История возвышения вампиров, рассказанная людьми

На ней были светло-голубые рваные джинсы «левис», плотно облегающие бедра и ноги, и черная водолазка. Казалось, ей было все равно, что в Техасе никто не носит такие водолазки. Потрепанная бежевая ковбойская шляпа идеально подходила к цвету ее кожи – она словно сняла ее с головы своего любовника, пока тот лежал в кровати. Образ дополняли старые поношенные черные ботинки панк-рокерши. Она чем-то напоминала Патти Смит, выступавшую перед отелем «Челси» в семьдесят третьем году и обвинявшую общество в том, что оно не соответствовало ее представлениям. Шляпа, надвинутая почти на нос, скрывала лицо. Она сразу же привлекла мое внимание, и я заметила, что и остальные посетители галереи тоже не могли оторвать от нее глаз.

Она умела обратить на себя внимание. Я вздрогнула, почувствовав, как по спине пробежал холодок. Сладковатый запах ударил в нос, и самые разные мысли тут же закрутились у меня в голове. Это как во время автомобильной аварии, когда вся твоя жизнь пробегает перед глазами, словно на кинопленке: образы сменяют друг друга так быстро, что ты не успеваешь осознать происходящее. Меня это расстроило.

В этой женщине чувствовался магнетизм, который невозможно описать словами.

Она была само искушение во плоти.

Спокойным шагом она проследовала вдоль ближайшей стены с висевшими на ней картинами. Женщина не пыталась установить с кем-либо зрительный контакт, но ее глаза рассматривали из-под шляпы посетителей выставки, словно выбирая себе жертву. Я посмотрела на Гектора – тот стоял как парализованный. Вид у него был такой, словно он хотел проглотить ее.

– Сделай фото себе на память. – Я ткнула его локтем под ребра.

Он подпрыгнул от неожиданности.

– Черт! Извини. Просто девушка хорошенькая. Хоть и не могу рассмотреть ее лицо.

Не знаю, может, дело было в шляпе, или в лице, или в том, что шляпа скрывала ее лицо, или просто сработала интуиция. Но все сошлось. Она не была точной копией фотографии Лизы Соул у меня в телефоне, девушка в галерее выглядела изящнее, но я почувствовала, что мое сердце начинает биться все чаще и чаще.

Я наклонилась к Гектору:

– Мне кажется, это она.

Он внимательно посмотрел на меня.

– Ты о ней? – Он поднял руку, чтобы указать на девушку, но я одернула его.

– Хорошенько посмотри на фотографию. На нос и то, что ниже.

Гектор включил экран своего телефона, долго разглядывал его, а затем наклонился ко мне:

– Твою ж мать.

Я все еще пребывала в растерянности, но постаралась собраться.

– Я останусь здесь. А ты выйди на улицу и позвони шерифу.

– Уверена?

– Да она это! Сто процентов.

– Нет, ты уверена, что хочешь остаться здесь, а не подождать снаружи?

Я смерила его пристальным взглядом. Он вышел, чтобы связаться с шерифом.

С дотошностью профессионала женщина рассматривала картину, на которой была изображена белая птица, сидящая на дубе, корни которого расползались в разные стороны под землей. Я так увлеклась попыткой понять, что же такого интересного она нашла в этой картине… что не заметила, как она обернулась.

Она смотрела на меня.

От неожиданности у меня перехватило дыхание, хотя я находилась в другой части зала. Мне хотелось лишь одного – заглянуть ей в глаза. Она словно поняла, почему я здесь и что я ищу ее.

Она двигалась, как кошка. Не успела я опомниться, как она направилась ко мне. Я попятилась, но она вдруг изменила направление, устремившись вглубь галереи, в служебное помещение.

К этому времени галерея почти опустела: не осталось никого, кроме небольшой кучки запоздалых посетителей, убеждавших бармена снова открыть для них бар. Я позвала Гектора и бросилась за Лизой Соул. Я уже схватилась за ручку двери от кладовки, когда она вдруг резко распахнулась и сбила меня с ног. Лиза кинулась на меня, но в эту минуту в галерею ворвался шериф Ламар с пистолетом-электрошокером в руке. Он приказал ей остановиться, и она на минуту замерла, обнажив в оскале зубы, как дикий зверь, а затем побежала к выходу из галереи.

Она была уже в дверях, когда шериф во второй раз велел ей остановиться. К моему удивлению, она послушалась, снова оскалила зубы, а затем рванулась, попытавшись выскочить за дверь.

Провода электрошокера коснулись ее спины в тот момент, когда Гектор схватил ее за талию. Одним резким движением она освободилась от хватки Гектора и впившихся в ее спину дротиков на концах проводов, однако на выходе из галереи ее схватили трое помощников шерифа.

Лиза брыкалась и царапалась, но они быстро надели на ее запястья наручники. Шериф приказал принести оковы для ног, но она ударила его каблуком по лицу. Внезапно Лиза вскочила. Цепочка, соединявшая наручники, разорвалась, словно была сделана из бумаги. Лиза бросилась на проезжую часть, где ее сбил ехавший навстречу грузовик.

Она отлетела в сторону под визг тормозов, воздух наполнился дымом и запахом паленой резины.

Мы все в шоке наблюдали за происходящим.

– Вот вам и обычный рабочий день, – проворчал один из помощников шерифа.

* * *

– Вы везете ее в тюрьму? – спросила я.

– Нет, милочка, я думаю отвезти ее обратно в галерею.

Опять этот бред!

– Я имела в виду…

– Я знаю, что вы имели в виду, – перебил меня шериф Ламар. – У нас в участке есть изолятор для временного содержания. Посидит там, пока мы не переведем ее в Элпайн, там более подходящая для нее тюрьма, а может – в Эль-Пасо. Уверен, что совсем скоро за ней пришлют кого-нибудь из Аризоны,

– Не возражаете, если я поеду с вами? Я должна удостовериться, что риска заражения каким-либо вирусом нет.

Шериф пожал плечами.

– Вы сами начали это шоу. Можете его продолжать.

Поездка до участка заняла около пары минут. Я расположилась на переднем сиденье полицейской машины, а Лиза Соул находилась сзади за решеткой. Когда я оглянулась и посмотрела на нее, она уставилась на меня своими ярко-голубыми глазами, сверкавшими на фоне бледной кожи. Ее губы были ярко-красными, и в темноте машины, когда она шевелилась, мне казалось, что ее тело то исчезало во мраке, то появлялось снова.

Лиза позволила помощникам шерифа отвести ее в полицейский участок. Она не пыталась сопротивляться, не проявляла агрессии. Ее поместили в маленькую камеру с зарешеченной дверью – совсем как в вестернах. Вероятно, шериф Ламар заметил мое удивление.

– Настоящая кованая сталь, – сказал он. – Таких надежных больше уже не делают.

Мне хотелось верить, что он говорил правду. Из окна напротив камеры лился лунный свет.

Годы спустя, когда я подробно отчитывалась перед различными федеральными агентами, я часто пыталась проанализировать свои воспоминания. Например, я не знаю, как долго я наблюдала за Лизой в камере, или в какой момент ко мне присоединился Гектор, но у меня сложилось впечатление, что я несколько часов не могла отвести от нее взгляда, Лиза молча смотрела на нас. В движениях ее глаз было что-то гипнотическое. В каждом ее жесте была какая-то особая грация, ускользающая легкость.

В эти минуты и часы меня не покидало чувство полнейшего отчаяния. Но я должна была побороть в себе эти вспышки неуверенности, я чувствовала, что обязана понять это создание, несмотря на свой страх. Я понимала, что тюремные решетки – лишь занавес, который Лиза легко могла отодвинуть в сторону одним движением руки. Прошел час, возможно, больше.

– Как вы себя чувствуете? – спросила я хриплым голосом.

Тишина.