Путь Z. Книга вторая: круиз во льдах

Спустя мгновение он услышал чавкающий звук. Слева, сразу за дверью, находился кто-то. Или что-то. Сеньку пробрала дрожь, и он с треском захлопнул дверь. Придерживая ее за ручку одной рукой, другой он истерично пытался нашарить на ближайшей полке разделочный топорик с мощной рукояткой. Наконец, его пальцы нащупали гладкую сталь и намертво вцепились в рукоятку. Сенька рывком всунул топорик в ручку двери, заблокировав ее.

Опять наступила тишина и темнота. После слабоосвещенной кухни абсолютная тьма подсобки была непроглядной.

«Плохо, что единственный фонарик остался лежать на одном из столов за дверью», – подумал Сенька и уселся на какой-то деревянный короб из-под фруктов, жесткие доски которого впились в его костлявую задницу.

Мне конец, за дверью мертвец. Иначе как объяснить звуки? Была одна надежда, что звук исходил с палубы, но нет. Оно на кухне. Вопрос, как зомби попал на кухню? Дверь он точно закрыл, люк на крышу тоже. Да какая, собственно, разница? Если попал один, значит, могут прийти и другие. Можно, конечно, попытаться справиться с ним тем же топориком, но шансы на успех мизерные.

Следующие несколько часов прошли в напряжении, а под утро океан разволновался и судно стало ощутимо покачивать. Бывалые моряки не придали бы такой качке значения, но бывший сухопутный житель Сенька толком не привык даже к такому волнению. Привалившись спиной к стене подсобки, он нервно прислушивался к происходящему на кухне, но так ничего и не услышал.

Под утро, когда сквозь микроскопические дырочки в центре двери в подсобку проникло несколько тончайших лучиков света, Сенька уже спал, утомленный ночным бдением. Его голова мерно покачивалась в такт кораблю, а руки крепко сжимали худощавые колени.

Приволжский федеральный округ. Глубокая провинция.

За год до начала эпидемии

Через несколько дней после того, как чиновник снял с ветки угрюмой елки заветный Сенькин конверт, в интернат приехал человек совсем другого пошиба. Сенька как раз наблюдал в окно за общим двором, по которому ветер гонял почерневшие осенние листья, когда с шоссе в сторону интерната свернула шикарная темно-серая машина. Она неспешно приблизилась к центральному входу и беззвучно остановилась. Из задней двери, не дождавшись, когда огромный лысый водитель откроет дверь, прытко выпрыгнул невысокий седоволосый мужчина в костюме графитового цвета и взбежал по лестнице.

Через несколько минут дверь в Сенькину спальню отворилась, и директриса, придирчиво окинув парня взглядом, прошипела:

– Арсений, приведи себя в порядок и проходи ко мне в кабинет. Быстро.

– А что, собственно…

– Слышал, что я сказала? – директриса зыркнула на парня поверх тонких очков и уже потянула ручку двери на себя, но в последний момент, видимо, сжалилась над ним и добавила:

– По поводу твоего круиза.

Через несколько минут, пригладив непослушные рыжие вихры и надев свои лучшие джинсы, Сенька стоял в кабинете директрисы. Там же находился и пассажир дорогой машины.

Это был совсем еще не старый мужчина с немного удлиненным лицом, хищным носом и проницательными глазами. Щеки покрывала легкая седоватая щетина, волосы на голове отливали серебром. От него исходил запах терпкого парфюма, а фигура была поджарой, словно у голодного волка.

Мужчина пружинисто поднялся со стула, сделал шаг навстречу Сеньке и протянул ему свою руку.

– Арсений?

– Да… – Сенька сунул седому ладонь.

– Можешь называть меня просто Роман, – улыбнулся мужчина, заметив Сенькино замешательство, и без экивоков перешел сразу к делу. – Почему именно «Коста Грандиоса»?

– Эм-м-м… Просто в интернете видел… Понравилась… Понравился, – поправился слегка ошарашенный Сенька. – Это самый крутой лайнер на свете! – воскликнул он и залился краской.

В присутствии Романа вся его обычная уверенность в себе моментально улетучилась.

– Да не нервничай ты, парень, – Роман хлопнул по плечу интернатовца. – Все хорошо, я билет тебе привез в твой круиз. Только он на конец следующего года. Элла Георгиевна сказала, – мужчина кивнул на директрису, – тебе восемнадцать исполняется только в конце октября, вот через несколько дней и отчалишь.

– Спасибо, – залепетал Сенька, не веря своей удаче.

Подумаешь, потерпеть десять месяцев. Что это такое по сравнению с десятью годами жизни в детдоме?

А Роман, не обращая внимания на скромную Сенькину благодарность, продолжил:

– Из этой глуши стартанешь на самолете в столицу, оттуда на Карибы, все билеты и несколько сотен долларов на одежду и сувениры здесь, – Роман извлек из внутреннего кармана пиджака тугой конверт и шлепнул его на директорский стол. – Не забудь Элле Георгиевне из Атлантики сувенир привезти, а то обидится!

– Спасибо, обязательно привезу!

– Только запомни, парень, – мужчина посмотрел Сеньке прямо в глаза и положил небольшую ладонь ему на плечо. Сильные пальцы ощутимо сдавили ключицу. – Этот круиз не должен пройти для тебя даром, наберись в нем ума и энергии на всю свою жизнь.

Сенька растерянно закивал головой, а Роман, махнув на прощанье рукой, скрылся за дверью так быстро, что Элла Георгиевна даже не успела полностью подняться из-за стола. «Ртуть, а не человек», – только и успел подумать Сенька, глядя на захлопнувшуюся дверь. Директриса так и осталась стоять в полусогнутом состоянии над заваленной бумагами столешницей.

– Безродный, не подведи меня, – произнесла она непонятно к чему. – Знаешь, кто это был?

Сенькина голова, десять секунд назад активно кивавшая, теперь так же активно замахала из стороны в сторону.

– Это же сам! – задохнулась от возмущения директриса. – Бизнесмен, меценат! Наш выпускник! Да как ты можешь не знать, бездарь?! Быстро в комнату!

Сенька рванулся из кабинета вон, еще быстрее, чем за несколько секунд до этого Роман. К груди он прижимал заветный конверт.

Атлантический океан, Карибы. На 500 км восточнее острова Барбадос.

Круизный лайнер Costa Grandiosa.

14.326053230750478, -53.39340418745563

26 января

Второй раз за сутки он проснулся от резкого звука, видимо, кухонный топорик, которым он заблокировал дверь, был вставлен неплотно. Выскользнув из ручки, топорик с грохотом обрушился на металлический пол. Пока Сенька приходил в себя и прятал глаза от лучей слепящего полуденного солнца, проникших в темную подсобку, дверь беззвучно отворилась вовнутрь. Парень подскочил, готовясь захлопнуть ее перед носом у кровожадного мертвеца, но взгляд его упал на солнечный камбуз. Он был абсолютно пуст.

Сенька нерешительно шагнул в кухню, стараясь не шуметь, осмотрелся, но никого не обнаружил. Дверь на палубу оставалась закрытой, люк на крышу тоже. За стеклянной стеной вдоль перил все так же бессмысленно слонялись трое мертвецов, включая мистера Риччи, которому, видимо, надоело смотреть сквозь стекло на свое бывшее место работы.

Сенька прокрался в центр камбуза и услышал за спиной тот же чавкающий звук, который слышал ночью. Парень резко крутанулся, готовясь отразить атаку, больно ударился локтем о металлический стол, вскрикнул. И удивленно уставился на дальний угол за холодильником. Там смачно грызла свалившуюся со стола ночью ногу хамона худощавая кошка. Или кот.

Кот. Это Сенька выяснил, когда прошла боль в ушибленном локте и исчез нервный тремор. Обычный дворовый кот. Раньше его Сенька на лайнере не видел, что неудивительно, корабль-то огромадный. Пассажиров с питомцами хватало, некоторые умудрялись взять с собой в плавание огромных собак или говорливых попугаев, чего уж говорить о коте. Несмотря на свою явную худощавость и слабость, Барсук (так потом окрестил его Сенька) вел себя довольно прытко – сначала вскочил на один из столов, где опрокинул пустой бокал. Потом затеял играться со вторым, который тоже через секунду с дребезгом разлетелся по полу. Следом сиганул на одну из полок, и лишь когда оказался загнан Сенькой в тот же угол, откуда начал свое вояж, был крепко пойман за заднюю лапу.

Трепыхался он в руках у Сеньки недолго, видимо, кот давно не ел и не мог оказать нормального кошачьего сопротивления с царапками, просто недовольно урчал и таращился своими желтыми глазищами. Сенька осмотрел питомца, но не заметил на его короткой шерсти никаких следов укусов или ран. Кот был целый.

«Теперь я не один», – подумал парень, поглаживая успокоившегося кота по спине, из которой выпирал тонкий позвоночник. Барсук пару раз трепыхнулся и заурчал.

– Я живой и ты живой, – сказал Сенька и добавил: – Не боись, котяра, прорвемся.

Кот недовольно махнул хвостом и спрыгнул с рук.

«Хорошо, у меня теперь есть питомец, – подумал Сенька. – Остается вопрос – как он пробрался на кухню».

Следующие два часа парень провел, обыскивая камбуз на предмет щелей и вентиляционных шахт. Все шахты были зарешечены, кот уж точно не пролез бы, но за массивной плитой он обнаружил отверстие, которое вело непонятно куда, – маленькая дыра с ровными краями шириной в пару ладоней.

– Понятно, откуда ты пришел… – сказал Сенька и продолжил: – Но мне твое общество приятно, поэтому бегства я не допущу.

Сенька взял со стола толстую разделочную доску и плотно закрыл отверстие, для надежности подперев ее еще и парой больших банок консервированных оливок.