проводя внутрипредметные связи, автор поднимала вопрос о его преемственности традиционному франкмасонству, запрещенному в 1822 г. и возродившемуся в канун первой русской революции. Отсюда следует, что Б. Нортон в своей статье полностью восприняла версию Кусковой относительно времени возрождения масонства в России[536 - Norton B. Op. cit.].

Подводя итог всему вышесказанному, следует отметить, что вопрос, связанный с возникновением «нового» (для нас совершенно точно очевидно – политического) масонства в России, а, следовательно, с его новым этапом развития, оставался до конца невыясненным зарубежными авторами и поэтому дискуссионным. Все историки предлагали свои, в равной степени логичные периодизации «возрожденного» масонства, не затрудняясь, в большинстве случаев, определить даже точную дату, момент, после которого масонские ложи нельзя было рассматривать как филантропические и мистические организации.

В целом можно было выделить общие, характерные для всех авторов позитивистские приемы и методы работы с источниками. При этом обращение к одним и тем же источникам не означало, что авторы должны были прийти к одинаковым выводам. Например, Л. Хаймсон и Б. Нортон в своих исследованиях в большей степени обращались к воспоминаниям Е.Д. Кусковой, однако переломным этапом эволюции масонства у Хаймсона был 1912 г., а у Нортон, скорее, 1907–1908 гг.[537 - См.: Haimson L. Op. cit.; Norton B. Op. cit.] Отсюда следует, что Хаймсон в своей статье использовал метод сочетания одних источников с другими.

С другой стороны, четкое следование содержанию источника, а точнее точке зрения, которую высказывал в нем его автор, нередко приводило к совпадению позиций исследователя и создателя источника. Примером могла служить статья Н. Смита[538 - Смит Н. Роль русского свободного масонства в Февральской революции…], в которой автор полностью воспринял версию возрождения масонства в России, высказанную в своих воспоминаниях князем В.А. Оболенским. Таким образом, выводы, к которым приходили авторы относительно изучения данной проблемы, зависели не столько от выбранных ими источников, сколько от работы с ними, а точнее – от методов и приемов их исследования.

Новым рубежом в изучении вопроса возрождения «нового» (политического) масонства в России в начале ХХ в. стали исследования начала 1990-х гг., когда данной проблематикой активно стали заниматься не только представители англо-американской исторической науки. В 1990 г. в журналах «Вопросы истории» и «Историки отвечают на вопросы» польский историк, профессор Людвиг Хасс опубликовал две статьи «Еще раз о масонстве в России начала ХХ века»[539 - Хасс Л. Еще раз о масонстве в России начала ХХ в. // Вопросы истории. 1990. № 1. С. 24–35.] и «Русские масоны первых десятилетий ХХ века»[540 - Хасс Л. Русские масоны первых десятилетий ХХ в. // Историки отвечают на вопросы. 1990. Вып. 2. С. 136–157.], в которых автор стремился преодолеть распространенные стереотипы, навязанные общественному мнению в связи с масонством, и показать его истинный исторический облик в максимально возможных для исследователя полноте и конкретности.

В 1991 г. на страницах журнала «Наш современник» со статьей «Мир, в котором оказалась эмиграция, или чего боялись правые»[541 - Назаров М. Мир, в котором оказалась эмиграция, или чего боялись правые // Наш современник. 1991. № 12. С. 145–160.] выступил видный представитель «третьей волны» русской эмиграции Михаил Назаров, живший и работавший в то время в Мюнхене. Его статья представляла собой одну из глав его книги «Миссия русской эмиграции»[542 - Назаров М. Миссия русской эмиграции. Ставрополь: Кавказский край, 1992.], в которой автор стремился показать не только позицию правых, но и миссию всего русского зарубежья, определявшуюся, по его мнению, как уникальностью ситуации на родине, так и не в меньшей степени – состоянием мира, в котором русской эмиграции пришлось существовать и, следовательно, познавать сущность различных общественных систем: социализма, капитализма, нацизма.

Евразийская концепция Октябрьской революции в трудах П.Н. Савицкого[543 - Статья выполнена в рамках гранта РФФИ, проект № 18–09–00621 «История участия Российской Федерации в локальных гибридных войнах в 1991–2008 годах: генезис, геостратегия, результаты».]

Матвеева А.М.

Аннотация. Интерес к анализу революционных процессов на современном этапе вызван целой чередой так называемых цветных революций. Многие ученые полагают, что это квази-революции и для определения их подлинной сущности обращаются к опыту революций прошлого. Среди них своей масштабностью выделяется Великая Октябрьская революция 1917 г. В статье рассматривается геополитический подход к анализу этого величайшего события ХХ в. Он был сформулирован экономистом и географом П.Н. Савицким в 1920–1930-е гг. на базе созданного при его непосредственном участии движении евразийцев. В статье выявляются как ошибочные положения концепции Савицкого, так и те серьезные и обоснованные выводы, которые могут быть востребованы в современной России для воссоздания целостной научной картины революции 1917 г. и развития познаний о сущности тех процессов в современном мире, которые именуют цветными революциями.

Ключевые слова: Октябрьская революция 1917 г., геополитика, цветная революция, СССР, этатизм, П.Н. Савицкий, правящий отбор, большевизм, евразийство.

THE EURASIAN CONCEPT OF THE OCTOBER REVOLUTION IN P.N. SAVITSKY'S WORKS

Matveeva A.M.

Abstract. Interest in the analysis of revolutionary processes at the present stage is attracted by the whole series of so-called color revolutions. Many scientists believe that it is quasi-revolutions and for definition of their original entity address experience of revolutions of the past. Among them the scale selects the Great October revolution of 1917. In article geopolitical approach to the analysis of this greatest event of the XX century is considered. It was formulated by the economist and the geographer P.N. Savitsky in the 1920–1930th on the basis of created with its direct participation the movement of Eurasians. In article both wrong provisions of the concept of Savitsky, and those serious and valid conclusions which can be demanded in modern Russia for reconstruction of a complete scientific picture of revolution of 1917 and development of knowledge about an entity of those processes of the modern world which name color revolutions come to light.

Keywords: October revolution of 1917, geopolitics, color revolution, USSR, etatism, P.N. Savitsky, ruling selection, Bolshevism, eurasianism.

На современном этапе мир переживает период цветных революций. Многие исследователи подчеркивают, что это революции не настоящие, а в сущности своей это геополитические операции, инспирированные США и направленные на слом суверенитета государств. Для проведения демаркационной черты между революцией подлинной и квази-революцией все более становится востребованным опыт изучения самой яркой революции во всемирно-историческом масштабе и вместе с тем грандиозного геополитического события – Великой Октябрьской социалистической революции.

Геополитический подход к анализу революционных процессов в контексте актуальных международных проблем сегодня является одним из самых востребованных. Впервые он был применен в работах лидера Евразийского движения Петра Николаевича Савицкого. Его геополитическая концепция разрабатывалась по «горячим следам» Октябрьской революции, в 1920–1930-е гг. Суть ее заключается в том, что определяющим фактором развития и функционирования государства является географическое пространство или естественная среда развития, в котором оно (государство) исторически существует. Особенности территории государства: удаленность от морей, протяженность границ, климат и др. – определяя векторы своего геополитического развития, также оказывают большое влияние на социально-историческую среду.

Принципиальным условием сохранения целостности государственных границ является следование властями «правилам», историко-географическим законам внутреннего устройства, созданным в ходе исторического развития местностью-пространством.

Географическое расположение России между государствами Европы и Азии; открытость пограничных рубежей; отсутствие естественных барьеров, защищающих от вторжений врагов; большая протяженность сухопутной границы; масштабные расстояния – требовали концентрации усилий людей для создания независимого, привлекательного или, как говорил Савицкий, «самодостаточного» государства, что предполагало наличие сильной и жесткой власти, организующей народ для решения данных задач. И это предопределило усиление государственнических позиций, принципов единоначалия и сакрализации власти в жизни страны.

Данные принципы, по мнению Савицкого, были реализованы в ходе Октябрьской революции, так как ее создатели – большевики – были осведомлены о геополитических задачах, выработанных логикой истории России. Они почувствовали дух пространства своей страны, ее «организационную идею» как «властную», государственную и имперскую. «Большевики пришли к власти в условиях унижения идеи Отечества, когда кстати пришла идея интернационализма», – с которой они начали проводить национально-патриотическую политику[544 - Государственный архив Российской Федерации (ГА РФ). Фонд П.Н. Савицкого – 5783. Оп. 1. Д. 173. Л. 1.]. Под лозунгами интернационализма партия Ленина начала собирать развалившееся пространство Российской Империи.

Объединительная политика большевиков соответствовала закономерностям развития местности-пространства России и вытекала из особенностей ее географии: преобладающей плоскостности рельефа с непрерывной уникальной полосой черноземов от Подолья до Минусинских степей; единого климата почти по всей территории;

примерно одинакового количества осадков по всему пространству[545 - Савицкий П.Н. Европа и Евразия // Континент Евразия. М.: Аграф, 1997. С. 153–154.]. Целостность, «единство» территории российского государства выражалось в ее качестве – синтезе. Оказалось, что сама природа нашей страны вызвала потребность в экономическом, политическом и культурном объединении[546 - Савицкий П.Н. Географические и геополитические основы евразийства // Континент Евразия. М.: Аграф, 1997. С. 301.].

Во время Гражданской войны Советское правительство объединило Беларусь, Украину и прибалтийские регионы бывшей Российской Империи. В связи с этим Савицкий, несмотря на свое белогвардейское неприятие большевиков, называл Ленина истинным патриотом[547 - ГА РФ. Ф. 5783. Оп. 1. Д. 82. Л. 14.].

Савицкий выявил исторические и географические истоки Октябрьской революции: «Не могло быть коммунистического эксперимента в России, если бы не было этой (географической) изоляции России от всей окружающей среды (расположение в центре континента, удалённость от океана)»[548 - ГА РФ. Ф. 5783. Оп. 1. Д. 53. Л. 45.]. Особенности развития предопределили уникальный исторический «третий путь» нашей государственности, который проходил через «отделение» отечественной социально-экономической и политической системы от окружающего ее капиталистического мира. Октябрь 1917 г. был созвучен географическим особенностям России, «предопределяющим» автаркию государства: «Русская революция, независимо от субъективных намерений лидеров, того или иного ее этапа, есть освобождение России-Евразии от любой (политической, культурной или экономической) зависимости от мира, эмансипация, в самом широком смысле этого слова»[549 - ГА РФ. Ф. 5783. Оп. 1. Д. 177. Л. 3.]. Оказалось, что организационная геополитическая идея существует как самостоятельная Ноосфера пространства. Государственная власть, которая резонирует с ней, улавливает дух пространства, успешно на нем строится. Однако и сама Ноосфера пространства начинает оказывать влияние на власть. Так, после революции, большевистская политическая система, марксистский социализм стали перерождаться. Это проявилось в отходе от абстрактных установок интернационализма и в стремлении создать особый самодостаточный мир России.

Автаркия определялась как необходимое условие разрешения внутренних и внешних государственных конфликтов[550 - ГА РФ. Ф. 5783. Оп. 1. Д. 177. Л. 3.]. Необходимость обретения статуса автаркии для России обусловлена ее географией. Как отмечал Савицкий, наша страна обладает многообразием всех важнейших природных ресурсов, которые есть на Земле. Единственным верным путем достижения автаркии для нашей страны ученый видел государственно-плановую систему экономики, так как только она могла охватить всю национальную экономику в целом[551 - ГА РФ. Ф. 5783. Оп. 1. Д. 189. Л. 7.].

Удаленность России от мирового океана и пролегающих по его водам путей мирового рынка, основанного на экономической конкуренции, также вызвала монополистические тенденции и вмешательство государства в жизнь. Это подтверждалось самой историей нашей страны, начиная с торговых операций князей Древней Руси.

Обретение самодостаточности государства, по мнению Савицкого, стало возможным только при реализации ключевого правила устройства внутреннего пространства места развития России – политики этатизма. Именно «взрыв необузданного этатизма» сопровождал Октябрьскую революцию. Савицкий, как и народники, также говорил о традиционализме социализма в России. В этой связи успех Октябрьской революции объяснялся ее созвучием с природой уникального мира России.

Политические амбиции евразийства обосновывались теорией геополитически предопределенного термидора в СССР. Это объяснялось действием законов внутренней геополитики пространства бывшей Российской Империи. Савицкий неоднократно подчеркивал, что проблема русской революции для евразийцев была ключевой в их научных концепциях[552 - Савицкий П.Н. Евразийство как исторический замысел // Основы евразийства. М.: Арктогея-Центр, 2002. С. 281.]. Устанавливая свои законы, евразийцы утверждали научные прогнозы, которые оправдывали бы их политические цели. Согласно этим законам, революционный процесс состоит из двух фаз. Первый этап связан со сменой политической элиты, второй – с эволюционной перестройкой внутренней элиты[553 - Евразийство. (Формулировка 1927 года) // Основы евразийства. М.: Арктогея-Центр, 2002. С. 170.]. Однако второй этап начинается по сценарию современных цветных революций – с вмешательства извне, внешнего импульса, который должен проникнуть в ряды правящей элиты.

В 1925 г. Савицкий заявил, что результаты Октябрьской революции должны быть свергнуты и пора готовить ее второй этап[554 - ГА РФ. Ф. 5783. Оп. 1. Д. 362. Л. 36.]. Для этого необходимо было способствовать разложению Коммунистической партии, внедрив в нее свои идеи и желательно, своих агентов, а также организовав оппозиционное движение без привлечения широких масс.

Приход к власти органической и геополитически сознательной элиты евразийцы называли «правящим отбором». Огромное пространство нуждалось в особом объединяющем начале за счет выбора высокоорганизованных и понимающих историко-географические смысл России политиков. Таким образом, смена идей, движущих историей государства, осуществлялась через динамику «правящего отбора»: княжеского отряда, служилого народа Московских правителей, дворянства царской России и Коммунистической партии[555 - ГА РФ. Ф. 5783. Оп. 1. Д. 362. Л. 32.].

По прогнозам Савицкого, геополитически предопределенным шагом в смене политических элит должен был стать Евразийский правящий отбор. Идея мирового призвания России, выдвинутая Коммунистической партией, должна была быть заменена идеей национального призвания России, а идея диктатуры пролетариата – идеей господства одного народа. Классовая идея должна была быть вытеснена национальной, потому что Савицкий считал, что идея-правитель пассивного и неграмотного советского народа – была не классовая солидарность, а бессознательный «национальный инстинкт»[556 - ГА РФ. Ф. 5783. Оп. 1. Д. 362. Л. 34.]. Поскольку народ России, СССР рассматривался эмигрантами как неграмотная бессознательная масса, задействовать его в смене ведущего отбора не имело смысла. Второй этап революции сводился, по мнению евразийцев, к вопросу личного кадрового обеспечения политической элиты, руководства страной, что впоследствии приведет к изменению всей системы.

Желая оправдать закономерность прихода Евразийского строя в СССР, Савицкий пришел к весьма шатким выводам. Однако сама теория двухфазной революции была реализована в середине 1980-х гг., когда в Коммунистической партии с помощью внешнего импульса произошла перегруппировка элит. Смена правящего отбора, не имеющая ничего общего с традициями местного развития и историко-геополитическими установками, о которых писал Савицкий, привела к коренному изменению системы и разрушению страны.

Однако в рамках евразийской концепции был разработан уникальный геополитический метод познания русской революции посредством установления неких геополитических закономерностей построения пространства нашей страны. Соблюдение их позволяет противостоять воздействию извне, в том числе и цветным революциям.

Военный вопрос в прокламациях революционных демократов 1861 г

Романика А.С.

Аннотация. В статье рассматриваются агитационные материалы эпохи отмены крепостного права в России, принадлежащие видным деятелям революционно-демократического движения – Н.Г. Чернышевскому, Н.В. Шелгунову и М.Л. Михайлову. Предметом анализа являются взгляды авторов на проблему места и роли вооруженных сил в освободительной борьбе, положение военных в системе общественных отношений. Сопоставляются воззрения идеологов петербургского и эмиграционного центров социалистической мысли по военному вопросу.

Ключевые слова: освободительное движение, армия, революционные демократы, агитация, прокламации.

MILITARY QUESTION IN THE PROCLAMATIONS OF THE REVOLUTIONARY DEMOCRAT OF 1861

Romanika A.S.

Abstract. The article considers agitation materials of the era of the abolition of serfdom in Russia, belonging to prominent figures of the revolutionary-democratic movement – N.G. Chernyshevsky, N.V. Shelgunov and M.L. Mikhailov. The subject of analysis are the authors' views on the problem of place and role of armed forces in the liberation struggle, the military situation in the system of social relations. The views of the ideologists of the St. Petersburg and emigration centers of socialist thought on the military question are compared.

Keywords: liberation movement, army, revolutionary democrats, agitation, proclamations.

На рубеже 1850–1860-х гг. происходило идейное оформление демократического направления общественной мысли России. Рассматривая революцию как социально-политическое явление, противники самодержавия обращались к сложным проблемам стратегии и тактики освободительного движения. В частности, они размышляли о возможности участия военных в борьбе за новые общественные идеалы. Представления и выводы демократов по военному вопросу нашли отражение в агитационных материалах, которые были адресованы как массовой аудитории, так и собственно военным. Значительный исследовательский интерес представляют прокламации 1861 г., знаменовавшие новый этап в жизни общества. Их появление было вызвано разочарованием в демократических кругах характером и условиями крестьянской реформы и отразило надежды революционного лагеря на вовлечение в борьбу против самодержавия различных социальных сил.

Тема участия армии в освободительном движении звучит в самой известной прокламации – «Барским крестьянам от их доброжелателей поклон», авторство которой приписывают наиболее видному демократическому мыслителю эпохи – Н.Г. Чернышевскому. Одним из важнейших мотивов этого документа служил призыв к сближению народа и военных в противостоянии с царизмом. В прокламации отмечается бедственное положение крестьян и солдат, единство целей в борьбе за освобождение: «Проклятое нонче у нас житье солдатам»; «Когда воля мужикам будет, каждому солдату тоже воля объявится: служи солдатом, кто хочет, а кто не хочет, отставку чистую получай»[557 - Чернышевский Н.Г. Барским крестьянам от их доброжелателей поклон // Чернышевский Н.Г. Собрание сочинений. В 30 т. М., 1950. Т. VII. С. 521.]. Произвол начальства и тяжелые условия солдатского быта должны были способствовать росту протестных настроений в военной среде. По мысли автора, во главе боевого союза крестьян и солдат станут демократически настроенные офицеры, которые «за народ стоять будут»[558 - Там же. С. 522.]. Им предстояло организовать политическую агитацию в армии, а в решающий момент восстания повести за собой солдат, «добывать волю» народу.

Таким образом, идеологи русской демократической мысли отводили военным заметную роль в движении за общественное обновление. Идея Н.Г. Чернышевского (если он и в самом деле был автором прокламации «Барским крестьянам…») о создании боевого союза армии и народа для борьбы против царизма перекликается с мыслью Н.П. Огарева, прозвучавшей в прокламации «Что нужно народу?»: «Пуще всего надо народу сближаться с войском»[559 - Огарев Н.П. Что нужно народу? // Огарев Н.П. Избранные социально-политические и философские произведения / Под общ. ред. М. Т. Иовчук и Н. Г. Тараканова. В 2 т. М.: Гослитиздат, 1956. Т. I. С. 529.]. Преемственность воззвания «Барским крестьянам…» и статей герценовского «Колокола» прослеживается также в общих по смыслу призывах к солдатам уклоняться от подавления народных протестов и от участия в захватнических войнах.

В отечественной историографии принято считать воззвания «Барским крестьянам…», «К молодому поколению» Н.В. Шелгунова и М.Л. Михайлова и «Русским солдатам от их доброжелателей поклон» Н.В. Шелгунова частью единого «прокламационного плана» революционных сил в начале 1860-х гг.[560 - Нечкина М.В. Н.Г. Чернышевский в годы революционной ситуации // Исторические записки. Сборник / Под ред. Б.Д. Грекова. М.: Академия Наук ССР, 1941. Т. 10. С. 29.] Так, А.М. Гаркави отмечал, что «все три прокламации вышли из кружка единомышленников»[561 - Гаркави А.М. О достоверности свидетельств и убедительности выводов // H.Г. Чернышевский. Статьи, исследования, материалы: Сб. науч. тр. Саратов, 1971. Т. VI. C. 200.]. По словам члена «Земли и воли» А.А. Слепцова, воззвания были связаны между собой: «…План был составлен очень удачно, имелось в виду обратиться последовательно, но в сравнительно короткое время, ко всем тем группам, которые должны были реагировать на обманувшую народ реформу 19 февраля»[562 - Цит. по: Гаркави А.М. Указ. соч. C. 201.].