Четвертое крыло

Слова едва слышно слетели с моих губ, и я открыла дневник. После его смерти мать, как предписывает традиция, сожгла все, что ему принадлежало. Я уже много лет не видела уверенного размаха его почерка. И все же дневник был здесь. Грудь сдавило, и меня захлестнула новая волна горя.

– Книга Бреннана, – прочитала я на первой странице, а затем перелистнула на вторую.

Мира,

ты – Сорренгейл, так что ты справишься. Возможно, не так впечатляюще, как я, но соответствовать высоким стандартам дано не всем. Кроме шуток, здесь записано все, что я узнал. Держи эти записи в безопасном месте и не показывай другим. Ты должна жить, ради Вайолет. Она не должна увидеть, как ты падешь.

    Бреннан

Слезы навернулись на глаза, но я сморгнула их.

– Это его дневник, – соврала я, листая страницы.

Я словно слышала его язвительный, саркастический тон, когда просматривала записи. Как будто он стоял рядом, подмигивая и ухмыляясь любой опасности.

Проклятье, я скучала по нему.

– Он умер пять лет назад.

– О, вот как… – Рианнон наклонилась и сочувственно посмотрела на меня. – Мы тоже не все сжигаем. Иногда приятно оставить что-то на память, да?

– Ага, – прошептала я.

Этот дневник был для меня не просто чем-то, а… всем, пусть я и знала, что мать бросит его в огонь, если когда-нибудь найдет.

Рианнон откинулась на спинку кровати, открыла книгу по истории, а я углубилась в историю Бреннана, начиная с третьей страницы.

Ты пережила парапет. Хорошо. В ближайшие несколько дней будь наблюдательна и осторожна. Не привлекай к себе внимание. Я набросал карту, на которой отмечены не только аудитории и занятия, которые в них проходят, но и места, где можно встретить инструкторов. Я знаю, что ты волнуешься насчет вызовов, но тебе не о чем беспокоиться, с твоим-то правым хуком. Может показаться, что партнеров выбирают случайным образом, но это не так. Ни один инструктор в этом не сознается, но все решается еще за неделю до испытаний, Мира. Да, любой кадет может бросить вызов, но сначала инструкторы будут ставить вас в пары так, чтобы отсеять самых слабых. Это означает, что, когда начнутся поединки, инструкторы уже будут осведомлены, с кем ты сразишься в этот день. Вот в чем секрет: если ты в курсе, где и что искать, и способна уйти незамеченной, ты узнаешь, с кем будешь сражаться, и сможешь подготовиться.

Я глубоко вздохнула и быстро дочитала остаток записи. В моей груди расцвела надежда. Если я буду знать, с кем сражаюсь, то смогу начать бой еще до того, как мы ступим на ковер. Мой разум закружился, план обретал форму.

Две недели – столько времени у меня было, чтобы подготовиться к началу испытаний. И никто не знал территорию Басгиата так хорошо, как я. Все в дневнике.

Улыбка медленно расползлась по моему лицу. Теперь я знала, как выжить.

Глава 7

В интересах сохранения мира в Наварре, не более трех курсантов, носящих метки восстания, могут быть назначены в любой отряд любого квадранта.

    Кодекс Военной академии Басгиат. Приложение 5.2

В дополнение к прошлогодним изменениям, сбор имеющих метки в группы по три и более человек теперь рассматривается как акт заговора и, таким образом, является преступлением, заслуживающим смертной казни.

    Кодекс Военной академии Басгиат. Приложение 5.3

– Проклятье, – пробормотала я, ударившись большим пальцем ноги о камень, и споткнулась.

Мой путь пролегал по высокой, доходившей до пояса траве, которая росла вдоль реки под цитаделью.

Красивая полная луна освещала дорогу. Удобно, но именно из-за нее я до смерти вспотела в плаще, который надела на случай встречи с кем-то, кто так же решит прогуляться здесь после комендантского часа.

Река Якобос несла свои воды с горных вершин. В это время года ее течение было быстрым и смертоносным, речной поток срывался с крутого обрыва вниз, в ущелье. Вчера один из кадетов первого курса упал туда во время отбоя и погиб, что неудивительно. Наш отряд единственный не понес потерь со времен парапета, но в безжалостных условиях нашей академии такая ситуация вряд ли сохранялась бы долго.

Поправив тяжелую сумку, перекинутую через перевязь, я приблизилась к реке, протекавшей вдоль древней дубравы. Там росла лоза, на которой уже скоро должны были созреть ягоды фонили. Спелые фиолетовые ягоды были терпкими и малосъедобными, но, если сорвать их незрелыми и высушить, они могут стать отличным оружием в растущем арсенале, который я успела подготовить за девять ночных вылазок. Именно для этого я взяла с собой книгу о ядах.

Вызовы начинались на следующей неделе, и мне были нужны все возможные преимущества.

Увидев валун, который последние пять лет я использовала в качестве ориентира, стала считать деревья на берегу реки – один, два, три, пока не заприметила нужный мне дуб. Его ветви раскинулись широко и высоко, некоторые даже дотягивались до реки. К счастью для меня, на самую нижнюю ветку можно было легко забраться, тем более что трава под ней была подозрительно притоптана.

Мое плечо пронзила боль, когда я высвободила правую руку из перевязи и полезла на дерево, освещенное луной. Однако острая вспышка быстро сменилась противным нытьем, как это бывало каждый вечер, когда Рианнон надирала мне задницу на матах. Я надеялась, что завтра Нолон навсегда избавит меня от надоевшей повязки.

Лоза фонили обманчиво походила на плющ, обвивающий ствол, но я лазила на этот дуб достаточно часто, чтобы понять, что это именно она. Просто мне никогда раньше не приходилось забираться на эту проклятую штуковину в плаще. Он создавал массу неудобств. Ткань цеплялась почти за каждую ветку, но я медленно и неуклонно двигалась вверх. Я уже миновала широкую ветку, на которой раньше проводила часы за чтением, и полезла дальше.

– Вот дерьмо!

Подошва проехалась по коре, и сердце замерло на несколько мгновений, пока я пыталась нашарить ногами подходящую опору. Днем это было бы гораздо проще, однако я не могла рисковать.

Кора больно царапала ладони, но я поднималась все выше. На такой высоте листья на лозе были едва различимы в пятнах лунного света, пробивавшихся сквозь крону дуба. Но я улыбнулась, найдя именно то, что искала.

– Вот и вы.

Фиолетовые ягоды еще не созрели и были великолепного лавандового цвета. Идеально. Вцепившись ногтями в ветку над собой, я постаралась удержать равновесие на время, достаточное, чтобы вытащить из сумки пустой пузырек и откупорить его зубами. Затем сорвала с лозы ровно столько ягод, сколько было нужно, чтобы заполнить склянку, и заткнула пробку обратно. С учетом грибов, за которыми я ходила сегодня вечером, и других собранных ингредиентов у меня теперь был шанс пройти через все поединки следующего месяца.

Я почти спустилась с дерева, оставалось всего несколько ветвей, но тут заметила движение внизу и остановилась. В надежде, что это просто олень.

Но это был не олень.

Под сенью дерева прятались две фигуры в черных плащах – видимо, сегодня все выбрали именно этот способ маскировки. Фигура поменьше прислонилась спиной к самой нижней ветке, сняла капюшон, и я увидела наполовину выбритую голову. С розовыми волосами, которые я слишком хорошо знала.

Имоджен, член отряда всадников, что десять дней назад чуть не оторвала мне руку.

Мой желудок сжался, а внутренности как будто перевернулись, когда и второй всадник сбросил с себя капюшон.

Ксейден Риорсон.

Вот дерьмо.

Нас разделяло футов пятнадцать, и никто не смог бы помешать ему убить меня. Страх стиснул мое горло и сжимал все крепче, а я вцепилась в ближайшие ветки, мысленно прикидывая, стоит ли мне задержать дыхание, чтобы внизу не могли меня услышать, или я просто упаду с дерева, если потеряю сознание от нехватки кислорода…

Они заговорили, но из-за рева речного потока слова до меня не долетали. Облегчение тут же разжало тиски ужаса на моей груди. Если я их не слышала, то и они не слышали меня. Но стоит ему поднять взгляд, и меня спалят – причем буквально. Кто помешает ему натравить на меня его синую кинжалохвостку? Лунный свет, которому я была благодарна несколько минут назад, теперь стал для меня помехой.

Медленно, осторожно и очень тихо я перебралась из пятна лунного света на соседнюю ветку и спряталась в тени. Что он делал здесь с Имоджен? Они влюбленные? Друзья? Это меня абсолютно не касалось, и все же я не могла не задаться вопросом, не вместе ли они. Ее красота уступала только ее жестокости. Они были охренительно достойны друг друга.

Ксейден отвернулся от реки, ища кого-то взглядом. Начали появляться новые всадники, постепенно собираясь под деревом. Все были одеты в черные плащи и пожимали друг другу руки при встрече. И у каждого из них была метка отступника.

Мои глаза расширились. Я насчитала почти два десятка человек: несколько третьекурсников и пара кадетов второго курса, но остальные были первогодками. Я знала правила. Отмеченные не имели права собираться группами больше трех человек. Они совершали преступление, караемое смертной казнью, просто будучи вместе. Очевидно, это было какое-то собрание, и я почувствовала себя кошкой, цепляющейся за ветки дерева, под которым кружат волки.

Их встреча могла быть совершенно безобидной, верно? Может быть, они просто скучали по дому, как кадеты из провинции Моррейн, по субботам собиравшиеся у ближайшего озера, потому что тосковали по океану.