Позитивные изменения. Том 2, № 2 (2022). Positive changes. Volume 2, Issue 2 (2022)

Alexey Semyonychev commented on the connection between the hidden content of education and soft skills development as follows: "Without even noticing, a child is taught other skills besides knowledge. When the teacher enters the classroom, everyone must stand up. Students talk to their teachers exclusively on formal terms and by their full names, while teachers talk to the kids informally, addressing them by first name only. Students must obey the teacher, no matter what he or she says. Students in class have no right to express their opinions. This results in a child raised into obedience, into "my opinion can wait" attitude. There is no need to learn to negotiate, because the teacher has the last word; you are not allowed to get creative during the class as you may get an «F» for that. Do the tests, nothing else, creativity is not required."

Table 1. The Big Five domains and their facets

Source: John OP, Srivastava S. The Big Five trait taxonomy: History, measurement and theoretical perspectives. Chapter 4. In: Pervin L.A., John O.P., editors. Handbook of Personality: Theory and Research. New York: The Guilford Press; 1999. pp. 102–138.

Heckman J. J., Kautz T. (2012). Hard evidence on soft skills. Labour Econ. Aug 1; 19(4): 451–464

WILL SOFT SKILLS TRAINING BE UNNECESSARY AT THE SCHOOL OF THE FUTURE?

We can say that experts agree that if the school is properly configured with "hidden educational content", then children will acquire soft skills naturally, as part of school life.

Svetlana Marzeyeva believes that it is not necessary to impose either «hard» or «soft» skills on children: "Any school that wants to meet the current trends must put aside control and evaluation and focus instead on helping students develop and master their personal educational goals; that is, children in today’s school must cease to be objects of educational activity. As soon they become subjects, the question of «hard» and «soft» skills will fade away by itself. It doesn’t matter what to teach, it matters who to teach. And that determines how they will be taught."

Alexey Semyonychev explains that if the principles developed in alternative education are implemented in practice, this will effectively mean that separate, special training in school for flexible skills will no longer be necessary. "Soft skills, democratic education, free education are parts of a common democratic concept. If the schools change towards alternative, informal education, as we are planning it, "soft skills" training will no longer be necessary. The school system itself, each teacher’s mode of instruction, the system of school organization – all this will work to ensure that the child grows up as a free and independent person, right from the start. In turn, freedom and independence themselves will give birth to all the ’soft skills’ you can think of," the expert says.

What can change and improve a school? The three slogans of the French Revolution – liberty, equality, fraternity – are as relevant here as never before.

What can change and improve a school? The three slogans of the French Revolution – liberty, equality, fraternity – are as relevant here as never before. "The school of the future should at least be a free school, which respects every student and is free from any form of violence. Violence is inability to negotiate. And the ability to negotiate is a soft skill. The school of the future should not be based on child abuse or classroom abuse", Alexey Semyonychev summarized.

In the future issues we will talk more about schools in Russia and abroad where soft skills development is already integrated into the curriculum.

LIST OF SOURCES USED:

1. Foxford.Media. Soft skills – what they are and where to learn them. 18.03.2019.

2. Mann C. (1918) a Study of Engineering Education. Boston: the Merrymount Press.

3. Strauss V. (2017) the surprising thing Google learned about its employees – and what it means for today's students.

4. Faye F. (2016). If You're So Smart, Why Aren't You Rich? Bloomberg.

5. Heckman J. J., Kautz T. (2012). Hard evidence on soft skills. Labour Econ. Aug 1; 19(4): 451–464.

6. Gray A. (2016) the 10 skills you need to thrive in the Fourth Industrial Revolution.

7. OECD (2015). Skills for Social Progress: the Power of Social and Emotional Skills, OECD Skills Studies, OECD Publishing, Paris.

8. OECD Skills Outlook.

9. National Soft Skills Association (NSSA).

Старые новые вызовы городов будущего. Тренды, риски и возможности современной урбанизации

Цифровые горожане, искусственный интеллект, локальная повестка, девелоперы нового формата, осуществляющие инвестиции в социальный и природный капиталы – все это характеристики городов будущего. Урбанист Петр Иванов рассуждает, почему иногда нужно обратиться в прошлое, чтобы узнать будущее и какие перемены ждут городскую среду.

Петр Иванов

Урбанист, социолог, партнер лаборатории «Гражданская инженерия» (Красноярск), профессор Свободного университета

НЕ КОВИДОМ ЕДИНЫМ

Еще недавно все обсуждали COVID-19 и то, как он изменит города. Казалось, что главным вызовом городов будущего должно стать общественное здоровье. Пандемия коронавируса вскрыла критическую уязвимость наших принципов организации среды. Но по факту, ответы на это открытие уже давно были готовы и уже давно продвигались консалтинговыми компаниями и городскими активистами (Chemberlain, 2022). Малоэтажная многофункциональная застройка, развитие велотранспортной инфраструктуры, стимулирование пешеходного движения. Пожалуй, только общественный транспорт слегка потерял очков перед лицом пандемии. Тем не менее революции мышления не произошло, драма оказалась пережита на уже сформированном движении мысли.

Новый вызов городов будущего кроется в прошлом. Нечто похожее, что мы наблюдаем в городах сейчас, уже происходило. Речь идет об организации сообществ.

Новый вызов городов будущего кроется в прошлом. Нечто похожее, что мы наблюдаем в городах сейчас, уже происходило.

Когда в 1915 году проходили выборы в городской совет города Чикаго (Park, Burgess, 1925), горожане пришли на избирательные участки и увидели длинные списки никому ничего не говорящих фамилий. На этот кризис возникло множество разнонаправленных реакций. Чикагцы начали организовывать ассоциации избирателей и локальные общественные движения, политические партии стали открывать районные офисы и нанимать районных политических боссов, религиозные и филантропические структуры развернули первый виток развития движения комьюнити-органайзинга. Город зашевелился и начал усложнять внутренние структуры социальных связей. По сути дела, события Чикаго 1915 года были логичным ответом на дезорганизацию, которую привнес в города бурный рост, сопровождавший индустриализацию.

ДИДЖИТАЛИЗАЦИЯ VS РАДИКАЛЬНЫЙ МУНИЦИПАЛИЗМ

Если смотреть диалектически, то в борьбе за города сейчас схлестнулись два тренда. Один из них – тренд на диджитализацию и цифровизацию (Лапина-Кратасюк и др., 2021). Системы умного города с помощью нейросетей решают за человека все городские проблемы. Цифровые горожане должны положиться на искусственный интеллект, роботов и благонамеренность разработчиков программного обеспечения. Высвободившаяся от администрирования и рутинной работы творческая энергия должна быть направлена на производство еще более совершенных машин и еще более совершенных систем учёта и контроля. Цифровая сингулярность, когда технологическое развитие становится окончательно неуправляемым и неизбежным (Parikh, 2018), не за горами. Технооптимисты смело смотрят в будущее и видят там величие новых городов, выстроенных в машинной рациональности и упорядоченности. В этой реальности городской планировщик предстаёт программистом-техномагом, уверенно управляющим потоками данных, поставляемых с бесконечных сенсоров, чутко реагирующих на любые колебания городской среды. Город становится нематериальным.

Другой тренд – радикальный муниципализм. Это направление ставит во главу угла человека и человечность отношений в городе. Ярким примером является движение Strong Towns в Северной Америке, участники которого выступают за радикально новый взгляд на то, как мы строим наши города. Движение Strong Towns стремится к тому, чтобы местное самоуправление стало высшим уровнем сотрудничества для людей, работающих в одном месте. С этой целью создаются статьи и подкасты, курсы и краткосрочные семинары для тех, кто хочет действовать в своем сообществе. Сторонники движения, живущие в одном городе, обсуждают, как сделать свою малую территорию более устойчивой.

Горожане благожелательно и открыто смотрят друг на друга, вместе формулируют будущее своих территорий и смело идут к нему.

В горожанах просыпается гражданское самосознание, и они берут сотворение города в свои руки. Если оно не просыпается, то мы будим его с помощью инструментов комьюнити-органайзинга, с помощью деятельности фондов местных сообществ, с помощью идеологии градоводства. Творческая энергия переосмысления и переприсвоения (Cellamare, Cognetti, 2014) городской среды произрастает из самой идеи демократического разговора между людьми. Горожане сплачиваются вокруг территории, принадлежащей им по праву проживания. Горожане благожелательно и открыто смотрят друг на друга, вместе формулируют будущее своих территорий и смело идут к нему. Городской планировщик в этой ситуации – раскаявшийся городской планировщик. Он больше не парит над территорией, рисуя генеральный план города, но идёт принимать на равных участие в сессии партисипаторного проектирования. Он знает, что никто лучше самих людей не знает, каким должен быть их город.

СБОИ В ЦИФРОВОЙ СИСТЕМЕ

Эти два тренда находятся в борьбе уже сейчас и есть ощущение, что пока движение к цифровой утопии побеждает. Впрочем, многие видят в этом не цифровую утопию, а цифровой ГУЛАГ. И действительно, мы можем наблюдать как системы тотального слежения через камеры и сигналы мобильных телефонов могут выискивать политически неугодных, выписывать штрафы нарушителям карантина, определять потенциальных преступников не хуже Чезаре Ломброзо[3 - Чезаре Ломброзо (1835–1909) – итальянский психиатр, преподаватель, родоначальник антропологического направления в криминологии и уголовном праве, основной мыслью которого стала идея о прирождённом преступнике.]. Вместе с удобным кик-шерингом и системой доставки всего от даркстора до порога квартиры мы получаем всепроникающего робота-полицейского. И одному богу ведомо, благие ли намерения у его создателя.

Помимо опасений в том, что цифровой город несёт нам конец свободы и демократии, есть и другие аспекты критики этого движения мысли. Это размышление о том, что, во-первых, любая цифровая система может давать сбои, а во-вторых, эти сбои могут сознательно устраивать хакеры. Шаг в цифровое будущее города состоится одновременно с шагом в будущее цифрового терроризма. Многие города в тех странах, где активнее всего внедряются системы смарт-сити уже сейчас испытывают значительное давление от кибератак. Чем больше мы доверяем наш город цифре, тем сильнее на него могут действовать хакеры. По политическим ли мотивам или просто из баловства, но они смогут проникать глубоко в системы жизнеобеспечения, лишать горожан воды, электричества, электронного правительства.

Вместе с удобным кик-шерингом и системой доставки всего от даркстора до порога квартиры мы получаем всепроникающего робота-полицейского.

РИСКИ ГОРОДСКОЙ ДЕМОКРАТИИ

Демократический процесс хорош там и тогда, когда он хорошо выстроен и разворачивается так, как задумано. Но число ошибок при действии организованной группы горожан может быть в разы больше, чем ошибок в неверно написанном программном коде. Жители могут принимать неправильные решения, а голос раскаявшегося планировщика, будучи равным голосу обычного горожанина, затеряется в общем гуле одобрения. Любая демократия уязвима для популизма, а особенно уязвима тогда, когда речь идёт о долгоидущих процессах, результаты которых отложены на годы. А городское развитие – это как раз такой процесс. Шаг от градостроительства к градоводству (Глазычев, 1995) может быть легко прерван слишком громким, но неконструктивным локальным политиком.

Помимо уязвимости, длительность демократического городского развития несёт и другой риск. Перед лицом климатических изменений и в рамках целей устойчивого развития всему человечеству необходимо действовать быстро. Времени не так много. И мы рискуем его потерять в продолжительном, пусть и увлекательном процессе муниципализации городов, городков и посёлков. Самоуправление на локальном уровне далеко не факт, что обернётся межмуниципальной договороспособностью. Гиперлокальное видение развития далеко не факт, что будет чувствительно глобальной повестке. А это уже очень серьёзно.

Любая демократия уязвима для популизма, а особенно уязвима тогда, когда речь идёт о долгоидущих процессах, результаты которых отложены на годы.

СИЛА И РЕСУРСЫ

Ключевые акторы цифрового тренда – национальные государства и глобальные корпорации, для которых технократичность алгоритмов управления являются залогом снижения издержек работы с территориями своего присутствия. Унификация с сохранением видимого разнообразия представляется им оптимальным modus vivendi[4 - Modus vivendi – в переводе с латыни «образ жизни», «способ существования».] в будущем. Радикальный муниципализм требует совсем других действующих акторов – это локальные НКО, такие как фонды местных сообществ и территориальные общественные самоуправления, это университеты в городе по шотландской модели. Силой, наделяющей эти структуры ресурсами, помимо самих горожан и академиков, выступают девелоперы нового формата, осуществляющие инвестиции в социальный и природный капиталы (Oliver, 2013), в развитие сообществ вокруг своих проектов и берущие вместе с этими сообществами на себя инициативу городского мастер-планирования. Как, например, в рамках проекта «Вернём реки городу!» в Ижевске. Жители города придумывали будущее реки Подборенки вместе с девелоперами, архитекторами, градостроителями, региональной властью. Команда проекта создала концепцию развития прибрежной зоны реки, организовала очистку русла, запустила общественный мониторинг состояния малых рек и их долин, а застройщик одного из ЖК обустроил набережную реки. Так, в городе появилось новое общественное пространство, где можно заниматься спортом, проводить миниконцерты, устраивать пикники, отдыхать и кататься на велосипеде.

При выборе между двумя сторонами, я бы, конечно, выбрал радикальных муниципалистов. Мне гораздо ближе повестка локальности, теплота человеческих отношений от сердца к сердцу, обсуждение сообща. Однако же, сама логика диалектики цифрового города и радикального муниципализма сообщает нам, что в момент разрешения противоречия мы выйдем на качественно новый уровень, так или иначе наследующий обеим позициям. Будет это цифровой муниципализм или глобальная цифровая демократия, или что-то более зловещее – во многом определяется именно сейчас. И каждый из нас может участвовать в этом процессе, действуя исходя из собственного видения того, какими он хочет, чтобы были города будущего.

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ

1. В. Л. Глазычев. Urban Husbandry означает приведение города в чувство: // АСС. – 1995. – № 1.

2. Реки городу [Электронный ресурс].

3. Сети города: Люди. Технологии. Власти / под редакцией Е. Лапиной-Кратасюк, О. Запорожец, А. Возьянова. – Москва: Новое литературное обозрение, 2021.