История возвышения вампиров, рассказанная людьми

– Я как раз собирался попросить вас об этом, – ответил шериф Уилсон.

Мы отправились в старый многоквартирный комплекс, находившийся всего в трех милях от лаборатории. Солнце уже взошло, и я чувствовала себя так, словно из моего тела откачали всю энергию. Я отчаянно нуждалась в еще одной чашке кофе, но была уверена, что в ближайшее время мне это не светит. Удивительно, но я вообще-то не люблю запах кофе. Он напоминает мне о летних поездках в дом моей тети во Флориде. Там всегда пахло кофе, было ужасно жарко и влажно. Запах кофе у меня ассоциируется со скукой и москитами, но в медицинской школе тебе приходится менять все свои привычки и взгляды.

Я насчитала, что в комплексе около двадцати домов – не так уж и много на самом деле. В каждом – всего по три этажа и парковка. Мы поднялись по лестнице, направляясь в квартиру 221. Когда мы оказались наверху, лицо шерифа Уилсона помрачнело.

– В чем дело? – спросил доктор Гомес.

– Один из моих помощников собирался встретить нас здесь. Он должен был ждать нас. Сказал, что уже на месте. – Шериф нахмурился и огляделся. – Знаете, округ у нас небольшой. И я привык, что мои помощники выполняют все мои указания.

Уилсон несколько раз постучал в дверь, немного подождал, затем взялся за ручку и повернул ее. Дверь распахнулась. Однако он не стал входить. Мы переглянулись. Тяжело вздохнув, шериф Уилсон переступил через порог квартиры.

– Кажется, кто-то здесь попал в переплет, – сказал он, но его голос прозвучал не особенно уверенно.

Мы вошли внутрь, и меня тут же поразил знакомый запах. В тот момент я не могла понять, откуда он исходил, но сразу узнала знакомые сладковатые нотки, как в Ногалесе за шесть часов до этого. И, разумеется, прежде чем войти, мы все должны были надеть маски. За эту поездку я нарушила столько правил, что удивительно, как я после этого вообще не осталась без работы.

Квартира выглядела так, словно ее покинули в большой спешке. По телевизору показывали какое-то реалити-шоу со знаменитостями. На столе стояли две тарелки с недоеденными суши, а по краям – два бокала вина. Уилсон и Гомес заглянули в спальню, а я прошла на кухню. Я не заметила там ничего необычного. На холодильнике я увидела картонку с цветочным орнаментом. Она была прикреплена магнитом в виде персонажа мультфильма «Губка Боб квадратные штаны». На картонке наверху большими буквами было написано: «ЧТО ЛИЗА ДОЛЖНА СДЕЛАТЬ В ЭТОМ ГОДУ!!!» Не раздумывая, я сняла картонку с холодильника и спрятала в карман куртки. Шериф вернулся в гостиную и снова осмотрелся.

– Никаких следов соседки или мертвой девушки, – сказал он. Соседку, которая подала заявление, звали Гленда Джонс. Но сейчас это было уже не так важно. Он посмотрел на меня. – То есть, предполагаемого трупа.

Я даже не пыталась скрыть улыбку. И эта улыбка все еще не сошла с моего лица, когда через мгновение послышался крик доктора Гомеса. Мы оба быстро пошли по коридору и едва не столкнулись со спешившим нам навстречу Гомесом. Он махнул рукой назад, и шериф Уилсон вытащил пистолет.

– В ванной, – крикнул Гомес.

Уилсон двинулся вперед, жестом приказав мне оставаться на месте, но я последовала за ним. Уилсон поднял пистолет и вошел внутрь. Ванная была маленькой, и я остановилась в дверях.

– Нет, Господи, нет, – пробормотал Уилсон. Он присел на корточки у ванны и убрал пистолет в кобуру. Я вошла и заглянула ему через плечо. В ванне лежал молодой человек в той же униформе, что и Уилсон. Его лицо было бледным. Глаза открыты.

Очевидно, что он был мертв. Пока что.

Вот так все это на самом деле началось. Воскресшая из мертвых девушка, мертвый помощник шерифа, пропавшая соседка. Позже я буду ненавидеть себя за то, что не позвонила в ФБР и не распорядилась немедленно объявить в регионе карантин. Однако события разворачивались слишком быстро. После происшествия в ванной Лизы Соул полиции и ПКЗ (в моем лице) пришлось принять целый комплекс мер.

Разумеется, я хотела взять в квартире образцы для анализа, но мне ничего не удалось обнаружить. Как ни странно, там не было никаких следов крови. Аутопсия, проведенная доктором Гомесом, показала, что помощник шерифа Шон Миллер умер от потери крови. Гомес проводил вскрытие в течение нескольких часов, пытаясь обнаружить другую причину смерти, однако пришел к выводу, что все произошло из-за полной потери крови.

Я сама осмотрела тело и пришла к тому же выводу. Два отверстия в районе сонной артерии могли быть единственным источником обескровливания. Никаких травм, синяков, ссадин и порезов.

Доктор Гомес не мог в это поверить. Но даже нож мясника не способен был привести к подобным результатам. Первый день я провела с ним, пытаясь понять, как через эти два небольших отверстия можно было выкачать из тела всю кровь за считаные минуты. Помощник шерифа Миллер прибыл на место не более чем за час до нас, взял показания, позвонил, отчитался и стал ждать нас. Все это казалось просто невероятным.

Нам с доктором Гомесом удалось добыть небольшое количество крови, и анализ дал такие же результаты, как и образец, взятый у сбежавшего из морга тела. Образцы были отправлены в Галвестон, штат Техас – в Техасский университет, располагавший лабораторией четвертого уровня биологической безопасности. И анализ показал точно такие же характеристики, как предыдущий образец. Однако при исследовании с помощью электронной микрографии они обнаружили мутацию, которую идентифицировали как марбургский вирус, вызывающий геморрагическую лихорадку. Этот вирус был так же опасен, как и вирус Эболы. Мои руководители до сих пор не признали всю серьезность этих заключений, однако велели мне оставаться на месте на случай, если симптомы вируса проявятся у других людей. Я с ужасом думала о том, как будет выглядеть моя квартира в Атланте, если я проведу вдали от дома еще один месяц. И, словно нарочно, в тот же момент мне позвонила мама. Она была в истерике. «Лорен, слава Богу! Что происходит? Почему твоя квартира выглядит такой заброшенной?» – выпалила она. Я попросила сестру заезжать ко мне раз в несколько дней. Но когда ты обращаешься с важной просьбой к девушке двадцати с небольшим лет, у которой к тому же недавно появился новый парень, наивно надеяться на ее память и какую-либо ответственность.

Буквально через месяц в Аризоне и Нью-Мексико стали появляться новые тела. Каждый раз при обнаружении обескровленного трупа из дома, где проживал погибший, пропадал еще один жилец. У трупов либо была выкачана вся кровь, либо их кровь обладала теми же характеристиками, как и у первой умершей девушки – Лизы Соул.

Лизе было двадцать восемь лет. Она жила в Далласе, штат Техас, работала в магазинах розничной торговли, несколько раз выходила замуж, затем решила вернуться к обучению и получить высшее образование в Аризонском университете. Но долго там не задержалась: вскоре встретила очередного мужчину, переехала в Ногалес и устроилась работать в «Пиццу-Хат». Как и предыдущие ее отношения, этот роман продлился недолго, и вскоре она переехала из дома своего парня в квартиру, которую нашла по объявлению в газете и в которой часто менялись соседки.

Разумеется, ПКЗ следовало бы принять более активное участие в этом событии, принимая во внимание, как быстро распространялся вирус, но Центр по-прежнему был занят борьбой с Эболой, которая свирепствовала в Африке, а затем была завезена в Соединенные Штаты медиками и туристами. Обнаруженное мной заболевание крови не привлекло внимания, и исследования не получили особого финансирования. Меня назначили руководителем группы в Ногалесе через месяц после описанных выше событий. Однако «группа» – это очень громко сказано. Я по-прежнему в одиночестве отправляла отчеты в Атланту. Никакого вспомогательного персонала мне не прислали.

Я стала называть эту болезнь ногалесским органическим заболеванием крови, сокращенно – НОЗК. И попросила шерифа Уилсона добавить к своей ориентировке на Лизу Соул сообщение о том, что Центр ПКЗ хотел бы получать любую информацию по этому делу, а также данные о похожих случаях, поскольку, возможно, именно это заболевание стало причиной странного состояния подозреваемой.

Однако я все еще не могла добиться от моего руководства в ПКЗ публичного предупреждения о возможной эпидемии. В этом случае ФБР и другие федеральные правоохранительные организации должны были незамедлительно сообщить об угрозе распространения заболевания, а также распространить информацию о Лизе. Информацию нужно были разослать представителям правопорядка по всей стране. Я не утверждаю, что это могло бы остановить НОЗК, но серьезно повлияло бы на распространение болезни, прежде чем она стала национальной угрозой.

Это могло бы спасти очень много жизней.

Примерно через месяц после происшествия с Лизой Соул доктор Гомес взял отпуск за свой счет в департаменте здравоохранения Ногалеса, чтобы помочь мне в моем расследовании. За свои деньги он сопровождал меня в поездках по разным городам юго-запада страны в поисках заболевших, а также внезапно пробудившихся и пропавших трупов. Вскоре он стал ездить вместе со мной на автомобиле, который я арендовала за государственный счет, и оказывать мне большую помощь в поисках пораженных вирусом людей. К тому же теперь я была не одна.

Сначала мы пытались отыскать Лизу, а также признаки заболевания в Аризоне. Это было похоже на спонтанное путешествие двух друзей-студентов в маленьком автомобиле, куда с трудом помещались все наши вещи. Не хватало только ведерка со льдом для охлаждения дешевого пива. Все городишки казались одинаковыми, наше досье разрасталось, места для одежды становилось все меньше. До следующего мотеля оставалось всего десять миль, а мне уже не терпелось поскорее доехать.

Я так устала, что смогла лишь бросить сумки на пол и взглянуть на помятое покрывало кровати. Доктор Гомес – Гектор – давно уже израсходовал свой бюджет и теперь спал на полу в моем номере. Он сел на пол и, взбив свою тонкую подушку, прислонил ее к ободранным обоям на стене. Мне было обидно, что Ногалес не оплачивает его исследования и ему приходится тратить собственные сбережения. Он, как и я, стремился разобраться в назревавшем кризисе, только ему приходилось терпеть намного больше лишений.

Я видела, какое неудобство он испытывал, стараясь устроиться на жестком полу.

– Послушайте, доктор Гомес, – сказал я, и он поднял на меня свои усталые глаза.

– Что случилось, доктор Скотт?

Я наклонила голову с кровати.

– Во-первых, почему бы мне не называть вас Гектором, а вам меня – Лорен? Во-вторых, вы ужасно смотритесь на этом полу. Может, вам тоже лечь спать в кровати? Здесь хватит места для нас обоих, и я теперь уверена, что могу вам доверять. А если нет, то у меня хватит сил от вас отбиться. Можете не сомневаться.

На мгновение он уставился на меня с таким видом, словно ему и не особенно хотелось вставать с пола. Возможно, он был из тех аскетов, которые не привыкли делать себе поблажек и отказываются от любого комфорта.

Но затем Гектор, не проронив ни слова, поднялся и плюхнулся на мягкий матрас. Он лег на бок и вцепился в свою подушку, как в спасательный круг. Вскоре он уснул. Я подвинулась на другой край кровати и через несколько минут уснула без задних ног прямо в одежде.

За месяц мы обнаружили восемь официально умерших от потери крови и десять пропавших без вести. Пропавшие люди вызывали больше всего вопросов в ходе расследования. Я не могла придумать правдоподобного обоснования исчезновению людей, вступавших в контакт с Лизой Соул. Если они подхватывали от нее вирус, разве они не должны были в скором времени умереть? Может, она похищала их? Или они добровольно следовали за ней? А может, она убивала и закапывала их тела в каких-нибудь пустынных местах?

Но затем Лиза Соул совершила ошибку, перестав быть всего лишь мифом. И вся наша работа по рассылке информационных сообщений оказалась не напрасной.

На тот момент у нас уже было семь трупов, у которых после вскрытия обнаруживалась значительная потеря крови. Складывалось впечатление, что вся кровь была выкачана, а та, что осталась – запеклась внутри тела. Поэтому мы могли вскрыть тела, но нам не удавалось обнаружить такой важный для исследования аспект, как кровь, и сравнить ее с образцами, взятыми у на тот момент еще мертвой Лизы Соул.

Потом нам позвонили из полицейского департамента Эль-Пасо. На границе с мексиканским городом Сьюдад-Хуарес было обнаружено восьмое тело. Офицер полиции патрулировал территорию на своем автомобиле и в переулке позади заброшенного склада заметил человека, который сидел на корточках рядом с лежащим на земле телом. Офицер осветил их фарами машины. Сидевший вскочил и бросился бежать со всех ног. Полицейский был потрясен тем, с какой скоростью бежал этот человек.

Офицер приблизился к лежащему на земле: это был мужчина, у него из раны на шее вытекала кровь. Мужчина умер, не дождавшись приезда «Скорой», но в морге судмедэксперт вспомнил о сообщении, полученном из полицейского департамента в Ногалесе. Когда мы приехали, Гектор убедил судмедэксперта, когда-то учившегося с ним в медицинской школе, разрешить ему присутствовать на вскрытии. На основании состояния тела и его внутренних органов он сделал вывод, что, возможно, умерший подвергся действию того же вируса, что и Лиза Соул, но по каким-то причинам организм не смог справиться с физическими изменениями.

Разумеется, мы до сих пор так и не выяснили, как Лизе Соул удавалось быть переносчицей вируса и при этом не подвергаться действию заболевания. Речь ведь шла о болезни с уровнем смертности в 50, если не более, процентов! Болезни, из-за которой одни тела исчезали, а другие возвращались к жизни после клинической смерти. Болезни, в результате которой тела заболевших полностью теряли кровь.

Мы с доктором Гомесом были так заняты поиском тел, что у меня не хватало времени вести статистику. Все данные о посещении каждого из городков хаотично заносились в мой айпад и блокноты «Молескин», но в своих записях я на несколько недель отставала от текущего положения дел. (Я не пытаюсь оправдываться, а просто констатирую факты.)

Потом, наконец-то, в Эль-Пасо нам улыбнулась удача.

Мы настигли Лизу Соул.

Мы с доктором Гомесом решили перекусить чем-нибудь из техасско-мексиканской кухни. В Интернете мы нашли рекомендации на местечко под названием «Эль капитан». «Ничего лучше вы не найдете!» – говорилось там. Разумеется, мне пришлось пустить в ход всю силу своего убеждения, чтобы вытащить из номера Гектора, который с монашеским усердием полностью посвящал себя поискам следов Лизы Соул.

– Там хорошая мексиканская еда, – сказала я, открывая дверь нашего номера.

– У меня работа, – возразил он.

Я посмотрела на разбросанные вокруг него бумаги. Теперь у Гектора отросла густая борода, и он потерял около десяти фунтов веса с момента начала нашего путешествия. Он сидел на полу в трусах-боксерах и вылинявшей футболке.

– Ты опять доверишь свой желудок «Молочной королеве» или «Макдональдсу»? А может, в автомате с продуктами появилось новое меню? – Я приложила все усилия, чтобы придать себе грозный вид: сложила руки на груди и старалась подражать желчному тону своей матери. – Я серьезно: живо надевай свою гребаную одежду, и пойдем в мексиканский ресторан!