Тайнопись искусства

Слово gothique сходно со словом goetique, и возможно, это сходство не ограничивается только звучанием. Есть версия, что понятия gothique – «готическое» и goetique – «магическое» тесно связаны. А art gothique, то есть «готическое искусство», является орфографической деформацией argotique – «жаргонный». Собор – произведение арготического искусства. Толковые словари объясняют, что жаргон, или арго, – это особый язык определенной группы людей, не желающих, чтобы их понимали другие; на этом языке говорили потомки аргонавтов (argonautes), плававших за золотым руном на корабле «Арго». Таким образом, арго, или art gothique, – символический язык посвященных, людей, ищущих мудрости и совершенства.

Витражные розы

Их называли «глазами небес»… Огромные, более 10 метров в диаметре, витражные окна-розы словно стягивают к центру, к единой точке под сводом, все элементы фасада готического собора. Казалось бы, их идеальная круглая форма должна разрушать вертикальную заостренность и устремленность к небу готических элементов. Но нет, благодаря особому мастерству строителей витражная роза наряду со стрельчатой аркой и нервюрным сводом стала знаковым элементом готики, выразив ее главные идеи и принципы, и ушла вместе с ней, оставшись чужой для других архитектурных систем.

Роза – один из древнейших образов божественной красоты и гармонии мироздания. Ее лепестки – это бесконечное множество миров, разворачивающихся из одного центра и создающих круг, идеальную, совершенную форму. Разрозненные элементы мира собраны в одно целое, где нет ничего недостойного или второстепенного: «В делах Божиих ни множество не умаляет величия, ни величие не ограничивает множество… дабы когда ты взглянешь на целое, ты вместе с тем дивился и каждой ее части» (Гуго Сен-Викторский). В этом смысле витражная роза подобна восточной мандале, священному символу Вселенной.

Витражные окна-розы

В алхимии красная и белая розы символизируют два первоначала – серу и ртуть, а rosarium – это алхимическая работа, во время которой рождается вечное и умирает тленное. Одно из значений готической розы в алхимическом ключе – это движение материи, ее трансформация от действия огня, но не физического, а тайного, философского – источника всех истинных превращений.

И конечно же, роза – вечный символ любви. Любви, не имеющей преград, любви, побеждающей смерть, любви жертвенной, отдающей. Поэтому роза на фасаде собора – символ Богоматери, «розы без шипов», светлой розы, что росла когда-то в эдеме. Она, вместившая в себя и родившая Бога, стала олицетворением преображенной материи, пропитанной духовным светом.

Готические розы хотя и создавались по единому канону (ярко выраженный центр и расположенные вокруг по концентрическим орбитам клейма), всегда отличались тематически и неповторимым цветовым решением.

Большая фасадная роза западной стены Шартрского собора (1145) основана на теме Страшного суда, в ее центре – Судия-Христос; южная роза (1230) напоминает об Апокалипсисе, а северная посвящена Богоматери.

Окно-роза собора в Лозанне изображает структуру мироздания, как ее представляли в то время: Солнце, Луна, знаки Зодиака, четыре стихии, пронизывающие Вселенную; образы времен года и видов работ, связанных с месяцами, отражают бег времени.

И еще одна удивительно красивая грань символики готической розы – потенциальная красота всего витража и каждого его кусочка становится явной только в тот миг, когда витраж озаряется, наполняется светом. При взгляде на фасад снаружи роза предстает как геометрическая фигура, четко очерченная, имеющая фиксированный центр, хорошо различаемая посреди пышного многообразия динамичных линий собора. Но внутри храма, видимая против света, роза лишается всякой материальности – каркас превращается в бесплотный узор; здесь уже царствует не форма, а свет. Так, изменяя свою позицию и точку зрения, от любования внешней красотой обращаясь к созерцанию внутренней божественной гармонии, человек постепенно меняет и свой взгляд на мир, приближаясь к истине. Это – одно из высших таинств, принесенных в мир готическим искусством.

Химеры и горгульи

Однажды, рассказывает старинная французская легенда, близ Руана поселился дракон по имени Ла Горгуль. Держа в страхе всех горожан, дракон требовал, чтобы каждый год ему приносили в жертву девственницу. Хотя хитрые французы и умудрялись подсовывать ему преступников, все же это были годы тяжелой дани. И вот однажды в Руан приехал священник по имени Романус. Узнав о кровожадном драконе, он пообещал руанцам избавить их от ужасного соседства, взамен же попросил построить в городе храм. Когда дракон был повержен, расторопные руанцы сожгли его, однако шею и голову Ла Горгуля, закаленные его огненным дыханием, уничтожить не смогли. Тогда решено было разместить их на крыше нового храма как предупреждение всем чудовищам и в память о славном подвиге Романуса.

Сегодня горгульи и химеры, каменные полуфигуры фантастических существ, можно видеть на стенах соборов многих стран Европы. Химеры получили свое имя от имени злобного порождения темных сил – чудовищной Химеры древних мифов Греции (греческое chimaira), хотя внешне они не схожи. Химера эллинов, рожденная Ехидной и Тифоном, представлялась чудовищем с головой и шеей льва, туловищем козы и хвостом дракона. Химеры соборов – это фантастические существа, иногда напоминающие животных или птиц, иногда людей или гномов. Хотя их гримасы и позы иногда устрашают, все же они больше схожи с древними оберегами. Как драконья голова на носу дракара (ладьи викингов) хранила корабль от злых сил, так и эти персонажи языческих легенд и преданий оберегают собор от проникновения в него всего темного и недоброго. Это духи народной веры, духи Природы, которые слушаются Христа и Богоматерь, помогают людям, не требуя ничего взамен. Это чудесные помощники из народных преданий и волшебных сказок.

Строителями готических шедевров двигала вера в чудесное и сверхъестественное, столь свойственная Средневековью. Они были алхимиками, магами, хранителями древней тайной мудрости. Они не только верили в существование невидимого, но были способны призывать силы Природы. «В те времена, – пишет Х. А. Ливрага в своей книге «Элементалы – духи Природы», – когда существовали Братства мастеров и цехи ремесленников, когда труд не был механизирован, когда люди выполняли свою работу с подлинным вдохновением – как это всегда делали настоящие мастера, – маленькие гномы были их товарищами и невидимыми помощниками». Например, собор Парижской Богоматери, заложенный епископом Морисом де Сюлли, строился 19 лет. При высоте здания 211 метров быстрота, с которой он был возведен, казалась знаком божественного вмешательства. По преданию, на помощь мастерам, строившим Нотр-Дам, пришли прекрасные юноши, которые не принимали награды за свои труды. В день, когда собор был освящен, они растаяли в воздухе, а монсеньору де Сюлли в то же время было видение: юноши парили в небе над храмом, подобно ангелам.

Этот собор пережил многое, но и по сей день он вдохновляет своей красотой. Его горгульи и химеры – самые знаменитые представители своего замечательного племени. Парижане считают, что именно в них запечатлена душа собора, показано все разнообразие его сущностей – мечтающих, насмешливых, устрашающих, меланхоличных, погруженных в себя, всматривающихся вдаль… Эти задумчивые демоны уже много веков наблюдают за суетящимися далеко внизу человечками. Демоны, преображенные в ангелов. «Химера» на языке каббалы означает «мать света». Они охраняют гармонию и свет внутреннего пространства собора. Они хранят таинство трансформации пороков в добродетели в душе человека, идущего по пути. Они хранят принцип возвышения в человеке божественного начала над животным.

Путь к Граалю

Жизненный путь обычного человека ведет от рождения к смерти. Путь паломника в соборе, от западного портала к его алтарной части, напротив, есть символическое странствие от смерти к новому рождению, переход от конечного, тленного и суетного к поиску смысла жизни, символом которого в средневековой Европе стал святой Грааль.

В своем странствии ищущий проходит три этапа, суть которых ученые-алхимики обозначили в символических именах нигредо, альбедо и рубедо – Черное, Белое и Красное дело. Во внутреннем пространстве собора эти этапы являются путнику в образе трех столов: круглого, квадратного и прямоугольного, или стола Тайной вечери.

Круглый стол являет себя в лабиринте на плиточном полу собора. Этот этап символизирует встречу человека с собственной «теневой» стороной – недостатками, пороками, слабостями. Задача человека – подобно Тезею, вступить в сражение с Минотавром за обладание центром лабиринта, то есть собственным сердцем, собственной сокровенной сутью.

На втором этапе человека ждут испытания, проходя которые он должен научиться приводить в гармонию голос разума и голос сердца и не увлекаться интеллектуальным познанием, тем самым лишая себя возможности обрести подлинную мудрость. Этот этап запечатлен в чередовании черных и белых клеток на полу собора, похожих на шахматную доску.

Видение Святого Грааля. Франция, XV век

София-Алхимия на главном портале собора Нотр-Дам в Париже

Сидящая на троне величественная женская фигура достигает своей головой облаков. В ее левой руке скипетр, атрибут царской власти, ибо алхимия – «Царское искусство». В правой руке она держит две книги: та, что обращена к зрителю, открыта – это символ экзотерического, или общедоступного, профанного знания; вторая книга закрыта – символ знания эзотерического, внутреннего, сакрального, знания сердца, а не головы. Перед собой София поддерживает лестницу с девятью ступенями, опирающуюся на ее грудь. Лестница указывает на трудный путь восхождения, а девять стадий этого пути. А также – на лестницу Иакова, символ девяти небесных иерархий, принятых в христианстве.

На третьем, решающем этапе человек встречается с самим собой, со своим божественным «Я». Этот этап открывает цель пути, смысл существования, помогает человеку ясно увидеть свою миссию. Этот стол, стол Тайной вечери со стоящей на нем чашей святого причастия, не открывается физическому зрению, его могут созерцать лишь глаза души.

Весь путь проходит под покровительством астрологических символов семи планет, которые, по сути, есть семь законов, руководящих миром и человеком. Начинается путь с «таинства первого шага», с решимости вступить на непростую стезю поиска мудрости. В этот момент человеком владеет Марс, планета решительного действия, новых начал и пробивания путей. В кульминации, в средокрестии собора, человека ведет Солнце, наделяя его героическим духом и готовя к решающей битве. Конец пути знаменуется встречей в алтарной части с принципами Юпитера и Сатурна. Юпитер обещает щедрые дары, которые получит каждый, кто осмелится пройти путь до конца, раскрывая внутренние потенциалы, которые можно еще назвать Божьим даром. И в тот же миг беспощадный ко всему тленному Сатурн-Время требует от путника подвести итоги путешествия и собрать плоды, горькие и сладкие, чтобы ни один из прожитых уроков не был забыт.

Литература

Э. Панофски «Готическая архитектура и схоластика»

Псевдо-Дионисий Ареопагит «О небесной иерархии»

Фулканелли «Тайны готических соборов»

Х. А. Ливрага «Теологический символизм»

Ренессанс – весна истории

Елена Косолобова

Если мы должны говорить о золотом веке, то это, конечно, век, который производит золотые умы. И что наш век именно таков, в этом не может сомневаться никто, рассмотрев его удивительные изобретения: наше время, наш золотой век привел к расцвету свободные искусства, которые почти что погибли, грамматику, поэзию, риторику, живопись, архитектуру и древнее пение лиры Орфея. И это – во Флоренции.

    Из писем Марсилио Фичино

Обычно Возрождением принято называть период истории Западной Европы с XIV по XVI век. И это особое, неповторимое, невероятное время еще и сегодня рождает множество дискуссией среди ученых.

Несомненно одно: это была «весна» человечества, попытка вернуть давно ушедшие древние вещи, дать им новую жизнь. Это был своего рода протест против всего средневекового – через возрождение древней философии, литературы и искусства. В средние века всеми сторонами жизни человека безраздельно управляла церковь, и все, что отклонялось от ее генеральной линии, считалось ересью. Возрождение охватило все – от государства и религии до искусства и науки. Появились новые формы, делались открытия… Но кроме смены внешних форм было еще что-то неуловимое – некое состояние, дух, характер, отличающий это время от всего остального.

В эпоху Возрождения люди считали, что микрокосм и Вселенная тождественны: все действует согласно одним и тем же законам, которые можно применять и к атому, и к человеку, и к звезде. И если дать волю воображению, то можно представить, что человечество составляет одно великое живое существо, которое, как и любой из нас, рождается и возрождается, растет, стареет и умирает. Каждая новая цивилизация, государство, культура – это своего рода новое рождение, новая ступенька великой Лестницы Жизни.

Фреска К. Росселли

Рафаэль Санти. Афинская школа

Поворачивается Колесо Истории, и на смену старым временам приходят новые. Существует таинство рождения любой цивилизации и культуры. Существуют свои периоды возрождения – от Древнего Египта и Греции до средневековой Европы и Востока. У каждого свои неповторимые черты, но при этом есть и много общих.

Сейчас в воздухе чувствуется дыхание очередной «весны» истории.

* * *

Любое возрождение – это своего рода «точка поворота» истории, момент, когда уходит старое и рождается что-то новое, а точнее, возвращается то, что когда-то уже было.

«Точка поворота» имеет свои знамения. Одно из них – это разрушение старых, привычных, уже отживших форм и стереотипов на уровне государства и человека. Другое – появление первых ростков чего-то нового: новых форм религии, нового подхода к Богу, человеку и природе.

Одной из ярких форм Возрождения была религиозная Реформация. В ее задачи входила отмена индульгенций, которые к XV веку достигли колоссальных масштабов: имея деньги, можно было «окупить» любые прегрешения и даже заранее «оплатить» будущие (нечто наподобие талона на приобретения товара). И, кроме того, стояла задача трансформировать церковь с ее консерватизмом, с чрезвычайно громоздкими и сложными обрядами, непонятными для большинства людей, дать человеку возможность не столько замаливать грехи, сколько научиться их искупать своими делами, трудом, поиском пути к Богу. реформация породила целую волну религиозных войн, длившихся не одно столетие и унесших не одну тысячу человеческих жизней. Это было подобно вскрытию застаревшей раны, которое несет много страданий, но приводит к выздоровлению.

Другой формой Возрождения стало обращение к «давно забытому старому» – к античной литературе, канонам искусства, научным представлениям, античной философии. В жизнь снова вернулись учения древних философов, которые считались еретическими или сильно искажались богословами. Вернулся «чистый» латинский язык в противовес «вульгарной», как ее называли гуманисты, средневековой латыни. Родился новый тип ученого, философа и поэта, получивший название гуманиста (от studia humanitatis – гуманитарные науки, науки, посвященные собственно человеку, смыслу его жизни, а не очередному доказательству факта из Священного писания).

Все античное не просто усиленно изучалось, а стало чрезвычайно модным. Конечно, не обошлось без своего рода анекдотических ситуаций и абсурда. Чего стоил богатый флорентиец Николо Николи, который не был ни правителем, ни воином, ни поэтом, но полностью изолировался от своего времени и создал в доме свой маленький античный «рай», говорил исключительно на латыни, носил римскую тогу, ел только с античной посуды, окружил себя античными статуями, собрал великолепную библиотеку и т. д. Или правитель города Римини Малатеста. Он был известен как знаток античных наук и искусств, организовал кружок филологов, а в свободное время любил посещать своих недругов, чьи семьи вскоре после такого визита погибали. Стала хрестоматийной история, когда войска Малатесты, собиравшегося захватить Флоренцию, были остановлены одной только речью канцлера Флоренции, составленной на латыни и по всем законам ораторского искусства. Это далеко не исключение.

Возрождение как кульминация и одновременно завершение средневековья стало временем очень сильных противоречий. Было бы опрометчиво считать эту эпоху чем-то рафинированно-прекрасным, преисполненным гармонии, как иногда хочется думать, глядя на прекрасные статуи и картины.

Если попытаться представить себе образ эпохи Возрождения, то это будет весна. Весна, когда порывы ветра разгоняют серые тучи и дают дорогу солнцу, когда начинает двигаться лед, когда тает снег и из-под него пробивается новая трава. После однотонности и застывшей гармонии зимы так много красок, движения, но много и грязи. Это Весна времени. Все происходит слишком сильно, всего слишком много.