Эта женщина нам не подходит

Эта женщина нам не подходит
Рената Окиньская

Безмятежное лето, уютный домик в тихом дачном поселке, маленький сын и лучшая подруга… Все должно было быть мирно, спокойно, может быть даже скучно. Но в поселке появились чужаки, и с самого начала стали вести себя странно: один подарки детям ни с того ни с сего дорогие дарит, фрукты на крыльцо подбрасывает, другая вообще словно из какого-то ужастика вылезла… А с их появлением приходит конец спокойствию, и начинается череда пугающих нападений…

Рената Окиньская

Эта женщина нам не подходит

– Мама-а-а… Ма-ам!

Ванька ворвался в калитку, простучал босыми пятками по мощеной дорожке и в два счета возник на крыльце.

– Вань, где шлепки твои? – строго поинтересовалась я.

– Там! – он неопределенно махнул рукой куда-то за забор. – Мам, можно я…

– Ваня! – перебила я его. – Иди и принеси свою обувь!

– Ну, ма-а-ам! Я потом! Можно я…

– Сейчас, Ваня! – отрезала я решительно. Знаю я его «потом»!

Ребенок переминался на нижней ступеньке крыльца, вертелся так, словно у него и в самом деле шило в одном месте было. Я только диву давалась, ну откуда в нем столько энергии? Целый день на улице скакал, и хоть бы что! Насилу на обед на полчаса загнала, и то, пока кушал, извертелся весь, ему и есть одновременно надо было, и мне что-то рассказать, и в окно поглядеть, и пятку почесать…

– Мам…

– Вань! – да, упорный у меня ребенок! Знает ведь, что когда я говорю что-то сделать, то надо это делать, но каждый раз пытается проверить, а вдруг прокатит?

Ванька фыркнул, топнул в сердцах босой ногой, и, поняв, что препираться со мной бесполезно – только время потеряешь – пулей унесся обратно на улицу.

– Забавный он у тебя все-таки, – тепло сказала Женька. Она томно раскинулась в кресле-качалке и лениво отталкивалась носком, чуть покачиваясь.

– Забавный – не то слово! – согласилась я, присаживаясь на диванчик. – Только активный чересчур, по-моему…

– Что есть, то есть, – согласилась она. – Я вообще удивляюсь, как ты его умудряешься так хорошо воспитывать! Все-таки характер у него тот еще… Упрямый…

– Да уж! В папочку, – с ехидцей отозвалась я. – Наградил сыночка… Но ничего, это сейчас непросто, а в жизни потом очень даже пригодится!

Забавный ребенок тем временем с реактивной скоростью прибежал обратно, неся шлепанцы в руках, и демонстративно поставил их прямо у моих ног.

– Вот твои тапки! А теперь…

– Нет, Вань, погоди, – снова перебила его я, – ты их зачем тут положил?

– Дак ты же сама меня просила! – сынок с возмущением пожал плечами, всем видом давая понять, как он обескуражен моим вопросом.

– Ваня! – я постаралась сделать свой голос максимально строгим. – Я просила принести твою обувь не ради собственного удовольствия, а потому, что ты опять оставил ее на улице, неизвестно где.

– Не неизвестно где, а вон под тем кустом! – возразил он, махнув опять куда-то в сторону дороги. – Там трава и ничего не видно, что лежит!

– Сынок, дело ведь не в том, видно или не видно. А в том, что ты за лето уже две пары потерял! И я не хочу, чтобы пропала третья.

– Так я же помню, где они лежат…

– Это очень хорошо, что ты помнишь. А ты помнишь, где они должны лежать?

– Помню, – отозвался ребенок, ковыряя пальцем большой ноги какой-то камушек на тропинке.

– Вот и замечательно! Раз не хочешь их носить, тогда давай быстренько поставь их на место, и тогда я послушаю, что ты хочешь мне сообщить.

– Мам, давай я их потом отнесу?

– Давай, – легко согласилась я, – но и послушаю я тебя тогда тоже потом.

– Ну, ма-ам!

– Ну, Ва-ань! – передразнила я его. Он хмуро глянул на меня, схватил свои шлепки и умчался в дом. Из прихожей послышался грохот, и через секунду Ванька уже снова предстал перед нами.

– Я все!

– Нет, не все! – я вздохнула. Ангельское терпение нужно с этим бесенком! – Ты их как поставил?

– Как ты и сказала, на место! – ответил он, крайне возмущенный, что я опять к чему-то придираюсь.

– Солнышко мое, я спросила не «куда» а «как». Понимаешь, в чем разница?

Он кивнул.

– Так, замечательно. И как же ты их поставил?

Ванька молчал, пристально изучая кусты в саду, из чего следовал неопровержимый вывод – сандалии свои он кинул как попало, но признаваться в этом не хочет наотрез.

– Нормально я их поставил, – пробурчал он себе под нос.

– А если я сейчас проверю? – поинтересовалась я. Ребенок молчал, я старательно прятала улыбку, Женька с умилением наблюдала за нашей семейной сценой. – Так, дружочек мой, – сказала я, – ты сейчас быстренько пойдешь, и быстренько сделаешь все как надо. А потом придешь сюда, и расскажешь мне все, что собирался. В нашем доме должен быть порядок. А если не хочешь, тогда можешь идти умываться и ложиться спать…

Договорить я не успела. С крайне несчастным видом сын снова скрылся за дверью. После того, как пару раз я и в самом деле уложила его спать на пару часов раньше обычного, он понял, что это не шутки и не пустые угрозы с моей стороны.

За дверью послышалась возня, и через минуту ребенок снова вышел на крыльцо.

– Все? – спросила я. – Теперь все как надо?

– Да! – Ваня энергично кивнул. – Теперь можно я скажу?

– Теперь можно, – с улыбкой разрешила я.

– Мам, можно мы с Тимой на речку пойдем?

– На речку? Сейчас?