Умей нести свой крест и веруй! Книга первая: Проулки жизни

Умей нести свой крест и веруй! Книга первая: Проулки жизни
Ренат Х. Нуруллин

«Проулки – узкие и тихие улочки – в стороне от ярко расцвеченных и многоголосных проспектов, по которым я «рассекал» на автомобиле, не зная удержу и не оглядываясь.В моей жизни наступил период, деликатно называемый «детством вечности». Стало всё просто: хожу по пустынным «проулкам», называю их «мои проулочки» и тихо разговариваю вслух… – сам с собою.Несу себя бережно, чтобы не расплескать подёрнутые патиной неумолимого времени памятные моменты жизни».

Умей нести свой крест и веруй!

Книга первая: Проулки жизни

Ренат Х. Нуруллин

© Ренат Х. Нуруллин, 2024

ISBN 978-5-0062-2292-2 (т. 1)

ISBN 978-5-0062-2293-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Я счастлив, потому что не задаю вопросы – на которые ответа нет. А если и есть, то не хочу об этом знать!

Рассказы и эссе, синопсисы и сценарии, побАсенки и сентенции, очерки и почеркушки.

Глава 1.

Рассказы и эссе

1. Цугцванг или «принуждение к ходу»

О том, что иногда лучше остановиться или «притормозить», иначе судьба сыграет в вами злую шутку

Цугцванг (нем. Zugzwang «принуждение к ходу») – положение в шашках и шахматах, в котором любой ход игрока ведёт к ухудшению его позиции.

«В настоящее время термин употребляется не только в шахматах, но и в других видах спорта (бильярд, кёрлинг), в азартных и настольных играх (нарды, карточные игры), а также во многих других областях, и даже в быту. Например, в значении, когда любое действие или бездействие заведомо приведёт к ухудшению ситуации, то есть «делать нельзя и не делать нельзя».

Это как в моей жизни!

– Лучше всего, когда никуда не двигаться! …Я разделил свою жизнь на три периода:

– Первый: детство – сложное и нерадостное, – о котором не хочется вспоминать.

– Второй период: спортивный и авантюрный – частично, как на фронте… – последствия которого проявились в старости,

– И третий: самый активный и противоречивый – довольно большой отрезок моей жизни был, в целом, счастливым, а творчество – продуктивным.

Несмотря на то, что меня пытались «гнобить» и часто предавали близкие и коллеги – я всегда отбивался и никогда не прогибался, – прощал и уходил прочь. Закалялся, становился сильнее и мудрее.

Так было! Пока…

Пару лет назад в результате очередного сердечного приступа, в предынфарктном состоянии, я попал в межмуниципальный медицинский центр в Месягутово. Оказался здесь вовремя, спасибо моему лечащему врачу в Малоязе и водителю скоростного кардиомобиля – получил хорошее лечение и прошёл полное обследование. В том числе: коронарографию – рентгеноконтрастный метод исследования, который является наиболее точным и достоверным способом диагностики ишемической болезни сердца (ИБС), позволяя точно определить характер, место и степень сужения коронарной артерии.

Смотреть: «Крякнуть – это так просто!».

До этого восемь с половиной лет назадв республиканском кардиодиспансере, мне поставили три стента: специальные каркасы, которые помещаются в просвет коронарных сосудов сердца – для расширения артерий: один – итальянский, – на огибающей артерии и два немецких стента – на другой.

Но, сейчас, стенты «ставить» невозможно – место неудобное, – «забита аорта и, те же, стенты: на семьдесят, пятьдесят и сорок процентов». Требуется аортокоронарное шунтирование (АКШ) – операция, позволяющая восстановить кровоток в артериях сердца путём обхода места сужения коронарного сосуда с помощью шунтов (сосудистых протезов).

Врачи кардиодиспансера предлагали сразу сделать аортокоронарное шунтирование (АКШ) – это были кардиохирурги с большим стажем работы. А стенты мне поставил молодой и, как говорили его опытные коллеги: способный, но «дерзкий» и хирург Дмитрий Пушко – сейчас он руководит специализированной клиникой в Стерлитамаке.

Артерии были закрыты: одна – на девяносто восемь процентов, – другая: в двух местах, полностью.

Молодой и амбициозный кардиохирург «пробивался» по артериям с трудом, как сантехник через засорённую трубу… Врачи пообещали мне после первой операции несколько лет комфортной жизни… Я протянул намного больше!

Человек я немолодой и одинокий и ухаживать за мной после дорогой и «травматичной» операции на открытом сердце – некому: денежных накоплений нет, а моя пенсия не позволяет нанять сиделку. В, общем, посоветовался с лечащим врачом – кардиологом, – и мы пришли к выводу: «надо жить, пока, живётся!». И благодарить неустанно бога за его милость… ИншАллах» – «если Аллах пожелает», аналог «если Бог даст».

Я знал из прошлой жизни, что при возникновении страха и беспокойства – сталкивании с непреодолимым, – следует произнести «Хасбуналлах ва нималь вакиль» – «Нам достаточно Аллаха, и как прекрасен этот Попечитель и Хранитель!».

Так и живу! Поутру, всегда обращаюсь" Ко пресвятой троице" с молитвой.

И снова о «принуждении к ходу».

«При цугцванге у одной из сторон или у обеих сразу (взаимный цугцванг) нет полезных или нейтральных ходов, и передвижение любой из фигур ведёт к ухудшению оценки собственной позиции (в строгом понимании – к ухудшению результата).

Таким образом, условия реального цугцванга сводятся к двум пунктам: Игрок своим собственным ходом вынужден создать для себя угрозу, которой пока ещё нет перед тем, как он сделал ход.

Оценка позиции должна быть следующей: «Проигрывает игрок, которому принадлежит очередь хода». Иными словами, цугцванг делает возможной победу той стороны, которая его вызвала».

Такая ситуация часто возникает в психологическом смысле. В чём он заключается? Это такой приём – иными словами, «отсутствие шагов!». А часы-то тикают..

Источники: Википедия, подслушанные мысли и собственные наблюдения.

2. Музыка, кино и немцы

О кинофакультете и учебной киностудии в Киево-Печерской лавре, королевской семье и скандальном портрете

Киевский национальный университет театра, кино и телевидения имени Ивана Карповича Карпенко-Карого – государственное высшее учебное заведение Украины IV степени аккредитации, осуществляющее подготовку профессиональных кадров по направлениям: театральное искусство и кино-телеискусство.

Оставалась одна остановка до главного входа в Киево-Печерскую лавру, но я выходил раньше – переходил улицу и шёл пешком по проулку ведущему ко входу через арку под надвратными постройками монастыря. Здесь, в двухэтажном здании бывшей больничной палаты лавры находился в конце 70-х годов учебный корпус кинофакультета Киевского национального университета театра, кино и телевидения имени И. К. Карпенко-Карого. В то время – это был институт, осуществляющий подготовку профессиональных кадров по направлениям: театральное искусство и кино-телеискусство.

Иногда, подходя к корпусу, было видно, что здесь снимается кино. На небольшой асфальтированной площадке стояла полинялая от времени большая бутафорская военная палатка без задней стенки: у осветительных приборов и киносъёмочной камеры на деревянном штативе – направленных вовнутрь, – суетились несколько человек, похоже, в палатке, был походный штаб партизанского отряда.

За полевой рацией, стоящей на грубо сколоченном столике, сидела радистка в наушниках – напротив стоял командир в кожаной куртке, – он держал в руках блокнот и, заглядывая в него, диктовал радистке цифры… кинозритель видел подобное сотни раз – эти кадры были неизменными и «гуляли» из фильма в фильм о, популярном в украинском кино, партизанском движении.

У студентов режиссёрского и операторского факультетов шли практические занятия. На втором этаже, в правом крыле от центральной лестницы размещалась учебная киностудия.

Заканчивалась сессия и сегодня должен быть зачёт или экзамен, сейчас уже не помню что именно, по предмету «Музыка в кино». Аудитория находилась в левом крыле в конце коридора. Там у окна кучковались несколько наших студентов.

Преподавателем у нас «подрабатывала» остепенённый музыковед из Киевской консерватории – миниатюрная и миловидная молодая женщина. Говорила она неожиданно звучным голосом и требовала обязательно вести конспекты её лекций. Всех, кто часто пропускал лекции, отправляла на «пересдачу» или занижала баллы на экзамене.

Вот, мне и попался вопрос о фугах Баха. Я часто пропускал лекции, где музыковед «иллюстрировала» их практическими занятиями – играла на фортепиано, который стоял в углу аудитории. Это были отрывки из классических произведений и всякое такое. От нас требовалось назвать произведение и его автора: список предполагаемых композиторов – отпечатанный на машинке, – давался заранее.