Рука в перчатке

– Я окружной прокурор. Уполномочен вести расследование. Присутствующий здесь полковник Бриссенден оказывает мне любую необходимую помощь…

– Да, вы мне уже говорили. – Она впилась глазами в окружного прокурора. – Простите, что не смогла встретиться с вами вчера вечером. Не знаю, что послужило причиной моего обморока. То ли физическая слабость от шока, то ли мой дух отказался признать дитя своей любви и покинул его. Но если и так… – ее голос стал еще напряженнее, – он снова вернулся. Насколько мне известно, вы уже установили, что мой муж был сокрушен. – Она замолчала – очевидно, полагая, что задала вопрос.

Шервуд слегка замялся:

– Разве… установили, миссис Сторрс? Да, имеется… некая вероятность, что ваш муж был убит. На данный момент мы довольствуемся и этим. Во вторник состоится судебно-медицинское дознание, если доктор Фланнер не назначит другую дату. Свидетельством насилия… свидетельством того, что ваш муж не совершал самоубийства…

Миссис Сторрс нетерпеливо покачала головой:

– Не продолжайте. Я все знаю.

– Ах, знаете?

– Я знаю, что он не убивал себя. Стремление к разрушению и возрождению… Впрочем, это выше вашего понимания и за пределами ваших интересов. Я пришла кое-что сообщить и привела с собой своих гостей. Они вчера находились здесь. И хотя им тоже не дано понять, пусть услышат, что сие означает. Вы должны знать, все вы, что смерть моего мужа означает и мою смерть тоже. Он не смог следовать за мной, поднявшись над низшим уровнем постижения, но был единственным моим спутником в той сфере, которой достиг. Он был моим единственным мужем, и, лишь оставаясь в этой сфере, я смогу его пережить. Подобный исход для меня равносилен смерти, однако это мой долг перед ним, поскольку его разрушение никогда не входило в мои намерения…

Джордж Лео Рант, не меняя позы, резко одернул ее:

– Миссис Сторрс! Вы создаете о себе превратное впечатление! Сэр, господа, я протестую…

– Не перебивайте! – рявкнул Шервуд. – У вас впереди еще будет возможность исправить это впечатление. Слушаю вас, мэм!

Миссис Сторрс покачала головой:

– Не имеет значения. Я лишь хотела принести извинения, но извиниться по-настоящему сейчас вряд ли получится… даже перед моей дочерью… его дочерью. – Посмотрев на забившуюся в дальний угол Джанет, она снова покачала головой. – Нет. Я хочу поговорить с вами, но по-другому, на вашем уровне. Я могу. Мой муж это знал и восхищался мной. – Она замолчала, на несколько долгих секунд погрузившись в задумчивость. Выражение ее лица осталось прежним. Никаких видимых усилий вернуть самообладание. Она просто сидела не шевелясь, и никто в комнате тоже не шелохнулся. Затем она продолжила: – Сперва я должна удостовериться, что никаких ошибок не было и не будет сделано. Я хочу знать, почему ваши люди наводнили мои владения, вытаптывая растения и уничтожая посадки.

– Видите ли, миссис Сторрс… – Не закончив фразу, Шервуд откашлялся, после чего лаконично сказал: – Они кое-что ищут.

– Что именно?

– Улики. В частности, пару перчаток.

– Чьих перчаток? Нет, я не протестую, а только интересуюсь. Я хочу, чтобы мне объяснили, какие предприняты шаги и какими фактами вы располагаете. Имею я право спросить?

– Имеете, – кивнул Шервуд. – Быть может, не право, но привилегию, которую мы, безусловно, вам гарантируем. Если вы уверены, что в состоянии… Вы желаете знать все подробности…

– Уверена и желаю. Определенно.

– Хорошо. Вчера ночью мы пришли к выводу, что ваш муж не покончил с собой, а был задушен. Ему набросили на шею проволочную петлю, подвесили в воздухе и потянули за другой конец проволоки, перекинутый через ветку. Мы не исключали возможности, что преступник сперва напал на вашего мужа и оглушил его, однако врач не обнаружил следов удара. Тогда мы обсудили другую версию. Ваш супруг мог заснуть на скамье, и ему, спящему, надели на шею петлю. Опросив прислугу и остальных, мы выяснили, что ваш супруг любил летом вздремнуть на той самой скамье. Мы проверили, можно ли накинуть на шею петлю, не разбудив спящего, и выяснили, что это не так уж сложно, если человек лежит в определенной позе. Проволоку можно было осторожно просунуть под шею спящего и осторожно вытянуть, затем скрутить конец скользящим узлом, оставив большую петлю, что и было сделано. После чего можно было в мгновение ока добежать до дерева, схватить другой конец проволоки и быстро натянуть, выбирая слабину и туго затягивая петлю. Разбуженный затянутой на шее проволокой, ваш супруг, естественно, вскочил на ноги, что позволило еще туже натянуть проволоку и зафиксировать ее в таком положении. После чего ваш супруг, возможно, попытался встать на скамью и, наверное, опрокинул ее ногой. У него не было шанса наброситься на убийцу, поскольку мешала проволока. Если бы он подпрыгнул, чтобы ухватиться за ветку, все было бы кончено…

Речь прокурора неожиданно прервал исполненный муки крик:

– Боже мой, почему он должен… почему мы должны…

Дол Боннер схватила подругу за плечо:

– Полно тебе! Да полно тебе. Держи себя в руках.

Мартин Фольц бросился на помощь невесте:

– Сильвия, дорогая! Дорогая, пожалуйста!

Миссис Сторрс, не сводившая глаз с прокурора, произнесла тоном священнослужителя, изрекающего религиозный догмат:

– Мой муж наверняка попробовал добраться до человека, тянущего за проволоку. И наверняка добрался бы до него.

– Нет, мэм, – покачал головой Шервуд. – Мы провели следственный эксперимент. Но вы спрашивали о перчатках. Если человек будет затягивать проволоку голыми руками, то у него на ладонях, естественно, образуются порезы и кровоподтеки, то есть останутся следы. Вот почему вчера вечером мы осмотрели руки всех, кто здесь находится, за исключением ваших. Но я могу сказать, и, поверьте, я отвечаю за свои слова… – Шервуд обвел глазами присутствующих, – что вчера мы не обнаружили никаких свидетельств присутствия здесь посторонних. Мы с высокой долей надежности установили, что никто не приближался к тому месту с восточной стороны. Есть и другие соображения: малая вероятность того, чтобы на месте преступления оказался человек, не знавший о существовании этого укромного места; невозможность для постороннего пробраться незамеченным; тот факт, что в бумажнике Сторрса лежали более трехсот долларов, оставшихся нетронутыми; способ совершения преступления… Нет, невозможно. Мы склоняемся к тому, что там не было посторонних.

Присутствующие зашевелились, по комнате пробежал шепоток.

– Только Шива может разрушать, – заявила миссис Сторрс. – Вы хотите сказать, что исполнитель находится среди нас. Я вам верю. Ну что там с перчатками?

– Где-то наверняка должны быть перчатки. Мы не нашли следов на чьих-либо руках, а значит, человек был в перчатках. Мы также осмотрели все перчатки, которые смогли найти. Вчера вечером один из моих людей, надев перчатки из оленьей кожи, попробовал поднять груз весом сто семьдесят фунтов с помощью куска такой же проволоки, накинутой на сук. В результате на перчатках, в которых был наш человек, остались глубокие борозды. – Шервуд снова обвел глазами комнату. – Где-то наверняка лежат перчатки с такими отметинами. Должны лежать. Вот их-то и ищут мои люди. Я отлично понимаю, что искать перчатки в таком огромном поместье – как искать иголку в стоге сена. И все же не исключено, что мы их найдем… Кстати, миссис Сторрс, у меня к вам просьба. Я собирался попросить вас об этом сегодня утром, но, раз уж все здесь, это значительно упрощает дело. Я хотел бы, чтобы мои люди обыскали дом, пока мы беседуем. Вы позволите?

– Думаю, это совершенно необязательно! – отчеканила миссис Сторрс.

Шервуд нахмурился:

– Тогда вам придется объясниться. Вы, случайно, не хотите сказать, что вам известно местонахождение перчаток?

– Ой, нет! Я хочу сказать… Но вам ведь нужна улика? В сфере вашей ответственности… вам требуется улика?

– Улика? Естественно.

– Очень хорошо. Можете обыскать дом.

Шервуд посмотрел на Бриссендена. Полковник, кивнув, выкрикнул:

– Петерсон! – и, когда вскочивший с кресла полицейский отдал честь, приказал: – Передай Квиллу, пусть возьмет пять человек и прочешет дом. Только не вздумайте перевернуть его вверх дном. Надеюсь, вы уже обыскали эту комнату и переднюю часть дома? Ладно, пусть Квилл проверит оставшиеся комнаты, и как можно более тщательно. Тащите сюда все найденные перчатки. Естественно, пометив бирками место, где вы их обнаружили. Ноги в руки – и вперед!

Когда полицейский вышел, миссис Сторрс громко произнесла:

– Я знаю, что доказательство дураков есть проявление неуважения к Шиве и его законам. Это уступка с моей стороны, и, если мне придется за это заплатить, что ж, я готова. Даже Шива должен соблюдать условия сделки, раз уж он ее заключил, а сокрушение моего мужа не было им предначертано. И теперь я за это страдаю. – В ее пронзительном голосе прозвучали истерические нотки, слова с трудом вырывались из сдавленного горла. – Слушайте все! Я за это страдаю!

Джанет Сторрс тихо вскрикнула, ломая руки:

– Мама! Мама!

– Да, Джанет. И ты тоже, дитя мое. – Миссис Сторрс кивнула дочери, снова бросила взгляд на Шервуда и, совладав с истерикой, произнесла уже обычным для нее, чуть напряженным голосом: – Так вы говорите, исполнитель здесь, среди нас? Вы это знаете? Вы его знаете? Расскажите, что вам известно.

Окружной прокурор пристально посмотрел на нее:

– Мэм, пожалуй, было бы лучше, если бы вы рассказали, что известно вам. Я до сих пор не задал вам ни одного вопроса…

– Задавайте. Впрочем, вы гарантировали мне привилегию. Вам известно, кто убил моего мужа?

– Нет. Хотя я рассчитываю, что вы поможете мне это выяснить.

– Я вам помогу. Но сперва я должна знать… Нет, я вовсе не собираюсь разрушать ваши факты. Только Шива способен создавать или разрушать факты. Именно Шиву я сейчас предаю ради своего мужа. Я должна понимать, какими сведениями вы располагаете. Вы знаете, что исполнитель сейчас здесь, среди этих людей. Что вам удалось выяснить?