Феномен и категория зрелости в психологии

В целом при анализе созревания систем мы исходим из следующего общего положения. Существуют системы, далекие от равновесия интеграции и дифференциации, и эти системы можно грубо подразделить на два типа в соответствии с тем типом развития системы, который преобладает на данном этапе (Поддьяков, 2006).

Развитие систем первого типа идет в основном путем формирования новых нижележащих уровней, подчиняющихся уже имеющимся уровням. Такой путь позволяет осуществлять более совершенное управление с вышележащих уровней и повышает их относительную значимость в системе.

Развитие систем второго типа связано преимущественно с возникновением новых, более высоких уровней, берущих на себя координацию и перестройку функционирования нижележащих уровней. Здесь можно говорить о более важной роли, о доминировании (на данном этапе развития системы) процессов интеграции. Большинство реальных систем развивается в обоих направлениях, однако одно из них может преобладать.

Пока развитие осуществляется преимущественно по пути формирования более высоких уровней, качественно изменяющих структуру управления, можно говорить о ведущей роли процессов интеграции. При этом образования новых уровней вступают во взаимодействия (в том числе конфликтные) и с образованиями предшествующих уровней, и с только возникающими, более новыми уровнями. В норме в результате этого взаимодействия формируется новая целостность, характеризующаяся новым уровнем интегрированности и дифференцированности (Поддьяков, 2006).

Исходя из вышеизложенного можно сделать вывод, что достигнутая зрелость реальной системы всегда относительна. При возникновении тех или иных новых, более высоких уровней система теряет эту свою зрелость. А по мере преимущественного развития в направлении формирования нижележащих уровней она скорее приобретает зрелость, созревает.

Анализируя психическое развитие в онтогенезе, Н. Н. Поддьяков (1997а, 1997б) считает, что следует говорить не о балансе, а о доминировании процессов интеграции над дифференциацией в дошкольном возрасте. Период дошкольного детства характеризуется появлением важнейших психических новообразований – высших психических функций (речи, мышления, произвольного поведения и т. д.), которые подчиняют себе, регулируют и координируют функционирование и развитие образований более низкого уровня (и психических, и физиологических). Разумеется, при этом идет интенсивная и чрезвычайно важная дифференциация ранее возникших образований предшествующих уровней, однако направления этой дифференциации уже в значительной мере подчиняются возникающим новообразованиям более высокого уровня. Н. Н. Поддьяков выделяет поисково-пробующие формы интеграции. А именно несколько возникающих глобальных диффузных структур могут объединяться в различные комбинации, «нащупывая» ту или иную закономерность, оптимальные варианты структуры, функционирования, развития. Эти интеграционные процессы образуют фронт изменяющихся «горизонтов развития» ребенка по ряду магистральных направлений. Понятие горизонтов развития отличается от зон развития Л. С. Выготского (Поддьяков, 1997б).

Положение о доминировании процессов интеграции над дифференциацией в дошкольном возрасте было позднее подтверждено и на нейропсихологическом уровне (Каданкова, 2000).

Следует подчеркнуть, что, с нашей точки зрения, уже в работах самого Х. Вернера можно найти некоторые предпосылки рассмотрения интеграции и дифференциации как не вполне сбалансированных (хотя и не противонаправленных) в некоторых важных случаях. Он различал два значения понятия развития: а) развитие как специализация (development as specialization); б) развитие как креация, созидание (development as creation или creative development) (Werner, 2004, p. 19). И писал, что развитие психики ребенка характеризуется «возрастающей централизацией за счет высших функций, упорядочивающих, задающих форму и направление низшим активностям» (Werner, 2004, p. 52–53). Однако созревание Х. Вернер все-таки рассматривал как одновременный рост интеграции и дифференциации, а диффузность психических образований считал недостатком.

В контексте этого общего понимания развития он, например, интерпретировал рост коэффициентов корреляции между психическими функциями от младенческого к детскому возрасту и их последующее снижение к юношескому. С его точки зрения, это последующее снижение означает рост дифференциации при общем возрастании иерархической интеграции. Правда, здесь возникают вопросы и противоречия, вызванные неоднозначностью операционализации понятий «интегрированность» и «дифференцированность». Например, Хейлиген (Heylighen, 1999) рассматривает интеграцию как рост числа и силы связей. С этой точки зрения, падение числа значимых корреляций может означать только снижение, а никак не рост интегрированности в отличие от интерпретации Х. Вернера. Примером может служить ?-образная динамика коэффициентов корреляции психических функций при патологии – она может означать падение интеграции и движение всех связей к распаду. Вероятно, Х. Вернеру следовало уточнить, в каком именно дипазоне ?-образная динамика может быть вполне однозначно интерпретирована тем или иным образом.

Относительность различений

Следует подчеркнуть, что процессы интеграции и дифференциации, синтеза и анализа неразрывно связаны, и выделение того или иного типа процессов в качестве ведущего носит не абсолютный, а относительный характер. Более того, У. Р. Эшби строго доказал, что любая динамическая система может быть представлена таким образом, что она будет обнаруживать разнообразие произвольно выделенных частей просто за счет изменения точки зрения наблюдателя. «В заданном целом с данным произвольным поведением может быть найдено огромное число произвольных частей» (Эшби, 1966, с. 319).

Таким образом, усмотрение в системе тех или иных элементов и частей является относительным и обусловлено во многом субъективно. Этот выбор не может быть абсолютно произвольным; необходимо, чтобы выделенная часть могла быть объединена с другой частью так, чтобы «они совместно были изоморфны данному целому» (изоморфны в понимании, введенном Эшби). Но – даже при таком ограничении – вариантов этого изоморфизма для конкретной системы может быть огромное количество. Поэтому дробление на мелкие или же на крупные элементы в значительной мере зависит от исследователя (Эшби, 1966; Heylighen, 1999).

Д. Хофштадтер развил эти положения У. Р. Эшби и проиллюстрировал свои рассуждения забавными и общепонятными картинками-метафорами. Хотя они и не могут служить строгими доказательствами, но способствуют пониманию самой идеи того, что выделение в системе тех или иных составляющих и дробление их на части зависит от взгляда наблюдателя. На рисунках Д. Хофштадтера представлены определенные слова. Но изображения букв того или иного слова сами составлены из более мелких букв, образующих свои подконфигурации-слова. Благодаря этому в одном и том же изображении можно совершенно отчетливо увидеть то слово «холизм» (обозначающее стремление видеть целое, а не части), то слово «редукционизм» (обозначающее стремление видеть части, а не целое), то несуществующие слова-каламбуры «холизмионизм» и «редукцхолизм» (Хофштадтер, 2001, с. 294–317).

Положения У. Р. Эшби, Д. Хофштадтера, Ф. Хейлигхена касаются структуры систем и не затрагивают вопросов их развития. Но все вышесказанное можно отнести и к развитию любой системы. Видеть ли в развитии той или иной системы в качестве ведущего процесса все бо?льшую дифференциацию (частей, признаков, свойств) или же все бо?льшую интеграцию (их все бо?льшее их объединение) – зависит и от мировоззрения исследователя, его целей и установок и т. д. Причем эти установки могут быть как осознаваемыми, так и неосознаваемыми.

Один из парадоксов системного мышления состоит в следующем. Для того чтобы понять и описать систему как целое, необходимо понять и описать ее части и связи между ними; но для того чтобы понять и описать части системы и связи между ними, надо понять и описать ее как целое. Этот логический круг бесконечен и практически может быть преодолен лишь путем постепенной аппроксимирующей исследовательской работы, в ходе которой оба типа описаний все более сближаются (Садовский, 1972). Поэтому холистический подход всегда включает и редукционистские стратегии, а редукционизм – холистические.

Рассмотрим некоторые области, в которых можно обоснованно, пусть и с учетом относительности различений, обсуждать неравновесность между процессами интеграции и дифференциации на различных стадиях зрелости системы. (О возможности доминирования этапов интеграции в онтогенезе было сказано выше.)

Функциональная мозговая асимметрия

Межполушарная асимметрия (относительное доминирование левого или правого полушария) была открыта Нобелевским лауреатом Р. Сперри и детально изучается множеством исследователей в настоящее время (Ротенберг, WWW Document; Нейропсихология сегодня, 1995; Springer, Deutsch, 1989). Е. Д. Хомская пишет, что типы доминирования, типы профилей латеральной организации индивидов отражают фундаментальные особенности мозговой организации… При доминировании одного полушария усиливаются одни стратегии и ослабляются другие, при доминировании другого – имеется обратное соотношение. При этом в соответствии с современными представлениями левое и правое полушария функционируют всегда совместно, и поэтому можно говорить лишь об относительном преобладании того или иного «набора» стратегий (Хомская и др., 1997, с. 243). Стратегии переработки информации левым полушарием характеризуются как: абстрактно-схематические, логико-аналитические, понятийные, сознательные, сукцессивные (последовательные). Стратегии переработки информации правым полушарием характеризуются как образные, конкретные, синтетические, с высокой долей бессознательного, симультанные (одновременные) (там же, с. 243–244).

Итак, левополушарное мышление носит преимущественно аналитический, а не синтетический характер. Для него характерна последовательная, поэтапная обработка небольших порций однородной информации с высокой точностью на основе преимущественно дедуктивного логического вывода. Левополушарное мышление создает более однозначные, простые, внутренне непротиворечивые и «оптимистичные» модели реальности (Ротенберг, WWW Document; Ротенберг, Бондаренко, 1989; Иванченко, 1999).

Правополушарное мышление носит преимущественно синтезирующий, а не аналитический характер. Для него характерна параллельная, одновременная обработка больших массивов разнородной и разноуровневой информации, в том числе высокой неопределенности и сложности, в реальном масштабе времени. Оно стремится охватить в целостной образной картине все многообразие элементов и связей реальности, в том числе и тех, которые выглядят противоречивыми и взаимоисключающими, что создает многозначный контекст. Для правополушарного мышления характерен индуктивный стиль, внимание к случаям, а не правилам, к отклонениям от схемы, к непредсказуемости. Оно работает преимущественно на материале, нагруженном образными представлениями, больше связано с интуицией и творчеством (там же).

При решении любых задач аналитический и синтетический типы стратегий дополняют друг друга и равно необходимы. Однако один из типов может доминировать у того или иного человека, у тех или иных сообществ, в те или иные периоды развития. (Это может показаться парадоксальным для тех, кто исходит из модели, в которой каждый акт анализа должен строго уравновешиваться равномощным одновременным актом синтеза, и наоборот.) Так, в настоящее время выявлена примерно 50-летняя периодичность смен доминирования аналитического и синтетического типов в культуре – в архитектуре, музыке, живописи, литературе и др. (Иванченко, 1999).