И сладко пьяный от вина,
Ты будешь спрашивать, за что твоя луна
Ушла с твоих небес, но не дадут ответа.
Игрища
Я встретила вас, вы сидели в кафе, а справа
Сидела не то ли подруга, не то ли шалава.
Стесняясь, вы отвели глаза,
Вам нечего было сказать
Той ночью нервно-усталой.
И я вас, смущённой, смущать не стала.
Я вышла – так чёрство и глухо –
И вывела за собой не то ли такую же шлюху,
Не то ли шлюху с душой.
Признаюсь, мне нечего было ответить.
Мы снова играли, как будто от скуки играют дети.
Мы снова тянули к игрушкам руки,
Как к солнцу цветы на рассвете.
На окраине
Он дверь закрыл и снял пальто,
Я ветрено его спросила: «Никто не видел?»
«Нет, никто!»
Он, как всегда, был в лучшем виде.
Мы пили сладкое вино, мы выходили на балкон,
Ютясь на городской окраине.
Был без любви прекрасен он!
Слегка небрежен без раскаяния.
Вдали – горячая гроза.
Халатом стянутая талия.
Лишь в камне прятала глаза
Невероятная Италия.
Так бесконечно и легко
Мы жили с чувством, с безмятежностью,
Мы заходили далеко,
Мы верили любви и нежности.
И мы спускались в город, там
Всё возникало, просыпалось.
С нас осужденье тучных дам
Снимало сладкую усталость –
Мы возвращались.
Звонки из Парижа
Я только вам несколько строк –
Напишу, начерчу
И выйду из вашего дома на Петровке в старом пальто.
Я только хочу объяснить –
Если вы зашли за черту,
Вас не проводит уже никто.
Вы встанете завтра, выпьете кофе: «Париж!» –
Крикните мысленно, горячо, предвзято к Москве.
А меня уже нет – и на вас навалится тишь,
Вы уедете из ничего никем.