Сталь и Золото. Книга 1. Истинное имя. Том 2

– Да, я об этом уже слышал, – оборвал его Наставник. – Мастер Вардос насмехается над этой версией, как только может, но Этайн и Лэр по-прежнему твердят, что ты пошел туда по уговору с ними. Если это в самом деле так… ну-ну, не смотри так, я тебе верю… так вот: если удастся доказать, что это правда, ты наверняка останешься в Лаконе. Но наставники не верят вам, и я их понимаю. Все это звучит довольно неправдоподобно. Я уже не говорю о том, что за последние три месяца ты успел нарушить столько правил, что теперь мастера несколько… предубеждены. Я говорю с тобой, как стал бы говорить со взрослым человеком, и, надеюсь, ты это оценишь. В Совете есть люди, которые были бы рады исключить тебя, если бы подвернулся повод. Я не могу сделать так, чтобы они поверили тебе на слово. Все, чего я смог добиться – это их согласия на то, чтобы позвать из Адельстана ворлока. Если он подтвердит твои слова, Круг мастеров не сможет исключить тебя и должен будет ограничиться другим… взысканием.

Крикс похолодел.

Конечно, ворлок подтвердит, что он не пил в ту ночь. А заодно он выяснит всю правду про Ральгерда Аденора, и про Дарла, и про посещение «Поморника»…

– Нет… мастер Хлорд, я не могу! – сказал «дан-Энрикс» с ужасом.

Мастер озадаченно нахмурился, но потом, по-своему истолковав страх Крикса, положил ладонь на плечо ученика и мягко сказал:

– Крикс, я понимаю, после Испытаний ты не хочешь еще раз встречаться с ворлоком. Мне очень жаль, что все так получилось. Но сейчас у тебя просто нет другого выхода. Не бойся. Это вряд ли будет так же тяжело, как в прошлый раз.

Как бы плохо ни было Криксу, он все же успел почувствовать досаду. Сперва Элпин думает, что он попробует разжалобить Совет слезами, а теперь еще и Хлорд считает его трусом!

– Нет! Наставник Хлорд… я не боюсь встречаться с ворлоком. Я просто… не могу.

Лицо мастера как будто окаменело.

– Как я должен понимать твои слова? – спросил он у «дан-Энрикса».

«Что я должен сказать, чтобы вы поняли?..» – в отчаянии думал Крикс, прекрасно понимая, что на этот раз он угодил в ловушку, из которой невозможно выбраться.

Молчание затягивалось.

– Хорошо, – резко сказал Наставник. – Думаю, пора покончить с этим. Ты отказываешься от разговора с ворлоком?..

– Да, – еле слышно сказал Крикс.

– Что ж, в таком случае, я больше ничего не могу для тебя сделать, – подытожил мастер. Криксу показалось, что тот произнес эти суровые слова как будто через силу. Мальчик посмотрел на Хлорда, надеясь прочитать в его глазах сочувствие или хотя бы горечь, но наставник, казалось, отгородился от него невидимой стеной. Губы мастера были плотно сжаты, а глаза смотрели словно не на «дан-Энрикса», а сквозь него. – Через полчаса твоя лаконская грамота должна лежать у меня на столе.

– Да, мастер.

Крикс подумал, что, должно быть, произнес эти слова в последний раз, и сердце болезненно сжалось.

Хлорд круто развернулся и направился к выходу. Только у двери лазарета он остановился и, взглянув через плечо, сказал «дан-Энриксу»:

– Ты можешь оставаться в своей комнате в Рейнсторне до распоряжения Совета. Но я бы рекомендовал тебе прямо сейчас, еще до окончания занятий, собрать свои вещи и покинуть Академию. После того, как слух о твоем исключении распространится по Лакону, у тебя могут возникнуть неприятности с некоторыми из наших учеников. И не трудись передавать мне грамоту лично – просто оставь ее дозорному у башни.

Ничего больше не добавляя и не попрощавшись, Хлорд стремительно вышел из лазарета. Криксу показалось, что беленый потолок больничной комнаты внезапно завертелся у него над головой и многотонной тяжестью обрушился ему на плечи.

Глава 14

Галахос сам не знал, что привлекло его внимание к этому мальчику. Возможно, дело было в том, что в заведении папаши Пенфа постояльцы менялись не так уж часто, и всякое новое лицо невольно вызывало интерес. А может быть, Галахоса позабавил контраст между внешним видом мальчика и тем, что чародей мог видеть благодаря своим способностям.

Спустившись к ужину, подросток спросил кружку яблочного сидра и тихонько сел в углу, подальше от компании других гостей «Золотой яблони». Так, ни с кем не заговорив и ни на кого не глядя, он и дожидался, пока ему принесут заказанные блюда – суп с морскими гребешками и мясной пирог. Лицо у мальчишки было хмурым, но вполне спокойным – ни отчаянного взгляда, ни опухших, покрасневших глаз. А между тем Галахос готов был поклясться, что наверху, в своей комнате, он долго плакал – так, как плачут только от большого и непоправимого несчастья.

«Или от такого, которое покажется ужасным и непоправимым», – хмыкнул маг. Он полагал, что большинство вещей, которым придают значение другие люди – простецы, не знающие тайной магии – сущие пустяки, не стоящие ни внимания, ни интереса.

От нечего делать он попробовал прикоснуться к ощущениям мальчишки. Еще при обучении, закончившемся много лет назад, Галахос выбрал для себя раздел предметной магии, но не пренебрегал развитием природных задатков к ворлокству. Именно с их помощью он думал отыскать бастарда, спрятанного императором… и ведь это почти удалось! Галахос покривился. Если бы у Олварга хватило выдержки еще немного подождать, если бы ему не помешал сэр Ирем, если бы, в конце концов, он смог увидеть мальчика при свете дня, а не в ночном лесу – бастард уже был бы у них в руках.

Занятый собственными мыслями, маг небрежно и почти лениво потянулся к ощущениям сидящего в углу мальчишки. Сейчас для этого не нужно было даже смотреть ему в глаза – эмоции окутывали паренька густым и плотным, почти материальным облаком.

Мага захлестнуло саднящее чувство утраты. Яростная и бессильная обида на какую-то несправедливость, относящуюся непосредственно к нему… вернее, к тому мальчику, к чьим ощущениям он прикоснулся.

Боль.

Досада.

Гнев.

Ого, не много ли для одного одиннадцатилетнего мальчишки?

Повинуясь мимолетному порыву, маг поймал взгляд странного подростка, собираясь «на лету» схватить две или три случайных мысли, из которых станет ясно, что с ним, собственно, произошло.

Не вышло. Магу показалось, что он пытается взобраться по намазанной маслом стене. Только прикоснешься – и немедленно соскальзываешь вниз.

Галахос озадаченно нахмурился. То ли мальчик защищал свое сознание – что при таком настроении, в каком он пребывал, было почти немыслимо, то ли дело тут было в чем-нибудь другом. Быть может, Одаренность?.. Любопытно, очень любопытно. Если это так, то в лице мальчика судьба преподнесла ему на редкость щедрый дар, и именно тогда, когда Галахос ничего подобного не ожидал.

«Одаренного» ребенка ведь не обязательно выращивать и обучать, как мага. Можно вместо этого распоряжаться его силой самому, используя такого человека как живой сосуд для этой силы. И притом – почти неисчерпаемый сосуд!

А можно было бы придумать что-нибудь и похитрее… Например, использовать подростка, как свои глаза и уши в городе.

Теперь чародей уже полностью сосредоточился на мальчике. К сожалению, тот опустил глаза, катая по столешнице хлебные крошки, и встретиться с ним взглядом еще раз было не так-то просто. Но Галахос, когда надо, умел быть необычайно терпеливым. Он не спускал с мальчишки глаз, пока тот снова не поднял голову. И на сей раз заметил, что глаза у паренька были довольно необычными – зеленовато-карими, блестящими и светлыми. Одаренному такие были бы под стать – все простецы сразу узнавали бы в смугловатом энонийце мага.

Только мальчик не был магом. И его сознание было защищено, как с внезапным волнением понял Галахос, вовсе не природной Одаренностью.

Тут было кое-что совсем другое… куда более серьезное.

И это «что-то» сочетало в себе все три «Не», присущих Высшей магии. Неоднозначное. Непредсказуемое. Неслучайное.

Маг до боли стиснул длинные, худые пальцы.

Истинное Имя!..

Ему потребовалось несколько секунд, чтобы немного успокоиться и выработать приблизительный план действий.

– Вы не выпьете со мной, любезный мэтр Пенф? – окликнул он трактирщика, стараясь скрыть дрожь в голосе.

– Охотно, мэтр Скар, весьма охотно… Только отнесу еще четыре бутылки этого вина за стол моих гостей из Ярниса, – откликнулся папаша Пенф.

Галахос уже полностью пришел в себя и начал рассуждать логически. Конечно, Истинное Имя – вещь крайне редкая, но все же не настолько редкая, чтобы считать, что во всем мире есть только один мальчишка нужного возраста, имеющий такое Имя. Известный парадокс Истинной магии заключался в том, что ею мог воспользоваться каждый – хоть Одаренный, хоть обычный человек, хоть лорд, хоть свинопас. И вместе с тем – никто не мог назвать ее своей. Она все время оставалась нематериальной и неуловимой, как блик солнца на воде. Эта магия давалась в руки только тем, кому сама хотела.

Оставалось только выяснить, кем был мальчишка, хмуро допивающий свой сидр.

Галахос еле смог дождаться, когда возвратится мэтр Пенф, и еще большего усилия ему стоили несколько минут болтовни с трактирщиком о совершенно посторонних и ничуть его не интересующих вещах, вроде сокращения числа постояльцев из-за наступления зимы или же скаредности городского прево.

– Постояльцев у вас, и правда, маловато, мэтр Пенф, – кивнул Галахос, обводя глазами зал и с деланным сочувствием кивая собеседнику. – Обжоры из Ярниса не сегодня-завтра съедут, и останусь только я, мелесцы и вон тот парнишка… Впрочем, он, наверное, не постоялец, а ваш родственник?

– Какое там, – вздохнул трактирщик. – У меня и детей никогда не было… есть только две племянницы, старшая уже замужем. Они…