Ислам от монаха Багиры

– Абдулла Петрович! – услышав о перспективе ограничения собственной свободы, Баум, дрожа всем телом, вжался в кресло. – Дослушайте меня, ради Бога! Даже если вы меня задержите, вам все равно необходимо знать, при каких обстоятельствах исчезла рукопись.

В другой раз Абдулла улыбнулся бы этой полушутке профессора, но в те нервные оставшиеся в его памяти на всю жизнь минуты для него не существовало ничего смешного.

– Вы правы, профессор. Продолжайте, пожалуйста, – добавил он едва слышно и закрыл глаза, чтобы сосредоточиться.

Баум прокашлялся и, удостоверившись, что его пока не собираются подвергать задержанию, продолжал:

– Выйдя из библиотеки, мы пошли в метро. Решили, что рукопись будет храниться у меня. Но по дороге Андрей вдруг остановился и сказал, что сейчас в метро ужасная давка, и рукопись может повредиться, – поэтому лучше поймать машину. Поскольку у Андрея была рукопись, я стал голосовать. Сразу же остановилась дорогая машина, – кажется, «Мерседес». Водитель запросил втридорога, но Андрей настоял, чтобы мы ехали. Когда мы вышли из машины, до моего дома оставалось метров сто. Я расплатился (у Андрея, как всегда, не оказалось с собой денег), и мы пошли к моей парадной. Все произошло так быстро, что я ничего не успел разобрать. Навстречу нам шли трое молодых людей. Мне даже показалось тогда, что одного из них я где-то видел… Впрочем, может, я ошибаюсь… Они подошли к нам и попросили закурить. Я сказал, что не курю. Тогда один из них ударил меня по голове. Я упал и потерял сознание. Очнулся я где-то минут через пять. Первое, что я увидел, был Андрей, сидевший в сугробе и державший в руках мои разбитые очки. Я спросил его, что случилось. В ответ он выматерился. (Я впервые слышал, чтобы он ругался матом.) Он сказал, что у него отобрали рукопись. К сожалению, он тоже не запомнил нападавших. Вот, собственно говоря, и все…

Минуты две Абдулла молчал, обхватив ладонью лоб. В первый момент ему хотелось откровенно высказать все, что он думает о безумной выходке профессора. Чтобы не сделать этого, он по два раза прочитал про себя суры «Фатиха» и «Люди». Эмоции здесь мало чем помогут, а человека обидеть – проще простого. Мало того, что перед ним уважаемый человек старше его более чем вдвое, так это еще и гость. Неважно, принес он добрые вести или злые: гость всегда остается гостем.

Профессор с испугом и нетерпением ждал, когда Абдулла заговорит.

– И в чем тут проблема? – тихо сказал Абдулла, продолжая напряженно обдумывать услышанное. – Что вам непонятно? По-моему, все очевидно…

– Что вы имеете в виду? – профессор с недоверием посмотрел на Абдуллу.

– Дорогой Илья Александрович! – встрепенулся, словно ото сна, Абдулла.

– Сколько человек, кроме вас, знало о найденной вами рукописи?

– Один… Андрей, – промямлил Баум.

– Зачем же вы мне говорите неправду? А сотрудник библиотеки, который помог вам попасть в книгохранилище? – Абдулла в упор смотрел на Баума, каждое движение которого выдавало его с головой.

– Это женщина? Впрочем, можете не называть. Я все равно узнаю, кто это, – уверенно бросил Абдулла.

Ответом профессора были красные щеки и нервное ерзанье.

– Она ваша старая знакомая, и именно благодаря ей вы получили доступ к закрытым фондам? – с холмсовской проницательностью ошарашил профессора Абдулла.

– Откуда вы это знаете? – беспомощно простонал профессор.

– Тут не надо быть гением, чтобы догадаться, каким образом вы получили доступ к рукописям. Я даже осмелюсь предположить, как зовут вашу тайную помощницу. Я ведь тоже в свое время пользовался услугами Тамары Петровны. Кстати, она обещала познакомить меня с вами.

– Господи! – заголосил Баум. – Вы ее знаете! Она здесь ни при чем! Я клянусь вам, она была не в курсе, что мы… забрали рукопись. Я ей ничего не сказал.

По глазам профессора Абдулла понял, что тот говорит правду.

– Почему? – спросил он уже не так строго.

– Хотел сначала удостовериться, не ошибся ли я. Мы действительно с Тамарой Петровной старые приятели по университету. Господи! Она так верила мне, а я…

– Ладно, – оборвал причитания профессора Абдулла, – мы не будем сейчас разбирать ваши отношения с Тамарой Петровной. Это ваше личное дело. Я только хочу спросить, Илья Александрович. Вот вы – знаменитый ученый, разумный человек, обладаете аналитическим складом ума. Что же это получается? О найденной вами рукописи, кроме вас, знали двое человек. Вернее, один, раз вы утверждаете, что ничего не говорили о своей находке Тамаре Петровне. И этот человек, который знал о рукописи, предлагает вам выкрасть ее, на что вы охотно соглашаетесь. Около вашего дома вас избивают и рукопись отбирают. А теперь скажите мне, Илья Александрович, кто преступник? Логическая задачка для первого класса начальной школы.

– Абдулла Петрович! Я вас решительно не понимаю! – брови Баума нахмурились, и Абдулле даже показалось, что профессор собирается сказать ему что-то неприятное. – Да как вы можете так думать! Я Андрею больше, чем себе, верю. Вы не представляете, что это за человек! Честнейший. Умница.

– Илья Александрович, заметьте, я не называл его имени, – подметил Абдулла. – Вы сами сказали. Кстати, вы давно его знаете?

– Лет сорок с лишним.

– Вы можете назвать какие-нибудь его недостатки, слабости? Ведь не святой же он, в конце концов.

– Да что-то даже и не могу припомнить, – призадумался Баум.

– А вы постарайтесь. Я вам помогу. Он тщеславен? – предположил Абдулла, не отрывая тяжелого взгляда от профессора.

– Что вы! – встрепенулся Баум. – Андрей всегда делился со мной, да и с другими своими идеями, открытиями.

– Он верующий? – продолжал Абдулла.

– Не замечал за ним особого рвения. Крещен – это точно. Иногда в церковь ходит. Однако не думаю, что маловерие – большой грех.

– Согласен. А как к деньгам относится?

Тут Илья Александрович, до этого бойко отвечавший на вопросы Абдуллы, приумолк.

«Кажется, в точку», – подумал Абдулла.

– Ну, разве что здесь, – уныло протянул Баум. – Есть небольшой грешок. Деньгам Андрюша счет знает. Но чтобы украсть…

– Но ведь украл же! – возмущенно воскликнул Абдулла.

– Я не это имел в виду! Он же не с целью наживы вынес рукопись, а… в интересах стабильности в обществе, – беспомощно оправдывался профессор.

– Вы же сами понимаете, что могло бы случиться, если бы рукопись попала в руки недобросовестных людей.

– Я вас огорчу, Илья Александрович, – назидательно произнес Абдулла. – Скорей всего, она уже к ним попала.

В этот момент раздался вежливый стук в дверь. На пороге стояла Мадина.

– Абдулла! Новый год через пять минут! – сообщила она изумительным голоском.

– Не может быть! – Абдулла посмотрел на профессора, и оба неумело улыбнулись.

– Можно, я быстро позвоню и поздравлю родных в Иерусалиме? – спросил Баум.

– Конечно, – произнес, вставая, Абдулла. – А потом скорее идите к столу. Только шампанского вам выпить не удастся. Не держим-с.

– Ничего страшного. Я все равно не заслужил, – улыбаясь, Баум залихватски взмахнул рукой, показывая нечто типа «А ну его!»

Осушив под бой курантов бокал с приторным розовым морсом, Абдулла отвел Баума в сторону. Немного успокоившись, во многом благодаря созерцанию прекрасных лиц своих жен и сытному новогоднему ужину, он ощутил потребность загладить свою вину перед профессором. Абдуллу не оставляло чувство, что он незаслуженно обидел этого талантливого, но до смешного наивного человека.

– Илья Александрович, вы мне на праздник подарили елку и почти пять часов увлекательной детективной беседы. Я решил не оставаться в долгу и не буду вас пока задерживать. Но при одном условии: вы никому не станете рассказывать о визите ко мне. Никому! И, самое главное, не будете мешать следствию.

Профессору ничего не оставалось, как согласиться.

Допрос и обыск