Русский вид. Рысь

– Может, сиденье разобрать – будет гораздо удобнее.

Интересно, долго ли я спала, голова еще тяжелая, за окнами машины густая ночь, приятно наблюдать мелькание круглых фонарей вдоль дороги. Аэропорт.

Мы успели к самой посадке на очередной Тюменский рейс, Аркадий забрал у меня паспорт и побежал договариваться насчет билетов. Я чувствовала себя неважно, внезапно возникли знакомые тянущие боли внизу живота. «Только не это, только не сейчас! Еще целая неделя в запасе… неужели из-за стресса…»

Хорошо, что у меня в сумочке всегда женские средства гигиены на всякий случай. Решительно поднимаюсь с металлического кресла в зале ожидания и, скромно опустив глаза, объявляю спутникам о необходимости немедленно удалиться в дамскую комнату.

Нисколько не удивляюсь тому факту, что Рай собирается меня сопровождать, но вот насколько далеко он собирается зайти? Есть предел и самой трогательной заботе.

В итоге к женскому туалету мы направляемся всей милой компанией – раздраженный Сергей впереди, затем я и Рай, который зачем-то придерживает меня за плечо, нервно озираясь на толпы людей вокруг, а по сторонам и сзади несколько неприметных на вид «дядечек» с самым равнодушным видом. И зачем мне такая охрана…

– Это неприлично! У тебя есть понятие о деликатности? – ворчу я.

Рай даже не собирался спорить. Он, видите ли, всерьез считал, что в дамском туалете меня подстерегает опасность. Я начала злиться всерьез, а тут еще Сергей добавил жару:

– Из-за вас рейс придется задержать! Засуньте уже свою стыдливость куда подальше и сделайте, наконец, свои дела.

– Не кричи на Еву, – жестко одернул его Рай, и впервые за вечер мне захотелось улыбнуться.

Однако во избежание конфликта пришлось завести Рыжего внутрь комнаты с кафелем нежно-малахитового цвета. Сергей в это время «работал» вахтером у дверей, чтобы в случае необходимости объяснять подошедшим дамам, что в туалете сейчас нестандартная ситуация – беременной женщине стало плохо и с ней находится муж.

Когда из кабинки я вернулась к зеркалам, чтобы помыть руки, Рай странно фыркнул в мою сторону и озадаченно выпалил:

– У тебя идет кровь! Где ты поранилась?

Даже не видя физиономию Сергея, я уже представила брезгливую гримасу на ней. Самые сумасшедшие сутки за всю мою жизнь. Никакого личного пространства! И главное сейчас, как говорят японцы, «сохранить лицо».

– У здоровой взрослой женщины раз в месяц идет кровь. Это не страшно и означает, что она не беременна, понятно?

– Понятно, – в его голосе послышалось странное удовлетворение, – ты не беременна.

Со стороны дверей раздался тихий смешок, и я уже круто повернулась, чтобы произнести гневную отповедь, как встретилась взглядом с Аркадием. Мой воинственный запал исчез, – Аркадий мне нравился. Казался старше и серьезней или просто умело прятал эмоции.

И вот мы сидим в салоне «Тушки», что увезет нас в Тюмень. Уж скорее бы добраться до места и в спокойной обстановке обдумать все произошедшее. Самолет разгоняется и взлетает, Рай судорожно вздыхает, прикрыв глаза, а мне нехорошо. Не люблю самолеты и поезда, не люблю большие вокзалы и аэропорты, суету и спешку, томительное ожидание… И неизвестность впереди. Представить не могла, что когда-то навещу места отцовской ссылки.

Пассажирам раздали еду. Рай проглотил свой сандвич за пару секунд и я, с грустью посмотрев на половину собственного холодного бутерброда, отдаю ему оставшийся кусок. Порыв гуманизма, что поделать, Рай большой, ему надо хорошо питаться. По счастью сбоку раздается осуждающий голос Аркадия:

– Ребята, почему же вы молчите, что такие голодные! Сейчас мы вас как следует накормим.

Он подзывает стюардессу и через десять минут нам приносят кучу всякой еды: салаты в закрытых пластиковых коробочках, курицу и картофель, еще бутерброды и десерт, чай с аккуратными кружочками лимона. Чая в самолете мне всегда мало.

Я налопалась до состояния полного блаженства и комфортно откинулась на сиденье. Салон опять погрузился в полумрак. Большая жесткая ладонь Рая легла сверху на мою руку, задержавшуюся на подлокотнике. Горячие пальцы переплелись с моими, жест был довольно интимным, но я сейчас не в том состоянии, чтобы спорить.

* * *

Спустя три часа мы уже рассекали на такси по предрассветным улицам Тюмени. Я с любопытством рассматривала из окна «Ниссана» незнакомые площади и скверы. Когда-то в этом городе отбывал часть своего заключения мой отец – «декабрист», отсюда он присылал маме пылкие письма с заверением в вечной любви и преданности, слал сентиментальные приветы мне, тогда еще школьнице. На глаза непрошено навернулись слезы.

Мы остановились возле серой обшарпанной «панельки», зашли в лифт, поднялись на пятый этаж и позвонили в квартиру. Двери нам открыла миловидная женщина неопределенного возраста с очень стройной для этого самого возраста фигурой.

– Здравствуйте, я – Ольга Короткова! Мы вас давно ждем.

Мой наметанный глаз сразу определил любовь хозяйки к пробежкам и гимнастике, скандинавская ходьба и лыжи тоже вполне подходили образу спортивной блондинки.

Трехкомнатная квартира показалась неуютной, похоже, что в ней бывали набегами и никто не жил постоянно. Гостиница для «специальных людей», что поделать, им тоже надо где-то отдыхать.

От раннего завтрака я отказалась, только выразила желание принять горизонтальное положение и остаться одной. Ольга проводила меня в спальню и первое пожелание легко осуществилось, а вот насчет уединения…

Безумный Рыжий ни на минуту не собирался меня оставлять. Такое чувство, что градус его заботы значительно возрос после того как он проникся моим «критическим» положением и отсутствием беременности.

Он до конца жизни будет за мной по пятам ходить? А если я к этому привыкну, а ему наоборот надоест… Вот что начинало меня тревожить.

Я с удовольствием растянулась на широкой кровати с ортопедическим матрасом, и Рай пристроился рядом, даже затылком ощущала его внимательный взгляд.

Спать расхотелось, и потому я решила начать хоть какой-нибудь познавательный разговор:

– Откуда ты на самом деле? Как к нам попал?

Отвечал он неохотно, может, это была секретная информация и не для моих гражданских ушей.

– Я ведь уже говорил – меня забрали и восстановили. Я хотел умереть, когда все понял. Но это было бы слишком просто. Умирать напрасно нельзя.

Рай глубоко вздохнул, а я нахмурилась. Неужели ему нечего добавить? Я-то хотела услышать подтверждение или опровержение его инопланетного прошлого. Раз в жизни мне выпал момент разобраться «есть жизнь на Марсе или нет…» Если Рай в самом деле астронавт, зачем его прятать в дремучем лесу? Он космический преступник или диссидент? Политического убежища попросил на Земле, а его хлоп – и под ремни в препараторскую Роуди.

– А твой корабль сильно поврежден? Его совсем-совсем не починить?

– Какой корабль? – удивился Рай.

– Ну, на котором ты прилетел! – с досадой повторила я.

– Самолет? А-а… От него почти сразу ничего не осталось – сгорел… Я тоже должен погибнуть.

Я недоверчиво поджала губы. На самолетах не совершают межпланетные экскурсии. Что-то не сходится.

– Рай, а ты летел один?

– Так, в «лавочку» больше и не нужно, сам справлялся.

– А с какой целью ты летел? – напирала я.

– Выслеживать их, гадов, вот зачем! Наших штурмовиков сопровождать, вступать в бой с истребителями. Надо забраться повыше и потом на большой скорости пикировать вниз… Да…

Рай, кажется, здорово рассердился, плохие воспоминания настигли. Я притихла. А что тут скажешь?

«Звездные войны. Эпизод последний. Небо над Россией. Старенький Джедай нервно курит в стороне, рыженький Люк Скайуокер влюбился в русскую девушку Еву и, победив всех врагов, сложил дымящийся бластер к ее стройным ногам».

Дальше расспрашивать о чем-либо «Скайуокера», дышавшего мне в затылок, расхотелось. И, вообще, чего он ко мне прилип? Притворюсь спящей.

Примерно через полчаса в дверь комнаты тихонько постучали. Ольга предложила прогуляться по магазинам, чтобы лично закупить все необходимое на месяц моей предстоящей лесной жизни. И мы пошли вдвоем с Ольгой, потому что хитроумный Аркадий наконец сумел отвлечь Рая от моей драгоценной персоны. Да проще простого!