В тени Холокоста. Дневник Рении

Над улицей встала луна —
Небесный ночник для мечтателей.
А улица и не заметила —
Бессонного шума полна.
Бежит все, бежит без оглядки:
Цок-цок – каблуки по брусчатке.
Беспрерывный
Ритм колес,
Маячок такси.
По стальным путям скользит
Радостный трамвай.
Остановится, вздохнет:
«Заходи давай!»
И исчезнут в одночасье
Люди с отстановки,
И поедут восвояси, близко-далеко
На трамвае красном.
А за ним бежит по небу
Огонек луны.
Но ее лучи в рекламном
Свете не видны.

И глядит луна, как люди
В уплывающем трамвае
Уходящий день везут.
И луну не замечают,
Высоко она, в печали:
Слишком яркая, большая
Улица внизу.

Я смотрю на мир из моего окна,
А в окне все та же улица видна:
Нежно прижимаются водостоки к стенам,
Магазины – те же, крыши – неизменны,
И дрога так же от дождя блестит,
И в соседних окнах вечно тот же вид:

Вот адвокат и дочка его,
Вот дворник в каморке, а выше – аптекарь;
Вот дама седая на третьем,
А это – девчушка,
Все время – с игрушкой:
То кукла, то клоун.

И ставни они открывают словно
По расписанию
И смотрят на те же дома,
На те же витрины, на вывески красные.
Не движется улица – словно во сне.
И только прохожие – разные.

18 июня 1939 г.

Сегодня у меня день рождения. Не хочу думать ни о чем грустном, о том, что там меня нет… Тссс! Так что вместо этого я думаю, что полезного я сделала за свою жизнь.

A voice, “None.”
Me, “I get good grades at school.”
Voice, “You haven’t earned it. What else?”
Me, “Nothing. I really want to go to France.”
Voice, “You want to be famous?”
Me, “I’d like to be famous, but I won’t be.
So I want to be happy, very happy.”

Голос внутри меня: «А ничего!»
Я: «Но как же отличные оценки в школе?»
Голос: «Незаслуженно это все. Что еще-то?»
Я: «Ничего. Зато я мечтаю поехать во Францию».
Голос: «Может, ты еще и знаменитой хочешь стать?»
Я: «Хочу! Но вряд ли стану.
А вот счастливой – буду! Самой счастливой!»

Завтра конец учебного года, а мне все равно. Совсем… Совсем… Совсем.

Мне снова очень нравится Эржина, а Брюхла меньше. Норе об этом не сказала, не хочу ее волновать. Завтра я тебе расскажу о нашей поездке.

Если бы крылья были у нас,
А у каждого камня – душа,
Мир сошел бы с ума тот же час,
Солнце с неба упало, как шар;
Люди в танце кружились бы: раз-два-три-раз,
И потоп начался, и пожар!
Нам бы скорости в музыку эту —
И из темного мира печали
Улетели бы к небу и свету,
За земные границы умчались,
Унеслись за земные пределы
В торжестве этой силы крылатой
И летали в искрящеся-белом:
За спиною – красивые крылья.
Пусть же время летит оголтело,
Время света, что сделалось былью
До мгновенья, как в зябком бессильи
Мы замедлим полет.
До того, как устанем, угаснем
И время придет —
Падать.

15 августа 1939 г.