Русский вид. Волк

– Они доведут свое дело до конца, а тебя не будут рядом. Не оставляй одного, они же растерзают меня, замучают! Мне так страшно. Помоги мне уйти сейчас… отец. Не оставляй с ними.

Глаза Ханса застилали слезы, он отвернулся, судорожно сглотнув.

– Я не могу. Теперь после меня останешься только ты. И ты выживешь. Теперь ты обязан выжить. Об этом не говорят, но я-то знаю, наши дела совсем плохи. Против фюрера готовился заговор, мятежные генералы убиты. Капитуляция Германии неизбежна. На что он вообще надеялся… А сколько жизней загублено зря – весь цвет нации. Молодые, сильные, здоровые мужчины… Столько нерожденных детей!

Нет, этому чудовищу не отделаться островом Святой Елены. Запомни мое слово, Хати, не отделаться… Жаль, я уже не увижу, не узнаю. Но ты должен жить вместо меня, слышишь! У меня ведь больше никого нет. Мой сын погиб в Африке, моя жена умерла при родах, а маленькая дочь скончалась от пневмонии, мои археологические находки пытаются использовать для вызова демонов, идиоты!

Эти люди потеряли разум, если хотят выиграть войну с помощью нечистой силы! Я ученый, я всего лишь старый ученый, и я христианин. Они заигрались в Богов… они себя возомнили Богами… А такое не прощается, мальчик, запомни мои слова. Возмездие уже близко, но моя расплата наступит гораздо раньше.

Глухо застонав, Хати выскочил из-за стола, схватил со стула свою одежду и выбежал из комнаты. Виски ломило от жуткой головной боли, невидимые клешни все сильнее сжимали горло, мешая вздохнуть. Спотыкаясь, он потрусил к озеру, а потом долго лежал в лодке, успокаивая разогнавшееся сердце.

Он никогда не сможет забыть чудовищную картину: мужчины в черной форме бросили окровавленное тело Ханса на каменный пол подвала, у профессора не осталось ни одной целой кости, но он еще был жив. Вытаращенные от невыносимой боли глаза устремлены в сторону мечущегося по клетке Волка, а разбитые губы будто пытаются еле слышно сказать:

– Leb, mein Sohn! Leb… (Живи, мой сын, живи…)

Хати смотрел в чистое голубое небо, омытое ночным дождем, потом зачем-то пристально следил за полетом ранней чайки. В голове звенела тишина, он закрыл глаза и прислушался к этому внутреннему шуму. И вдруг, через некоторое время он различил какой-то веселый музыкальный наигрыш, а потом и заливистый женский смех. Мучительно хотелось разворошить самые нижние слови памяти.

«Гармошка… там играет гармошка, вот дают, черти!» – от неожиданности он даже рассмеялся вслух. Хати казалось, что он сошел с ума, ведь здесь на озере никто не мог сейчас играть на гармони, и рядом не было ни одной девушки, которая могла так задорно петь частушки, звучащие сейчас в его больной голове невероятно четко.

– А мой миленок, как теленок,
Только веники жевать,
Проводил меня до дому
Не сумел поцеловать.
Оба – я те – нажалуюся тяте!

И вдруг он ясно увидел певунью своим внутренним зрением, – не то увидел, не то вспомнил – ту самую девушку, что задиристо поглядывала на статного гармониста. У нее было смутно знакомое лицо: милое, раскрасневшееся, в форме сердечка с маленькими ямочками на округлых щеках. И такие же славные голубые глаза, только волосы подлиннее – две косы пшеничного цвета, перекинутые на высокую грудь.

«Катя! А где же моя Катя?»

Он мгновенно напрягся и оглянулся в сторону коттеджей на берегу, потом хотел уже было кинутся назад, но вдруг схватился за голову и заплакал, согнувшись на днище лодки.

В уме его все перемешалось: танцующая в круге стройная крутобедрая деваха, сыплющая частушками, всадники на конях, подъезжающие к старому замку, кровь на снегу и злобное ворчание волков, разрывающих дымящуюся на морозе оленью тушу.

А потом молодой парень, мастерски игравший на гармони, вдруг заглянул ему прямо в лицо – будто в зеркало. И задорный девичий голос теперь прозвучал в самое ухо:

– Вань, а, Вань! Ты чего же замолк-то, касатик, душа пляски просит! Ай, притомился? Сыграй нам еще, миленький, зазнобушку свою порадуй.

Хати прыгнул с лодки в прохладную воду озера и поплыл на другой берег размашистыми мощными гребками. Постепенно он приходил в себя. Безумная разноголосица в голове смолкла, улегшись на самое дно ржавого сундука памяти.

Глава 9. В город

Катя проснулось с недобрым предчувствием. В комнате кроме нее никого не было. «Ваня, наверно, спустился вниз и скоро придет ко мне». Она привыкла вставать первой, пока друг еще спит, да он обычно и ложился гораздо позже. За те полтора месяца, что они были вместе, Катя хорошо успела выучить все его привычки.

Она поднялась с постели и подошла к ноутбуку, вспомнив, что так и не отключила его с ночи. И тут внимание ее привлекла запись в тетради, сделанная небрежным полудетским почерком ниже концовки романа.

«Скажи, зачем ты все это пишешь? Зачем так подробно рассказываешь на весь мир все самое личное, что у нас было? Это гадость! Я даже не знал, что ты такая.

Понадобилось прочесть несколько раз, прежде чем смысл сказанного дошел до нее. Больно и стыдно. Катя медленно опустилась на стул и закрыла лицо руками, стараясь глубже дышать.

«Конец! И даже это слово «конец», что сама же я написала, звучит словно приговор. Теперь он считает меня грязной, порочной, развратной. Значит, такая и есть. Вот насмешка судьбы – бывший муж говорил, что я зажатая и холодная, а тот, кого полюбила всей душой, теперь видит во мне похотливую дрянь. Господи, что же делать! Он ушел, потому что больше знать меня не захочет, я ему не нужна…»

Первым ее желанием было немедленно разыскать Хати для серьезного разговора. Необходимо было попытаться хоть что-то объяснить насчет своей рукописи. Катя быстро оделась и побежала в ванную комнату на первый этаж. «Умыться, одеться, и на поиски…»

Внизу ожидала взволнованная Ольга с сотовым телефоном в руке.

– Катюш, хорошо, что вы уже встали. Я не хотела специально будить. Сейчас мама твоя звонила, говорит, Антон в городе, хочет увидеться с тобой. Это насчет развода…

– А мое присутствие обязательно? – нахмурилась Катя, не зная, за какой обрывок мысли ухватиться.

– Вера сказала, в твоем присутствии процедура расторжения брака пройдет быстрее. Если ты, конечно, не передумала.

В светлых глазах Ольги промелькнуло беспокойство, но Катя переживала о другом.

– Скажите, вы Ваню не видели?

– Нет, я думала он с тобой, наверху. Что-то случилось?

– Ох, теперь даже не знаю… Он на меня разозлился, наверно, к себе на озеро убежал. Тетя Оля, что мне делать? А вдруг вообще не захочет больше общаться?

Нервно крутя кончики распущенных волос, она вкратце изложила Ольге возникшее между ней и Хати недопонимание.

– Это просто куртуазная сказка. Я Лизе дала почитать, ей понравилось. Это же нельзя воспринимать серьезно, я не мемуары пишу. Ну, да, были там некоторые личные фантазии… так разве плохо? Наши с Ваней отношения тут не при чем.

«Ну, почти…»

Ольга Комарова руками всплеснула.

– Правда, сущие дети! Нашли проблему. Не переживай, никуда не денется твой рыцарь. Только как нам с городом быть, Вера настаивает, что твое присутствие желательно, все вопросы с Антоном лучше решить при личной встрече. Тогда мировой судья вас уже завтра может развести, если никто не заявит о протесте. Антон специально приехал получить развод, так чего тянуть? Да и Вера по тебе очень скучает. Так и сказала, «уговори Катюшу приехать, видеть ее хочу».

– Может, Антон нашел себе новую жену, вот и торопится, – попробовала улыбнуться Катя.

– А вдруг станет уговаривать начать все заново, такое случается сплошь и рядом? – осторожно спросила Ольга. – Прошло два месяца, как ты с севера вернулась, может, он пожил один, ваши отношения переосмыслил, передумал. Теперь не хочет тебя терять и попытается вернуть. Будь к этому готова, сопли-то не распускай перед ним. А, впрочем, Кать, дело твое, какой из меня советчик…

– Да меня тошнить начинает, едва вспомню Каргаполова, а вы говорите – вернуться. Никогда в жизни! А ехать, видимо, нужно. Очень хочу стать свободной женщиной, даже прежнюю фамилию планирую взять.

– Ну, вот и хорошо! – облегченно выдохнула Ольга. – Тогда собирайся скорее. Алексей предупредил – к одиннадцати выезжает, ему срочная информация пришла из Москвы, надо получить подробный инструктаж. Кажется, у нас скоро еще один проживающий появится. Ой, чувствую, заварится по осени каша…

– Хотите сказать, через пару часов уже надо ехать?

Катя совсем расстроилась, беспомощно поглядывая на Ольгу.

– Но мне же сперва надо с Ваней увидеться, не могу же я просто исчезнуть?

– Увидишься, конечно! Он бродит где-то рядом, вы целый месяц как привязанные друг к другу. Сейчас позову ребят на помощь.

Катя начала впопыхах готовиться к отъезду из заказника, едва сдерживая слезы, собрала сумку, оставив большинство вещей в комнате. Вернуться собиралась самое большее через неделю, когда полковник Коротков сможет отправить за ней машину.

Между тем Ольга всерьез занялась поисками Хати, и вскоре ей пришлось подключить к этому делу Игната-Брока и даже Бриса.