Русский вид. Волк

– А сам ты больше не исчезнешь? Не убежишь от меня?

– Нет, ни за что! Катя, я к тебе прибежать хотел почти сразу после этой дурацкой записки, только… Мне надо было немного одному побыть. Я же не знал, что ты уедешь внезапно.

– Всего-то на несколько дней! Правда, я так переживала, что не увиделась с тобой до отъезда. Я хотела объяснить…

– Брок сказал, ты из-за меня плакала. Ух! Я не мог ждать ни дня. Вот и нашел тебя здесь. Девочки дорогу подсказали, Лиза одела. Знаешь, как они меня провожали вчера? Словно космонавта в полет на Луну. По секрету от Короткова, кстати.

– А ты знаешь, я думаю, что на Луне еще никто не был. Может, американцы всех обманули, сняли фильм в павильоне, будто слетали на Луну и вернулись обратно. Говорят, даже сейчас нет таких технологий, чтобы благополучно вернуться из такой опасной миссии. Может, Луна по-прежнему еще недоступна человеку. Я думаю, Россия и здесь будет первой. С нашими-то космическими разработками. Это на земле мы дороги строить не умеем, не во все деревни провели газ и Интернет, зато в космосе уже порядком освоились. Вот так у нас всегда…

– Может, дети наши полетят? – засмеялся Хати, закидывая руки за голову.

– Поживем-увидим, – неуверенно пробормотала Катя.

«Будут ли вообще у нас дети… Ладно, тоскливыми думами дела не поправишь».

По странному совпадению это же самое время о детях, да и о самой Кате Пермяковой вспоминал еще один человек. На душе у Антона было мутно. Он только что приехал из аэропорта в свою уренгойскую квартиру. Прошел в темную кухню, налил "Хенесси" и пил обжигающий коньяк маленькими глотками, согревая пузатый бокал в руках.

В Тюмень он ехал забрать Катю. Или же окончательно унизить ее, оскорбить прилюдно, выплеснуть на беглянку всю накопившуюся злость и разочарование своих разбитых надежд. Не получилось ни того, ни другого. Возвращаться с Антоном в прежнюю жизнь Катя решительно отказалась, вела себя настолько дерзко и уверенно, что он с трудом узнавал в ней прежнюю робкую «монашку».

К тому же рядом с Катей был ее отец, фигура весьма солидная и в городе уважаемая. Устраивать скандал в его присутствии Антон не посмел.

«Старик еще в прессу обратится, связи среди журналистов поднимет, ославит меня по области, а там и до руководства дойдет, пострадает репутация нашей фирмы. Газетчикам только дай повод побрызгать слюной».

Перед строгой женщиной-судьей Каргополовы сдержанно изложили причины, по которым хотят расторгнуть брак и скоро процедура развода была практически завершена. После чего Катя выпорхнула за дверь, где ее ожидал Николай Иванович. Что ж… Антон не смог выговориться и перед бывшим тестем. Тот подхватил дочь под руку и быстро покинул казенное учреждение, а северянин вернулся в гостиницу с таким чувством, будто его только что обокрали.

Антон и понятия не имел, как интересно сложится дальше жизнь. Ровно через два года после развода он женился во второй раз, прельстившись широко известной в определенных кругах уренгойской «гетерой» на пять лет старше себя. У Жанны уже был взрослый сын, который чуть ли не с рождения проживал с бабушкой, пока мама делала карьеру эскортницы для бизнесменов.

Сойдясь с Антоном, Жанна быстренько забеременела и также родила ему сына – точную копию Каргополова. Так что генетическая экспертиза, которую втайне от новой жены собирался провести Антон, даже не потребовалась. Он был всем доволен, тем более, что многоопытная Жанна полностью удовлетворяла все его интимные запросы. Этой зрелой, раскрепощенной матроны Антону даже было много, тем более что с годами его любовный пыл постепенно угасал.

Жизнь любит преподносить сюрпризы.

Глава 11. Обратно в "Северный"

На следующий день после предварительного телефонного звонка к Кате приехала мама. Вера Анатольевна привезла домашний пирог с курицей и котлеты, а также два контейнера с салатами. Раскладывая провизию на столе, она пожурила дочь:

– Я слышала, у тебя же гостит молодой человек, его надо кормить, а что твои вареники из магазина?

– Мамуль, мы пиццу собирались испечь, у меня уже все готово, я даже тесто поставила, правда, только в обед. Немного проспала…

– Вот-вот, к ночи только и поспеет. А пока попробуйте мое угощение.

Веселый Иван и тактичная Вера Анатольевна быстро нашли общий язык. А разве могло быть иначе?

– Катюша очень на вас похожа, я бы подумал, что вы ее старшая сестра. А какой вкусный пирог, он вроде «курник» называется, я знаю, его готовить трудно и долго, не все умеют. А еще я шаньги люблю из печи и пирожки с груздями. М-м-м, объеденье! А зимой холодец, представляете, снизу мясо, а над ним «дрожалка» в палец толщиной. Вот это по-нашему! Вы такое пробовали? А знаете, что такое «кокотеня»?

Вера Анатольевна умилялась.

– Знаю, Ванюша, это картошечка мятая, залитая сметаной и в печи запеченная до золотистой корочки. У нас в деревне бабушка так готовила. А ты кушал когда-нибудь паренки?

– Из морковки мне больше нравились, но из свеклы даже слаще, – со знанием дела подтвердил Иван.

– А сырчики любишь? Замороженные шарики из творога, смешанного с сахаром и сметаной? Налепишь колобочков и на мороз, а потом вместо мороженого на десерт. Еще тупоськи – оладушки? – Вера Анатольевна даже глаза прикрыла от приятных воспоминаний.

– Знакомо, конечно. А вы «пластики» ели? Тонкие ломтики сырого картофеля, запеченные прямо на «буржуйке»?

– «Буржуйка» – это печка такая? – переспросила Катя.

– Да-да, – охотно пояснил Хати, – у нас ее еще «железянкой» звали. Ух, и теплая в мороз! Нагревалась мгновенно, листы железные тонкие, рукавицы еще хорошо сушить было.

– Да ты же наш парень – настоящий сибиряк! – восхитилась Вера Анатольевна, хотя Катя строго-настрого запретила ей расспрашивать Ивана о его происхождении.

– Ну, да, наверно… кажется, ваш – да! – ликовал Хати.

– Золотой ты мой мальчик!

Вера Анатольевна вдруг расчувствовалась и крепко расцеловала удивленного Ивана в обе щеки. Тот совсем растерялся и только глазами хлопал, а потом сказал немного срывающимся голосом:

– Я Катю очень люблю! Я буду о ней заботиться и никогда не обижу, я вам обещаю… мама.

Тут уж Вера Анатольевна вовсе не смогла удержать слез, и Катя тоже быстро-быстро заморгала ресницами, растрогавшись.

– А вдруг я папе вашему не понравлюсь? – немного погодя заволновался Иван.

– Мы его не больно-то боимся, – ласково улыбнулась Вера Анатольевна, – отбоялись уже свое. Да и Николай Иваныч нынче присмирел. Ему, Катя, награду большую обещают за последнюю книгу, в Екатеринбург поедет на Форум Уральских писателей, светится прям от радости.

– Катя тоже написала роман, – не удержался, чтобы не похвастать Иван.

– Ну, мне особо нечем гордиться, это ж так… любовная сказка преимущественно для женской аудитории, – сравнивая себя с отцом, Кате стало неловко за свои письменные труды. Вряд ли ее роман когда-нибудь напечатают или удостоят серьезным отзывом.

Но Вера Анатольевна смотрела на дочь с гордостью.

– А я тебе давно говорю, пиши, как получается, если душа просит. Не слушай отца, у него свои заморочки. Книги ведь всякие нужны. Высокохудожественные и попроще. В лесу не одни лишь дубы растут, хватает кустов и махоньких травок – каждая на своем месте. Будет интересно, найдутся читатели – похвалят, попросят еще. Только грязь всякую не надо писать, про насилие и разврат, этого и так в жизни хватает. По телевизору на каждом канале одни боевики да драмы.

После такого напутствия Катя опустила глаза, а Иван отчего-то заулыбался во весь рот. Проводив Веру Анатольевну до ее дома, друзья отправились гулять по городу, который уже начал зажигать первые фонари.

Надвигалась ночь, по июльски теплая и светлая. Молодые люди держались за руки, разговаривали обо всем, что в голову приходило, а потом на последнем городском автобусе добрались до набережной реки Туры. И там еще долго стояли, обнявшись на мосту Влюбленных.

И тут Катя вдруг остро почувствовала, что сбываются все ее самые заветные желания, даже еще детские смутные грезы о Прекрасном Рыцаре, который вот так же влюбленно будет смотреть ей в глаза, так осторожно целовать в краешек губ – «все-таки на улице, при народе…».

Душу переполняло счастье, точнее, уверенность в том, что счастье возможно и не на краткий миг, а на долгую жизнь впереди. Именно здесь, на мосту Влюбленных, Хати вытащил, наконец, из своего рюкзака забытого пушистого Зайца с сердечком и, немного смущаясь, вручил Кате.

– Наверно, по-детски немного… но ты же еще ребенок в душе, сказочница моя.

Игрушку Катюша приняла благосклонно, даже чмокнула зайца в розовый носик. А потом нажала на его плюшевый животик. Тогда, к величайшему изумлению Волка, изнутри вдруг раздался перезвон колокольчиков и тоненький голосок пропищал забавную песенку. Невозможно было удержаться от смеха при виде озадаченного лица Хати. Он явно не предполагал, что его подарок окажется говорящим.

Два последующих дня прошли наполненные прогулками, разговорами, музыкой, стихами и, конечно, любовью. Но в пятницу вечером позвонила Ольга, сообщив, что рано утром за Катей подъедет водитель на «Туареге». Нужно было возвращаться в «Северный», городские каникулы подошли к концу.

Владислав Белоногов даже вида не подал, что удивлен появлением Хати в своей машине. Видимо, Ольга заранее поставила его в известность о двух пассажирах, которых нужно вернуть в лесной поселок. Коротков, кстати, уже находился там.