Русский вид. Рысь

У меня закрутило живот, изнутри к горлу подступила тошнота, а потом стало жарко, будто я оказалась в парилке, поплыли черно-красные пятна перед глазами…

* * *

Я пришла в себя от свежего прохладного воздуха, от колючих капель дождя на лице, приоткрыла один глаз, глубоко и с наслаждением вдохнула запахи леса. Рай нес меня на руках, быстрым шагом пробираясь между берез и молоденьких пушистых сосенок.

– Потерпи, скоро дома будем, я тебя помою, будешь чистая…

Чтобы отвлечься от образа стонущего в углу Захара, я принялась вспоминать Лилю – неужели она настолько разочаровала Рая, что он в лес от нее удрал.

– Я-то не замаралась, а вот насчет тебя…

– На мне только кровь этой мразоты.

– Ты его убил? – буднично спросила я.

– Нечего жалеть, одним гадом меньше, – твердо заметил Рай.

– Надо сообщить… Как там Лиля?

Рай поставил меня перед собой, крепко удерживая руками, чтобы я не свалилась. Его лицо приблизилось к моему. Янтарные глаза горели золотыми огоньками.

– Я должен был вернуться к тебе, уснуть около тебя, да видно опоила шалава… ничего не помню, но уверен, что не прикасался к ней. Клянусь нашими будущими детьми!

Вот почему он такой? Закрытый, жесткий и в то же время доверчивый как мальчишка. А ведь дети в его представлении – это самое важное, самое главное… Семья и дети – вершина в иерархии ценностей. Апогей желаний и стремлений. Значит, сейчас он не лжет.

Вдруг припомнились слова Лильки о том, что «…с пяти капель отрубился и никакого толку…». А я его мысленно клоуном обозвала, раскисла перед Захаром, не сумела ружьем воспользоваться.

– Рай, научи меня стрелять. И еще хорошо драться. Мы сбежим из этого заповедника в лучшее место на Земле, где никто не приказывает, не врет и не ставит опыты над людьми. Где нет убедительных змей и яблоки можно есть без опаски. Где честные люди живут хорошо.

Я больше ничего не могла говорить, меня душили слезы, я ухватилась за его куртку, прижалась носом к груди и надолго так замерла. Все самое страшно позади, мы рядом и больше не должны расставаться ни на день, ни на час. Иначе случится беда.

Рай гладил меня по спутанным волосам, целовал в лоб, согревал холодные ладони своими большими теплыми руками.

– Ты спасла меня в подвале, отцепив ремни, и сегодня снова спасла. Если бы не твои рассказы, я бы даже не подумал про западню в кустах, когда увидел белую тряпочку. Меня злость ослепила, я представлял, что сделаю, когда до него доберусь… я хотел, чтобы он мучился долго, а он кровью собственной захлебнулся, ногами засучил и подох, как бешеная псина.

Знаешь, а кровь-то у него черная оказалась, я такого не видел прежде… чтобы у человека была такая черная кровь. И ты смотрела, а я остановиться не мог. Когда я понял, что он собирается с тобой сделать, у меня в голове помутилось, я хотел ему сразу же спину сломать. Я просто озверел. Ты, наверно, не все про меня знаешь.

– Мне не важно, кто ты. Важно – какой ты есть! А ты удивительный, невероятный, единственный…

– Убийца. Не только сегодня. Еще там…

– Это была необходимость, – торопливо вскричала я, не давая ему продолжить.

Убеждала его и себя одновременно, даже больше себя, а Рай продолжал.

– Понимаешь, я вины за собой не чувствую и это, наверно, самое страшное во мне.

Мы смотрели друг на друга, словно увиделись впервые – оба такие разные, и в то же время похожие в главном… Отчаянные и противоречивые, дерзкие и безрассудные, живущие порывами и страстями.

– Я бы хотел все самое страшное забыть, родиться заново. Но ведь так нельзя и подленько даже, будто себя предать. Ева, научи меня помнить без ненависти, прощать, отпускать. Ты умеешь, я знаю. А дети у нас будут красивые и послушные.

Последнюю фразу он сказал немного невпопад, тихо и очень серьезно, как о совершенно решенном вопросе. Но мне все еще хотелось кое-что уточнить…

– Ты, правда, ее не трогал?

– Правда.

– А она тебя? Что она с тобой делала, пока ты спал?

У Рая даже брови поползли вверх от удивления, он отвел глаза в сторону, словно придумывая наиболее удачный ответ.

– Я же спал, откуда мне знать… И совсем не важно.

– Конечно, – вздохнула я.

Когда мы вернулись в поселок, то увидели возле столовой незнакомую большую машину. Рядом с ней стоял симпатичный мужчина средних лет с характерной татарской внешностью, разговаривал с кем-то по рации.

Увидев нас, он заулыбался, словно мы ему принесли известие о крупном выигрыше в лотерею.

– Добрый день, друзья! Я – Дамир Садыков. А вы – Ева и Рай, я знаю. Мне про вас Ольга рассказывала. Я теперь с вами поживу с недельку, а, может, и больше. У вас тут неспокойно, говорят.

– А Лиля…

– Лилию Яковлевну в город перевели, она только что уехала, буквально пару минут назад, прямо перед вами, за ней специально машину отправили. Передавала приветы и… – Дамир улыбнулся лукаво, – поцелуи, но я, думаю, вам и приветов хватит.

– Да-да, конечно, – рассеянно отвечала я, наслаждаясь чувством «гора с плеч».

– Очень рад нашему знакомству! – продолжал Дамир. – А почему вы такая бледная, что случилось? А у вас… Рай, на вашей одежде кровь? Вы ранены?

Мы с Раем переглянулись, – Дамир внушал доверие, а потому я быстро рассказала ему, как гуляла у озера и незнакомый охотник, угрожая ножом, увел меня к своей избушке. А потом жаловался мне на неизлечимую болезнь и хотел обесчестить с горя. Рай вовремя пришел по моим следам и убедил охотника этого не делать. Тот с тоски разбежался и ударился головой о стену… несколько раз… заодно другие повреждения себе нанес – тяжкие, телесные.

Дамир выслушал с круглыми глазами и рассказал в свою очередь, что в лесу нашли присыпанный хворостом труп молодого егеря, который несколько лет назад на суде выступал против Захара Калганова. А сейчас по округе рыщет наряд полиции, чтобы забрать убийцу, но раз он лежит в своей избушке с проломленной башкой, то это даже ничего, забирать легче будет.

Дамир велел нам идти к себе и сидеть дома тихо, как мыши, ждать врача и какого-то человека с бумагами, которые надо будет подписать.

– Вы так и останетесь «Рай»? Или возьмете себе для документов другое имя? Отчество-то все здешние себе выбрали – Алексеевич, что-то вроде традиции уже… еще вам с фамилией надо будет решить.

– Я – Александр. Уж тогда Александр Алексеевич.

– Райский!

– Ах, как гордо звучит! – поцокал языком Дамир. – Так и запишем.

Рай нахмурился и повел меня к нашему коттеджу. В маленькую душевую мы хотели забраться вдвоем, но врач пришел, и я отправила Рая с ним объясняться. Сама же в это время с удовольствием помылась и переоделась во все чистое.

А потом уже мылся Рай и у меня тоже не получилось ему помочь, потому что я подписывала бумаги, которые принес Дамир. И вся эта канитель с посещениями продолжалась до самого вечера.

Но и потом к нам наведались Светлана с Галиной, принесли много всякой еды и выпеняли, что мы игнорируем их поварские способности.