История возвышения вампиров, рассказанная людьми

– Вижу, ты хочешь, чтобы мне по ночам снились кошмары? – улыбнулся Майкл. – Что ж, я здесь действительно по очень важной причине. Комитет Конгресса хочет, чтобы представитель Центра ПКЗ явился к ним перед слушаниями по поводу вируса НОЗК.

Я кивнула и потянула спину – до этого я целый час провела в сгорбленном состоянии.

– Хорошо. И кто же будет давать показания? Я вкратце расскажу им обо всем, что имеет отношение к вирусу.

Майкл смерил меня долгим взглядом, затем снова улыбнулся.

– Хочешь знать, кого выбрал директор?

– Разумеется.

Он расправил плечи и приготовился сделать заявление:

– Лорен Скотт будет давать показания перед представителями Комитета по национальной безопасности Палаты представителей Конгресса США.

Я почувствовала, как краснеют щеки.

– О нет. Это невозможно. У меня недостаточно квалификации или опыта, чтобы…

Майкл сел рядом со мной, хотя, судя по выражению его лица, он тут же пожалел об этом, вспомнив свои прошлые страхи заболеть ботулизмом.

– Извините, мисс Скотт, но директор назначил вас. Вы больше всех в теме. Это станет для вас отличным опытом.

Я только кивнула, в животе у меня заурчало. Я всегда боялась выступать на публике, особенно перед камерами и журналистами. Слушания были запланированы на четверг – еще достаточно времени на подготовку.

Со мной связались представители комитетов партий большинства и меньшинства, они помогли мне советами по поводу вопросов, которые могли бы прозвучать от членов комитета. В Центре ПКЗ коллеги из отдела по связям с государственными структурами также внесли свою лепту в мою подготовку.

Перед отъездом из Атланты я звонила отцу каждый вечер. Он, как мог, пытался успокоить меня, но я чувствовала себя не в своей тарелке, как если бы пыталась навязаться на его встречу с друзьями по баскетбольной команде из колледжа. Когда я напомнила ему, что буду давать показания в Вашингтоне, он сказал:

– Если там у тебя все получится, перед тобой, девочка моя, откроются все пути!

– Пап, кажется, это из песни про Нью-Йорк.

– Ну да. Верно, – отозвался он.

В Вашингтоне я провела беспокойную ночь в роскошном до нелепости номере отеля, который оплачивался за государственный счет. Я встала рано и начала ходить по комнате, пытаясь успокоиться. «Черт!» Я поднялась на носки и глубоко вздохнула. Моя попытка помедитировать длилась, примерно, десять секунд, затем в голову снова полезли тревожные мысли. Вот-вот надо было выходить. Как всегда в последний момент я стала лихорадочно собирать бумаги, зная, что через несколько минут к отелю подъедет такси. Тут же раздался стук – кто-то стучал в мою дверь. «Почему так рано?» – подумала я, отпирая.

На пороге стояла моя сестра. Она широко улыбалась.

– О Господи… Дженни! Что ты здесь делаешь? То есть я, конечно, рада, что ты здесь… – Я в замешательстве отошла в сторону, пропуская ее в номер. А потом крепко обняла. Я уже почти год не видела никого из семьи. Мне хотелось усадить ее, расспросить о жизни, об учебе, о ее парне, но времени не было. Она появилась в самый неподходящий момент, и мне стало очень грустно.

– Папа сказал, что ты будешь выступать в Конгрессе… уму непостижимо, в Конгрессе! А я была в Филадельфии, гостила у Ханны и Элеоноры – у них небольшое турне по северо-востоку страны. Вот я и решила поехать проведать тебя.

Мы сели на кровать.

– У меня всего несколько минут, пока за мной не приехал водитель, – сказала я. – Так что…

– Почему ты ненавидишь Сумеречных? – спросила Дженнифер, отводя взгляд. Когда же она подняла глаза, ее лицо словно перекосило от боли.

Я не знала, что и подумать. Дженни наклонилась ко мне с мрачным и сосредоточенным видом.

– Что… почему ты меня об этом спрашиваешь? – сказала я.

– Потому что это очень грустно. Ты испытываешь предубеждение против полноценной группы нашего общества.

Я встала.

– Почему ты решила заговорить об этом именно сейчас? Мы не виделись уже несколько месяцев.

– В последнее время я много думала об этом. Я читала все эти твои статьи. В них столько ненависти! Я встречала некоторых Сумеречных, они замечательные люди. – Выражение лица Дженни немного смягчилось.

Что-то в ее словах показалось мне странным.

– Кто-то надоумил тебя спросить об этом? Это были они?

Дженни буквально выросла у меня на руках, и я безошибочно могла понять, когда она лжет, замечала малейшие неконтролируемые движения мускулов ее лица. И сейчас мимика выдала ее.

– Нет, – ответила она. – Я… Кое-кто из них, мои друзья, попросили узнать, почему ты их ненавидишь. Вот и все. Я знаю, на самом деле ты не такая.

Я снова обняла ее. У меня не было времени сердиться.

– Дженни, ты должна быть осторожной. Они опасны. Я своими глазами видела, какими жестокими они бывают. А ты – нет. Они преследуют исключительно свои интересы. Они могут использовать тебя…

– Нет, не могут, Лорен! Они заслужили право на жизнь, как и все остальные… как и все люди! – Она вырвалась из моих объятий и подошла к окну, указывая на видневшийся вдали купол Капитолия. – Те люди должны защищать их, а не пытаться уничтожить. Мы не должны быть такими. Ты знаешь об этом.

Дженни была расстроена, взволнована. Я не стала давить на нее. Просто положила руку на плечо и сказала:

– Знаю. Но все равно будь осторожна.

Я поцеловала ее на прощание. Мы расстались по-хорошему. Я села в такси, стараясь сосредоточиться на предстоящем выступлении. Но в тот момент мне хотелось лишь одного: вернуться, найти сестру и никогда больше не отпускать ее.

Я все еще была взволнована после встречи с Дженни, когда около девяти утра подъехала к Капитолию. Один из многочисленных сотрудников у входа поздоровался со мной и отвел в маленькую, но изысканно обставленную комнату ожидания.

– Располагайтесь поудобнее, – сказал он и исчез.

В комнате были закуски и напитки. Я налила себе кофе, но не смогла выпить больше одного глотка. А вдруг я описаюсь во время слушаний? Только об этом мне еще не хватало переживать! Я пыталась утешить себя мыслью, что это будет не так трудно и опасно, как преследовать Сумеречную убийцу на юго-востоке страны. Но мне это не помогло.

Через пару минут дверь открылась, и в комнату вошел высокий импозантный мужчина с коротко стриженными седыми волосами. Его поведение свидетельствовало о том, что ему часто приходилось бывать здесь. Одернув пиджак, я протянула ему руку…

Я обратила внимание на исходивший от него цветочный запах. Он показался мне знакомым, но я не могла понять откуда. Странно, но в тот момент я сама ощущала себя словно цветок, который этот мужчина должен был опылить.

– Здравствуйте, – сказала я. – Меня зовут Лорен Скотт.

Мужчина не пожал мне руки. Он указал на стул и сел напротив. У него были холодные, словно выточенные из безупречного зеленого камня глаза. Неужели все сотрудники Конгресса такие невежи?

Я села и сделала глубокий вдох, но от этого моя голова закружилась еще сильнее.

– Я могу поговорить с вами, доктор Скотт?