Инкуб, или Демон вожделения

– Нет, чем раньше, тем лучше.

– Ты уверен?

– Да.

– Засучи рукав и ложись, – скомандовал Джулиан. – Располагайся поудобнее.

Тим снял туфли, засучил рукав и лег. Джулиан вытащил из-под кровати чемодан. Открыв его, он достал маленькую черную коробочку из кожи, в которой хранились ампулы с лекарством, спирт, вата и одноразовые шприцы.

Со знанием дела он протер спиртом место для укола на руке Тима и воткнул иглу.

– Считай обратно от ста. Медленно, – приказал он юноше.

– Сто, девяносто девять, девяносто восемь, девяносто семь… – начал считать Тим. Ему показалось, что он плывет, тело освободилось от чувства ограниченности пространства, разум раскрепостился. Он попробовал продолжить счет, но быстро сбился:

– Девяносто шесть, девяносто пять, девяносто четыре, девяносто пять, девяносто, пять… девять…

Сцены из жизни, как в фильме, проносились в его памяти – менялись места, люди, происшествия. Вот детство, школьные дни, отец, мать, тетя – лица знакомые и чужие, голоса, мягко успокаивающие и грубо угрожающие, неясная спираль вспыхивающих картин. Втянутый в черный извивающийся смерч времени, он теперь падал и летел через мили и года, в город, в дом, в комнату, холодную и душную комнату, где находятся мужчины в странных одеяниях и девушка, молоденькая – ей нет еще и двадцати. Она очень хороша собой, лицо кажется бледным на фоне волос цвета солнца.

19

… Так повторяется, пока два слова, выдавленных из глубины души, не срываются с ее губ:

– Помоги мне…

Палач принимает этот ее призыв за шутку:

– Ты что, считаешь меня распутником или грудным младенцем… Помочь тебе – но ты не раз брала в рот грязный член животного, и лучше бы тебе рассказать нам об этом…

– Оставь свои шутки, – говорит инквизитор.

Нетерпеливо отстраняя палача и наклоняясь над измазанной кровью и почти расчлененной грудой живого мяса, он шепчет:

– Помочь тебе, дитя, главное мое желание. Не упорствуй больше, потому что если ты не заговоришь, тебя целый день будут так допрашивать. А завтра нам опять придется мучить тебя.

Губы искусаны до крови, как и язык. Сейчас зубы сжаты от боли. Не глядя ни на кого из присутствующих, девушка кричит:

– Помоги мне…

– Ты зовешь своего любовника? – спрашивает инквизитор. – Теперь он не может тебя спасти…

– Помоги мне…

И, словно в ответ на ее мольбу, начинают происходить вещи, которые нельзя охватить силой разума. Железные оковы падают и превращаются в пыль, освобождая ее кровоточащие руки и ноги. Поток холодного воздуха заставляет троих мужчин в камере оглянуться – это развалилась стена, освобождая проход для нежданного гостя.

Трое мужчин, взвыв от ужаса, отступают назад, падают, поднимаются на ноги, крестятся, закрывая глаза, царапаются в железную дверь темницы. И она приподнимается с дыбы, чтобы приветствовать…

– Своего любовника? – вскрикивает Джулиан.

Тим, со зрачками, еще расширенными от лекарства, трет глаза и пожимает плечами.

Он сидел на кровати и медленно приходил в себя, избавляясь от состояния, близкого к трансу.

– Не могу сказать точно, – ответил он хриплым ото сна голосом. – Это мужчина, но какой-то необычный. Может быть, выше обычного. И эти глаза. Как у ящерицы или змеи…

– Что-нибудь еще?

Тим покачал головой…

– Ты уверен?

Он задумался и ответил:

– Во сне он всегда голый.

– Да?

– И его никак нельзя принять за женщину. Понимаете, о чем я говорю?

– Будь точнее, – попросил Джулиан.

– Ну понимаете, – с долей смущения произнес Тим. – Я никогда в жизни не видел ничего подобного. – Через секунду он добавил: – Разве что у жеребца.

Сердце Джулиана забилось сильнее. Но он лишь погладил парня по руке:

– Ладно, Тим, у тебя все здорово получилось. Теперь ложись отдыхай.

Джулиан не стал объяснять Тиму и даже сам с трудом верил в возможность такого. Но как бы там ни было, юноша только что описал легендарное существо, известное одним как Бог зари, но чаще всего называемое в трактатах о самых необычайных сексуальных проявлениях и извращениях демоном вожделения, или ИНКУБОМ.

СВЕРХЧЕЛОВЕЧЕСКОЕ

Эти сверхлюди, недоступные для понимания с помощью нормального разума, временами для своих собственных неясных целей ищут союза с обычными людьми. И то, что этот союз иногда становится браком, может показаться большинству сумасшествием. Между тем то, что люди туманно описывают как «науку», медленно изменяется и подходит постепенно к грани понимания того, что многие, казалось бы, никому не нужные суеверия ждут еще своего истолкования и осмысления.

    Джеймс Брэнч Кейбл «За гранью жизни»

20

В тот самый вечер Прю Китон отправилась в «Парадиз» с Чарли Прескоттом. Чарли и тот, кто с ним, всегда проходили в кинотеатр бесплатно – недаром же его отец был хозяином «Парадиза». С одной стороны, это позволяло Чарли экономить свои сбережения. Но с другой – ограничивало набор развлечений, которые он мог предложить своим девушкам.

Сегодня Прю напрямую спросила:

– Чарли, неужели нам опять обязательно идти в кино?

Они сидели в кафе за углом кинотеатра. Кондитерскому заведению было столько же лет, сколько и кинотеатру, и его всегда называли «Сахарница». Отец Чарли как-то поведал ему, что первый владелец кафе, кстати уже давно умерший, позаимствовал это название из комикса «Харольд Тин». У той «Сахарницы» собирались подростки – вымышленные герои книги. И Прю, и Чарли пили чай со льдом, но без сахара. Прю потому, что была на диете, а он из-за своего диабета.

– Я думал, что ты любишь ходить в кино, – схитрил Чарли.

– Конечно. Но почему бы нам не сделать что-нибудь еще для разнообразия?