Бегущие в Рай

Он рассказал о том, как был участником успешной банды. Они там являлись самыми умными, в меру агрессивными, конструктивными «членами», прекрасно понимали друг друга. Но потом совершили очевидное преступление. Уничтожили конкурентов, спящими, по настоящему, ночью, без объявления войны. И – попали в сферу действия другого, темного мира. Встретились с бандой, которая гораздо, гораздо круче и сильнее их. Что даже вообразить было невообразимо. Любое действие братьев предвосхищалось легко, как будто враги связывались между собой внутренним Интернетом, были везде и повсюду. Все разгадывалось примерно так, как хитроумная, по-своему, мысль кошки или собаки – человеком.

И, оставалось, в конце концов, только одно – согласиться с Третьим Миром – явившимися неизвестно откуда вербовщиками Лазарета. Похоже, здесь можно сделаться сильней, чем самая мощная банда Дома. «И вот, я с вами, дорогие братья».

Пятый день полёта.

И он – нормальный.

СОРЕВНОВАНИЕ МЕЖДУ МАЛЬЧИКАМИ

Когда в ограниченном пространстве собираются ребята пубертатного возраста, обязательно начинают в чем-то соревноваться.

Новые знакомые (еще никакие не друзья), Ромм и Хетт раздобыли где-то трамплинную доску. Такие штуковины обычно водятся в подсобках школьных спортзалов. Надо было прыгнуть и пролететь через окно в стене, головой вперед. Довольно опасно! Кто-то разбежался, пошутил и, кривляясь, отошел. Когда пришла моя очередь, сзади подошли двое. Предложили не рисковать своей головой, а, вот смотри – грязно же – убрать посуду, стереть со столов подливку. С ехидцей так сказали. Не люблю, когда меня воспринимают не всерьез.

Те, кто успевает сплотиться, связаться в такие сладкие неразлучные пары, обладают преимуществом перед одиночкой, вроде. И тогда они правы, совершенно независимо от сложившейся ситуации. Проверь это на себе, мой незнакомый друг.

Я сначала мысленно представил, как вступаю в драку с этими ребятами (внутренняя демонстрация намерений, это важно), вывел впереди грудины мысленный серый шар, знаете ли, мушку прицела, развернулся в сторону потенциальных соперников, словно приготавливающийся к выстрелу тяжелый танк.

Понимаете?!

Затем отстранил их, наклонив, чуть так искоса голову, собрался, разбежался, и ловко прыгнул.

Каждый сам убрал за собой, и за другими, теми, кто почему-то забыл это сделать. Без напряжения и чьего-либо конкретного распоряжения.

С тех пор, знаешь, я заметил, всем стало легче находить общий язык. Во всём.

Вот что я вам скажу. В многомерном 3D лифте Пути делаешь правильный выбор – и всё, постоянно идет на улучшение. Следуешь вверх. Подсаживаются хорошие попутчики. Тебя начинают узнавать.

В другую сторону, – из тебя сделают слугу, вроде тех, которых имеет каждый приличный интернатский староста.

Такая открывается философия.

На первых порах у меня все получается.

РАССКАЗ О ЛОШАДИ, И ПРОЧЕМ

…Мой рассказ слушали. Наблюдали за оживленной жестикуляцией с участием двух острозубых вилок. Минуть десять, я чувствовал себя в чужой, большой, словно кухонный котёл, тарелке.

Затравка Рая… Что это? Например, та лошадь, которую я высмотрел на центральном ипподроме Уль-Карбона. Кобыла Пегаса! Творение природы, всемерно усовершенствованное технологиями фармацевтических фирм, которые оно, собственно и рекламировало. Совершенство, это, запишите же, единство множества. Наэлектризованная грива, лоснящаяся шея, ноги, умные дикие глаза. Как передать человеческими словами вам, не знаю. Мышцы органично перетекают в кости и кровь, и, будто бы являются их продолжением. Нервные импульсы объединяют организм вплоть до роговых слоев копыт. В круп попал маленький кусочек сахара, брошенный неким доброжелательным ребенком, и лошадь в полтонны весом, разом, целиком содрогнулась. Я получил здоровую подростковую поллюцию, так все это было хорошо.

Помню, размышлял я, желал бы присутствия здесь еще одной особи того же вида, но противоположного пола. На одном уровне желал наблюдать, как они вместе, без затей, галопируют по лунному пейзажу, а на другом, – лезут обниматься. То есть, во мне органично сочетаются эротическое и духовное начала.

Фантастика.

Говорил я так в утренней Столовой, вместе с Хеттом, Ливи и Сеем, под шипение и пыхи Котла. После каши поедали пророщенные зёрна и черничный джем. Кормили друг друга с рук: упражнение для устранения стеснения, рекомендованное доменами.

Отчего-то чуть поклонившись, к нам подсел Дори. Предложил без стеснения излагать тему.

Я продолжил.

– Воры из Застенков увели этот экземпляр с выставки, расчленили или, как говорят, поглотили живьем. Такая традиция, – вводить в себя совершенные организмы. Жители тайных помещений Дома, хонги рассчитывают, что жизненная суть всяких разных красивостей переходит в их, переломанные ботулическими токсинами тела. Почему бы не полечить себя? – вот их девиз.

– Идея перспективна, – заметил Дориан. – Я бы тоже, знаешь, питался одними лишь разноцветными бабочками. Чтобы они перетекали в меня и щекотали кишки.

Что у вас зерно Райского Сада? – к беседе подключилась Аква. – Я не опоздала? Мы говорим о чем-то хорошем?

– Зерно Рая? Это… будто я, – певец лучших на свете песен, и сталкиваюсь с ордой ароматных поклонниц. Все это такая взбудораженная, электризованная плоть. Девушки с лунными мордашками являются эффективнейшим средством очистки зрительных каналов. Блестящие зрачки, будто бы глазированные губы. Ангелочки помышляют разорвать моё тело на талисманы вечной, пряной любви. Море любви. Это не ново. Но мило.

– Вы были кумиром девушек? – поинтересовалась Детка, накладывая еще джема. – Щёлкали как орешки?

– Что? – сник Дори. – Не совсем. Нравится, когда они внимательно, как змеи, смотрят. Где бы я ни появлялся, девчонки сворачивали, чтобы разглядеть Вольного Лиса. Хорошо быть вечно молодым, красивым и ничьим. Обворожить, взбудоражить, втереться в голову – и убежать.

Кстати, вот еще что. Если мускулистые ребята посчитали, будто я – существо противоположного пола, первые пять минут отношения развиваются прекрасно. Вместо обычной агрессии лишь непременное желание угодить. Почему бы всем так друг к другу не относиться, даже без причины?

– И, дальше что? – Аква задумчиво разглядывала чашку Петри с джемом. – Как развивались отношения с парнями, господин домен?

– Поиграв несколько минут, я находил повод стремительно удалиться. Приятно так жить, по-женски – обворожить, очаровать, и уплыть.

– У вас есть родители?

– Наверное, да. Но я сбежал от всего этого. Это было бы невесело – думать о родственниках, когда они уже явно подходят к порогу жизни. Старея, родители тянут за собой детей, пробуждают в них мысли о смерти. Мне интереснее бродить по Дому, одному, освещая собой мир, разгадывая пароли прохода в другие Сектора. Вот, допустим, я в ЭкзоСити, лядяной и снежной тюрьме. Замерзаешь до костей. Темно. И вот, когда уже уходишь в потусторонний мир, в голове, вспыхивает слово… например, «Шаундорфин»! Ты поймал волну программера. Подходишь к люку, набираешь это слово костенеющими пальцами. Двери открываются на семь секунд, ты даже успеваешь подумать, нужно ли пройти. Проваливаешься в жар Сетана, или на проспект УниверСити, отряхиваешься от снега и отчаяния, и идешь. Здорово так жить! Будто съел солнышко, оно у тебя в животике. Молодеешь от открывшейся новизны. Кожа на запястьях становится правильной; медовой и розовой.

– Так интересно! – прощебетала Аква. —И что там еще интересного, в Секторах Дома? Я не вылезала из ЭкзоСити.

– И, наверное, не знаешь настоящее Экзо. Периферия, жилая зона Е? там все сладко. Настоящий Экзо – ад. Я там был, три раза, забирал с собой заключенных. Все, что придумали бесчеловечные люди – там обязательно есть. Спиральные дороги, смоляные котлы, пылающие реки. И – возможность для побега. Да! Всегда! Ты можешь найти друзей и, положим, сколько-то рулонов ткани, тайком соорудить воздушный шар. Наполнить его воздухом из котла и подняться на пятьсот метров. Там ты поймешь, что багровые луны – прожектора, а на балкончиках-террасах прогуливаются люди. Да, это те самые, кто сбрасывал фляги, с водой или пустые, немного объедков или увесистый камень. Вам зааплодируют, и вы пройдете туда, где все всегда хорошо. Много разных способов побега есть, очень странных порой, но получается у немногих.

– Загляните в мой бывший Рай, – вдруг предложил Ливи. – Это разграбление пафосного супермаркета, сражение на Перекрестке Шлюзов, а после – общение братьев в атмосфере полнейшего, знаете ли, взаимопонимания. Главное – повсеместное затихание противоречий, возникающее после совместных дел, не всегда добрых, но требующих активнейшего взаимодействия всех членов.

Иногда, после драк кварталов, порций Белого со Специями, и курева Лемуров, я говорил с Богом. Знаете, он какой? В серой накидке. Лицо не сказать, что привлекательное. Прошу посоветовать, как жить дальше правильно, но Он встает и уходит. Будто голос за кадром: «Это ты меня таким сделал».

Чафр водил пальцем по столу, будто ребенок.

– Хотите мой ад? В прежнем Интернате я на год запустил занятия. После войн Секторов, решил вернуться в школу, чтобы убедиться, что и здесь я по-прежнему, хозяин.

Все вокруг чужие и веселые, сдают тетради, я смотрю на них и выпадаю в аут. У меня – только дата и имя. И по другим предметам, ни конспектов, ни учебников, ни даже заметок на полях. Кричи не кричи «Йоу» – ты лузер. Как я поднялся до прежних высот – тема для всесторонних психологических исследований. Учеба, подобная восхождению на ледяную гору, без когтей и кислородной маски.

– Может в поисках Вечности следует идти именно от начал Бездны? Шаг за шагом, наклоняясь, будто водолаз в свинцовых башмаках, уползать из провала? Всё дальше и выше, на мерцающий свет? – воодушевленно, но, мне показалось, не совсем серьёзно, проговорила Детка.

– Всегда желал освоить профессию глубоководного водолаза. Спускаться в шахты лифтов, на поиски воздушных пузырей, где, после затопления Второго яруса, как говорят, еще сохранились жилые кварталы, – заметил домен, похоже, разглядывая свое отражение в чашке с чаем.

– Бездна? Да! Мне это известно. Спускался пару раз за блок старинного колумбария, лаз в который скрывается под ступенями моей прошлой интернатской столовой, – предался я сумбурным детским воспоминаниям. – Видел многое, безобразное и привлекательное; занятное было времечко. Вот, это и есть Бездна. И черепа там присутствовали; хрусткие серые груды. Заброшенные Склады Строителей Дома. Как то само становится понятно, когда застываешь от глухого окрика; если пройдешь направо, прямо, или влево, еще двадцать шагов, обязательно отыщешь центр предсмертной тоски, Фиолетовое Сердце.

А оно найдет тебя.

Дори попросил идти с ним.

Я оторвался от пищи. Рассовал по карманам стянутые плёнкой пончики. Двинулся вслед за его колышущейся девичьей гривой.

Домен показал несколько сырых помещений. Бетон, провода и пластиковые трубы. Не распакованные коробки. Тусклый свет.