Плач синтетических сирен

– Нио, это Юна – моя подруга и дочь Сиары. Ей можно верить.

Но у Миллрэта другое мнение на этот счёт, он с ходу засыпает девушку вопросами:

– Ты одна пришла? Что-нибудь странное заметила? Кто-нибудь следил?

– Одна. Никто за мной не шёл, – она обижена прямыми нападками.

Строгий голос мужчины её мечты раскалывает хрупкую надежду на приятное знакомство, осколки ссыпаются под ноги вместе с радушной улыбкой. Моя чувствительная и ранимая подруга не может скрыть расстройства. Не удивлюсь, если она втайне мечтала о любви с первого взгляда. И вообще, только ли ради меня прибежала? Ну вот, я уже подозреваю Юну в лицемерии и корысти.

– Не шёл или не видела? Ты понимаешь, что подвергаешь опасности не только себя и нас, но и родных? Как можно не думать о таком! Совсем безмозглая? Это тебе не посиделки с подружками! Почему не послушалась мать и не осталась дома?

Это уже грубо. Юна теряется, огонёк обожания разочарованно гаснет в глазах. Хочу открыто возмутиться поведением Нио, пусть ругает меня, ведь подруга пришла ко мне, но внезапно понимаю, что он прав. Миллрэт мыслит здраво, только излагает жёстко.

Эмоциональность Юны может навредить. Нарочно она никогда не предала бы нас, но случайно привести на хвосте рестриктеров могла. На кону слишком много жизней, чтобы бездумно доверять всем.

– Н-н-не видела, – девушка уже заикается, на глазах блестят слёзы.

– И по сторонам не смотрела? – допрос продолжается, и издёвка в голосе Нио кусочком льда проскальзывает вдоль моего позвоночника.

– Нет, – Юна опускает глаза, признание дается ей с трудом. Кажется, она тоже понимает, что поступила неосмотрительно, но ещё пытается оправдаться: – На улице уже темно, а я бежала всю дорогу. Я никому не говорила, куда иду! Это правда, поверьте!

Она лепечет что-то ещё, но Миллрэт уже не слушает и поворачивается ко мне:

– Мы уходим!

– Думаешь, за ней следили? Сама она никогда бы…

– Элия, не спорь! Хочешь жить – собирай вещи!

Жёсткие интонации отбивают желание перечить. Кидаюсь в гостиную, где оставила рюкзак, а Нио крадётся к двери и замирает, вслушиваясь в тишину лестничной площадки. Юна остается одна в коридоре, растерянная и испуганная. Думала ли она, что всё так повернётся? Вряд ли. Опомнившись, она лепечет извинения и бежит за мной.

– Элия, прости, я всё испортила, зря пришла! Я переживала и хотела увидеться! – подруга дёргает меня за рукав. Глаза покраснели и теперь ярко выделяются на бледном лице, а по щекам уже ползут слёзы. Мне жаль её, я верю, что она не задумывала ничего плохого.

– Я знаю, – крепко обнимаю её. – Ты не виновата! Но сейчас всё очень серьёзно. Надеюсь, что перестраховка. Мы столько пережили за последние сутки, что теперь нам везде мерещатся заговоры. И не обижайся на Нио, если бы не он, меня здесь не было.

– Берегите друг друга, – Юна всхлипывает, а я усмехаюсь и киваю.

Для Миллрэта я скорее обуза, но, может, ещё пригожусь. Я буду стараться!

– Элия, скорее! – торопит мужчина.

– Прощай, Юна! Надеюсь, ещё увидимся! – порывисто обнимаю подругу, закидываю за спину рюкзак и бегу в коридор.

Напряжение и чувство преследования адреналином впрыскиваются в кровь. Нас гонят в ловушку как зверей, но попадёмся мы или нет, зависит только от нас. Нио накидывает толстовку и встаёт наготове у дверей. Коротко прощаемся с хозяйкой.

– Всё тихо. Проверю этажи, – пока я надеваю туфли, мужчина выходит за дверь, озираясь. Я тенью – за ним.

Полутёмная площадка пуста и тиха. Лифт молчит. Лестницы есть в обоих концах коридора, и Миллрэт сворачивает к ближайшей. Но Юна вдруг обгоняет его.

– Я вас провожу. Хочу сама убедиться, что никого не привела.

– Вернись в квартиру немедленно, не надо геройствовать, – сердито окликает её Нио.

– Нет, я должна, – упрямится она.

Понимаю, Юна жаждет доказать ему, что ей можно верить. Но она крупно рискует, это безрассудно и опасно! То, что именно подруга идёт первой к лестнице, до крайности неправильно! Мы не должны впутывать её, это только наша проблема. Беспокойство раздувает грудь, срывает дыхание.

– Юна, стой! – я выхожу из-за спины Нио, но догнать не успеваю – на этаж выпрыгивают тени: вооруженные мужчины в зелёной форме.

Уже нашли? Так быстро? Всё-таки следили?

Адская смесь из разочарования и отчаяния клокочет внутри. Мы на поводке. Его то ослабляют, то натягивают. Обидно, что дёрнуть могут в любой момент.

– Назад! – окрик Миллрэта катится по коридору.

Пока мы с Юной застыли, он, как всегда, реагирует первым. Подруга разворачивается и бежит к нам, но рестриктеры открывают огонь без предупреждения.

Мои ноги прирастают к полу, когда пули ударяют Юне в спину. Её рот удивлённо раскрывается, лицо искажается непониманием и застывает как при моментальной заморозке. Тонкая фигурка ломается и падает, проливая молоко волос на пол. Два рестриктера тут же подхватывают её и уносят.

Это как сон. Потому что не может реальность быть такой жестокой, не могут мою близкую подругу, этого светлого человека хладнокровно застрелить у меня на глазах!

Хочу кричать, но язык прирастает к нёбу. Отдираю его так резко, что, кажется, будто из трещины рта идёт кровь.

– Юна! Верните! Куда вы забираете её? – скорбь лишает рассудка.

Рвусь вперёд, но ноги подкашиваются, и я оседаю на каменный пол.

Теперь обстреливают меня. Пули проносятся мимо, потому что я далеко, но дистанция быстро сокращается. Надо подняться…

– Элия! Нет! – сильные руки обхватывают меня и тянут назад.

Нио запихивает меня в квартиру и закрывает дверь перед самым носом рестриктера. Пока он щёлкает замками, я прихожу в себя, и вдруг вспышка молочно-белого света слепит глаза. Сетчатку будто режет ножом, пронзительный звук тонким щупом вонзается в голову. Воздух оживает и толкает меня в шкаф. Боль забирает себе тело, а белый шум заливает уши.

Зрение возвращается чёрными расплывчатыми кляксами. В суматохе никто не заметил, как в квартиру закинули световую гранату. А её разрыв ощутим. Нио тоже отбросило в сторону, еле двери успел закрыть. И в них уже активно ломятся.

Плечо немеет, голова кружится. Хозяйка квартиры выбегает из кухни и помогает мне подняться. Я благодарю – сама не смогла бы.

Миллрэт встаёт, держась за стену, трёт голову, болезненно морщится и моргает. Ему досталось сильнее – ближе стоял. Но оборона квартиры на его плечах, и как только спазм проходит, мужчина бросается баррикадировать вход шкафом. Помощи не просит, будем только мешать, поэтому я хватаю женщину за руки, требуя внимания. Голос с трудом рождается в горле. Он тих и полон слёз, хотя глаза мои сухи:

– Юна… Они убили её. Выстрелили в спину. И забрали…

– Нет! – кузина ахает и отступает.

Отказывается верить. Я тоже, но сама всё видела и теперь долго не забуду.

Женщина пятится на кухню, разражается плачем. В моей груди тоже поднимается волна. Не сдержусь – взвою.

Но рядом оказывается Нио. Разворачивает меня к себе, берёт лицо в ладони.