Соблазнить мага

2. Неправильная “кошка”

Девушка, лет двадцати с виду, свернула в узкий извилистый переулок, ведущий к Колокольной улице. Шла не торопясь, но ходко: до назначенного времени оставался еще час. Но хозяйка просила выйти заранее – уж больно важный клиент.

Одежда на ней была добротная – не шелк и парча, конечно, но недорогой бархат и крашеное льняное полотно, без пятен и заплат. Длинная синяя юбка, под ней еще одна, черная, которая мела мостовую – но тоже новая. Отбеленная крахмальная блуза и коричневый корсет. На плечах лежал серый дорожный плащ, слишком новый, совсем недавно купленный, явно не бывавший в долгой дороге.

Больше всего девушка походила на младшую купеческую дочь, которая по приказу батюшки направляется к партнерам, налаживать торговые связи в другие лавки. Ну или в приличную таверну, отцу за пивом.

Так подумали четыре темные личности и уже увязались следом, но вовремя поняли, что ошиблись – разглядели на запястье девушки широкий серебряный браслет.

Бордель “Кошачья ферма”, их фирменный цеховой знак. Их работница. Кошка. Судя по виду и количеству камней на браслете – опытная и не дешевая.

Такую грабить себе в убыток. Мало того, что можно в ответ бритвой по щеке получить, так потом еще охрана из ихнего борделя со дна городского достанет и на дно речное положит, только в мешке с камнями.

Личности плюнули и отстали. Не стоила овчинка выделки.

В городе публичных домов насчитывалось множество: побогаче, победнее, для особых вкусов и просто в пару комнат над таверной. Были и совсем крысиные норы – столица все-таки, разнообразие. Алмаз в короне князя.

“Кошачья ферма” была борделем для дворянства. Не единственным, конечно. В столице таких насчитывалось больше восьми: в шелке, атласе и мраморе, с хорошей репутацией, лекарями и прочим. С клиентами, которые подъезжали с черного входа на богатых каретах. Правда, внутри занимались тем же, чем и в борделе дешевом – торговали удовольствиями разной степени законности.

Девушка шла неторопливо, нога за ногу. Сначала на ходу полировала пилкой аккуратные ногти, а потом, закончив, купила на углу у торговца орехи в меду. Осторожно, чтобы не измазаться, откусывала от сладкой шпажки и припоминала утренний разговор с подружкой.

Жили они в одной комнате и вынужденно дружили, насколько “кошка” может дружить с “кошкой”. Сегодня одна получила большой заказ, с работой в чужом доме.

– Наши чего про клиента болтали? Не люблю вслепую, да еще и срочно. Как на пожар. Вечно попадется какой-то козел.

– Меня с главы гильдии вчера сдернули, потому что барону понадобилась. Бывает, – ответила подружка. – Твой вроде богатый. Знатный. Маг. Хозяйка золото считала. Значит, оплатил заранее на всю ночь. Про таких не треплются, сама понимаешь. Вроде кто-то из соседей, из “Перца и меда”, балакал, что отлеживался после него пару дней. И что он дважды никого не берет. Только новеньких…

– Может, любит боль? Всякие фокусы? Я хоть лечебные мази с собой возьму.

– Да химера его знает. У магов свои загибы. Богатый клиент, чего тебе еще? Давай шагай, на месте поймешь. Может, денег сверху добавит, если понравишься. Хозяйка говорила, любит таких – рыженьких. Простых с виду. Но с опытом.

Тут подружку дернули к клиенту, и больше ничего узнать не удалось.

Девушка выкинула пустую деревянную шпажку от орехов, накинула капюшон и свернула в проулок между домами – так было короче. Прошла еще пару шагов, и тут ей на голову упало легкое шелковое покрывало.

Она забарахталась, пытаясь скинуть ткань, но покрывало почему-то отказывалось соскальзывать и облепило ее целиком. Девушка хотела достать из корсета оружие, “кошка” – не купеческая дочка, безоружными обитатели “Фермы” не ходили. Стилет, острая заколка или бритва всегда скрывались в складках одежды. Но вынуть лезвие не успела: поборолась еще миг, но почему-то резко сдалась и осела кулем на мостовую.

Морана Дженкинс огляделась и приметила лестницу, ведущую в подвал одного из домов. Лестница была прикрыта навесом и гарантировала, что бессознательную “кошку” не заметят.

В проулок в любой момент мог заглянуть дозор, а вокруг за ставнями хватало любопытных глаз. Рисковать лишний раз и попадаться страже Морана не хотела!

Дверь в сам погреб, разумеется, была заперта, но рядом с ней валялся мусор – тряпки, обломки от козел и доски от сгнивших бочек. Спрятать живое, но околдованное тело годилось.

Морана подхватила под мышки “кошку”, обезвреженную с помощью фамильного магического покрывала, и потащила ее к лестнице. Хорошо, что за лето Морана успела натренироваться: “кошка” весила много. Доволокла, усадила у стенки, приперев досками так, чтобы та не упала.

Вроде тихо. Вокруг никого. Место для нападения было выбрано идеально.

Морана утерла пот со лба и уселась на ступень. Вид у нее был крайне недовольный, хотя вроде пока план шел как по маслу. Ей удивительно везло. Особенно если учесть, что у скромной адептки Травяного факультета Мораны Дженкинс из опыта нападений было только выкапывание корней и нарезка стеблей на зелья.

Чувствовала себя Морри сконфуженно. А еще она боялась, но другого выхода не было. Как и все студенты, которые попали в Академию не за знания, а за золото, она больше всего боялась быть отчисленной. Батюшка долго думать не будет – сплавит замуж. И прости-прощай вольная жизнь чародейки.

А именно это ей и грозило – после сразу трех проваленных зачетов. А чтобы сдать четвертый, ей требовалась вся удача. Ну и артефакт. Помогущественней.

Еще бы! Она же не такая родовитая, как Малески или Тарт: тех сразу взяли на факультет Драконов. Морри Дженкинс при всем ее богатстве пришлось довольствоваться скромным местом на Травяном факультете.

Зато Морри умела смотреть и видеть.

Их преподаватель по заклинаниям к адепткам относился со снисхождением и обычно строго не спрашивал. С зачетов и экзаменов все выпархивали радостные, стуча каблучками и довольно прижимая к груди свитки с печатями “принято”.

Единственным исключением была Морри. С нее почему-то спрашивали втройне. Первый год обучения она все гадала, с чего вдруг она – баронская дочка, платящая за обучение золотой монетой – вызвала у заклинателя такую антипатию. С виду он был вполне нормальным: незаметный мужчина средних лет, с седыми висками, с вечным пенсне на носу и тонкой улыбкой.

Но он не принял от нее ни одного зачета. Задавал вопросы, пока Морри не начинала тонуть, а потом топил – и улыбался. Она даже ходила к наемным учителям-магам, которые подтверждали, что она не совсем дубовая и вполне способна начертить простейшие руны и применить их.

За два года из семи зачетов по заклинаниям Морри сдала два.

Остальные члены комиссии, принимавшей экзамены, сочувственно вздыхали, но с преподавателем, старательно заваливавшим адептку, не спорили. И вот теперь после трех проваленных экзаменов декан поставил вопрос об отчислении. И условие – пересдать и исправить.

А как пересдашь, если этот препод тебя ненавидит? Морана решила все-таки узнать, в чем дело. И начала следить. И за ним, и за другими адептками с курса. И буквально через пару дней слежки поняла, в чем тут дело.

Весь их курс – все двенадцать девушек часто захаживали к профессору заклинаний в гости. И еще чаще – посещали его кабинет в Академии.

Морри в магической лавке купила дорогущие “глаза циклопа”, прокралась туда и пристроила их на одном из шкафов. А потом, уже из своей комнаты, через волшебное зеркало наблюдала за тем, что делает профессор.

В первый же день ей открылась истина. Секс. Все адептки охотно давали профессору себя трахать. Прямо на резном столе, возле бумаг и чернильниц.

Например, Алису, полненькую блондинку, профессор отымел прямо в своем кресле, целомудренно не снимая с нее платья и усадив себе на колени. Правда, тогда почти ничего не удалось увидеть, зато стоны и крики были очень говорящие.

На следующий день его ртом удовлетворяла другая девушка. Она стояла на коленях и неспешно и с удовольствием отсасывала профессору, а тот мягко и рассеянно перебирал светлые пряди. Совсем не походило на то, что тут кто-то кого-то заставляет или наказывает.

Девушка прикрывала глаза от удовольствия и жалась бедрами к ноге мужчины. Брала неглубоко, иногда останавливаясь и крепко целуя головку. Постанывая от нетерпения. Только под самый конец профессор сгреб ее за волосы и начал засаживать грубо и жестко, так что девушка давилась членом, но не пыталась уклониться, а наоборот – вцепилась в бедра и проглотила все до капли.

Морри перевернула следящую призму и упала разгоряченной щекой на прохладную подушку. Между ног стало тепло и влажно. Рассеянное возбуждение бродило внизу живота, не имея выхода. Нет, она знала, как выглядит секс между мужчиной и женщиной – книги в ее поместье водились всякие, но вот так вживую видела впервые.

Значит, профессор берет особые “взятки”, и никто про это не знает, и никто не возражает. Или тут дело в другом? Он же преподает заклинания, а они бывают разные. Морри задумчиво повертела свой фамильный медальон – большую золотую звезду, которая была зачарована одним из самых сильных колдунов. Перед тем, как она уехала в Академию, старший братец накинул ей на шею цепочку со звездой и сказал, что так ему будет спокойнее.

А если… А если все дело именно в ее обереге? В звезде? Всех остальных профессор очаровал и трахает, как ему вздумается, и только Морри под защитой и вне его чар.

Точно! Так оно и есть! Глупо думать, что все адептки – из знатных и богатых семей – внезапно потеряли голову от весьма неприметного профессора.

И что теперь делать? Снять звезду и попасть под чужое колдовство? Вот так же стонать в профессорском кабинете, отсасывая член? Ну уж нет! Никто не будет иметь Морану Дженкинс против ее воли. Вот еще. Она придумает другой способ.

Но способ никак не придумывался, а отчисление становилось все более реальным.

Морри утешала себя, что сможет извлечь из этого знания выгоду, но чем дальше, тем становилось понятнее – если она впрямую станет шантажировать похотливого профессора, тот просто найдет способ ее заколдовать. Поэтому она судорожно искала выход, не забывая каждый день поглядывать через волшебную призму на оргии в кабинете. Профессор иногда принимал сразу двоих адепток, и тогда Морри прятала призму только спустя часа три, и при этом была вся мокрая от собственной смазки.

Тело горело и хотело не пойми чего. Точнее, пойми чего, но не так! Голова пока успевала остановить ноги от поступков, о которых можно пожалеть.

А потом ей подвернулась удача! И нужно было рискнуть, чтобы не упустить ее.