И тропами ушла на север

– В ногу идем. Евтеев, с правой, а не с левой – командовала Светлана Григорьевна. Солнце палило нещадно, совсем не по майскому, а на носу был великой праздник «9 Мая» и каждый класс должны был с песней гордо маршировать на общей линейке на школьном плацу. Бэшки, как всегда, были худшими из худших, песня не пелась, шаг не чеканил, тогда как ашки должны были с гордостью открывать парад неся в руках знамя победы. Честь эта давалась не каждому и подняла очередную волну протеста среди бэшек, которые приложили все свои усилия, чтобы максимально отразить свое равнодушие к данному мероприятию.

– Извините, я путаюсь, где право, а где лево – отвечал Евтеев, стоящий в самом конце в силу роста. По этой же причине его ошибки были заметнее всего. Рядом, на его радость, шагал ничуть не лучше Гриша, а за ним Айга.

– Мы будем ходить здесь до ночи, пока не получится – угрожала Светлана Григорьевна, потрясая кулаком.

– Мне дурно станет, я не могу до ночи тут ходить – жаловалась Таня из первого ряда.

– Танечка, свежий воздух и солнышко, тебе на пользу – ехидничал Принц со второго ряда.

– Пошел к черту! – бросила в ответ она и Светлана Григорьевна закрыла лицо ладонью. Она устала. Муж так и не переехал и споры вернулись. Он увиливал, не желая покидать квартиру. Теперь их отношения перешли на новый уровень, да с таким размахом, что двумя днями ранее они перешли к драке.

Светлана Григорьевна пыталась его силой выкинуть из квартиры, но получила хорошенького леща по лицу, и никогда ранее не участвуя в драке с мужчиной, растерялась. Уснули они молча на том же продавленном диване, на котором когда-то давно любили друг друга со всей страстью. Теперь с такой же страстью они друг друга ненавидели. Поэтому думать о том, как наказать Таню за её грязный язык она уже не могла. Не могла она и замечать, как Евтеев отошел от роли вечного шута, не могла замечать, как Парфенов и Таня кидаются друг на друга словно дикие собаки и точно не могла заметить, что Света, её надежда и опора всякий раз поворачивает свою аккуратную головку в сторону бандюгана Вовчика. Класс менялся со скоростью света, гормоны играли, рвались нервы школьников, учителей, родителей, вокруг были целые паучьи сети из лжи и секретов. Айга чеканила шаг, считая в голове сколько ей осталось до восемнадцати лет, осталось ровно три недели, а потом она будет предоставлена сама себе и на это имелись свои планы.

– Евтеев, ну это же левая, ну сколько можно то? Господи – сокрушалась Светлана Григорьевна – поменяйся с Гришей, быстро.

– Привет – тихо сказала Айга, не найдясь, что сказать, когда Евтеев встал рядом с ней. Такой же хмурной как обычно, он сразу потерял былой запал, хотя по левую руку шаркал ногами Гриша.

– Привет, как русский? – спросил он, не поворачиваясь к ней и подумал, что наверно это первый его настоящий вопрос к девушке. Да, он мог болтать с одноклассницами, но в роли шута, никак не в роли мужчины.

– Тебе лучше знать, но мне кажется я делаю успехи – они топали ногами, Евтеев кивнул.

– Да, думаю ты сдашь на четыре точно. Не переживай – он мельком на неё посмотрел, узкие глаза будто насмехались над ним – правда, всё хорошо – и он улыбнулся, а в ответ получил эту ехидную улыбку дикарки. Да, для него она была не просто новенькая девочка в классе, для него она была дикарка с севера, та, про которых рассказывали в документальных фильмах. Суровые люди, живущие в юртах и постоянно перемещающиеся с места на место. Ему даже казалось, что пахнет Айга как-то иначе. Не тот сладкий парфюм, какой любили все девочки в классе, а что-то терпкое, тяжелое, что его молодые руки не могли бы унести.

– Спасибо, я твой должник – ответила Айга, и Евтеев ещё больше смутился. Окрик учительницы вернул его с неба на землю.

– Вова, не кури хотя бы здесь!

– А где мне курить? Светлана Григорьевна, мы на улице, успокойтесь уже – успокоиться тут не мог никто. Это буйство пермской весны проникало во всех и больше нельзя было идти стройными рядами, руки махали как попало, ноги не слушались. Слишком молодые, слишком потерянные в мире, где их по-настоящему не слышал и не слушал никто.

– Я хочу Верку на свидание позвать – нервно шепнул Гриша Евтееву и тот подавился смехом, потом спутал ноги, но уже было без разницы – не ржи, она мне нравится.

– Приехали.

– Она смотрит так и про любовь ей всё нравится. Ну а что? Вовчик значит может со Светкой кутить, а я не могу даже к Верке подъехать? Не честно – Евтеев вздохнул, никто ему в классе не нравился, может в пятом он ещё любил кого-то, но потом всё стало так скучно, и он затесался в шуты, так что все его видели только в неприглядном свете. Такие мальчики веселят, но не привлекает, а он поздно принял эту непреложную истину, каким должен быть желанный мужчина. Он не заметил, как коснулся тыльной стороной руки Айги, потом снова и заволновался.

– Ну пригласи, что я ещё скажу – путанно отвечал Евтеев, хотя Гриша ожидал насмешек, угроз всё и всем рассказать, но Евтеев был не тот, вообще никто в классе уже не был таким как раньше и Гриша не своим слабым умом, но своим чутким сердцем понимал, что весь класс уже куда-то перешел и он следом за остальным кидался в омут с головой.

– Что Гриша, что Никита, у вас мозгов вообще ни на йоту? Правая, там, где рука, которой вы пишите – возмущалась Светлана Григорьевна уже не зная, как донести свою мысль до малолетних оболтусов.