Черный Белый

Мама тоже села на пол, напротив Дэйтона, откинув голову назад, и улыбнулась. А я стояла все также как стояла, и, кажется, понимала, что только что произошло.

Тварь кинулась вниз по лестнице, Дэйтон попытался ударить, но промахнулся, и попал в стену, от чего был громкий металлический звон. Существо на секунду отвлеклось, и в этот момент Дэйтон успел снова занести свою трубу вверх, и ударил, попав в этот раз в мутанта. Рыча и царапая когтями пол, он пытался встать, но мама всадила ему пулю в затылок.

Единственная мысль, которая держала меня парализованной до сих пор – это цель мутанта. Он рвался ко мне… Он хотел сожрать меня, а мама с братом остановили его меньше чем в полуметре от моей ноги.

Колени мои подкосились. Я согнулась пополам, когда резко села (или упала) на пол, и всхлипы рыданий захватили мое тело целиком.

Горло жгло, легкие не могли вдохнуть воздуха. Плечи содрогались от внутренних приступов. Я даже не могла закрыть рот, а просто громко плакала… как в детстве. Мне было настолько тяжело, что каждый вдох уничтожал остаток моих сил. И я погрузилась в темноту…

Очнувшись, когда кто-то поднял меня на руках, я уже через секунду погрузилась обратно во тьму. Чувствовала тепло брата – знала, что это он! Я старалась раствориться в его тепле, но опять провалилась в сон. Разные голоса мягко называли мое имя – это было приятно. Снова тишина.

Ощутила себя на холодной мягкой поверхности, не размыкая глаз. Тепла больше не было рядом, но пахло Дэйтоном, а значит, он близко. Я чувствовала его горячую ладонь на моей щеке, затем нежный поцелуй в висок. Он что-то прошептал мне, но я уже утонула в черной бездне… и не хотела просыпаться никогда.

* * *

* * *

Я не знаю, сколько спала, но когда проснулась, то увидела много лучей света, которые рассекали комнату сквозь щели в окнах. Не шевелясь, я наслаждалась этим видом – в комнате кроме меня никого не было.

Я лежала на диване, прикрытая кофтой Дэйтона, и с самодельной окровавленной повязкой на руке. Не сразу поняв, зачем мне повязка, и чья кровь на ней, я пыталась понять, где же брат с мамой.

Воспоминания о прошедшей ночи обрушились на меня как ледяная вода: скрежет с улицы, шорох на стене, разбитое окно, треск неисправного фонаря… и поглощающие глаза.

Все тело покрылось мурашками, а рана на руке начала пульсировать и жечь. Только открыв глаза, у меня и мысли не было, что все это случилось на самом деле, но сейчас я все вспомнила.

О чем я только думала, убегая из Сферы? О чем думала, когда потащила своих самых близких людей со мной? Как вообще я планировала выживать здесь? Что я собиралась сделать с первым мутантом, которого встречу?

Ничего! Ничего я не собиралась сделать! Я вжалась в дверь, сдавила кулачок, закрыла глаза и ждала смерти – это все, что я сделала… И ничем я не думала, когда убегала от тридцатиметровой стены, которая нас защищала.

Как бы я ни старалась, глаза мутанта не покидали моих мыслей. Эти звериные глаза – они давно умерли, но продолжали искать добычу. А их обладатель жаждал подарить такие же всем живым людям… Я уже могла царапать ногтями стены и кусать дерево, с таким же мраком в глазах, если бы не мама и Дэйтон.

Мама и Дэйтон – где они?!

Я так резко села. Стащив кофту с себя, встала и вышла из гостиной. Сумки наши были на месте – значит, они не ушли. Не знаю, почему такая мысль возникла в моей голове, но я обрадовалась, увидев наши вещи.

Остановившись в коридоре, я с ужасом удостоверилась, что мутант мне не приснился: на полу остались следы оттертой крови – она успела впитаться в дерево в коридоре и на лестнице. От этих невольных напоминаний у меня встал ком в горле.

На кухне никого не было, и на всем первом этаже, видимо тоже. Подумав о том, что стоило выйти на улицу и посмотреть там, меня сковал ужас – мне казалось, что миллион этих тварей ждал меня прямо за дверью, и за каждым деревом.

Со второго этажа донесся стук. Кто-то что-то бил, причем сильно, но через равные промежутки времени – из чего я сделала вывод, что это не мутант. Отправившись по ступенькам наверх, я поблагодарила вселенную, хотя бы за то, что мне не надо выходить на улицу.

Поднявшись по первой части лестницы, я увидела темные въевшиеся следы ног – их тоже не удалось отмыть до конца. На стенах были маленькие пятнышки, похожие на брызги. Выглядело это зловеще – уняв дрожь, я пошла дальше.

На втором этаже было очень светло: солнце проникало через все окна и комнаты, и небольшой коридорчик хорошо просматривался от этого освещения.

Налево была закрытая дверь, направо – одна закрытая, и еще одна прикрытая, откуда и доносились колотящие звуки. Прямо напротив лестницы была еще одна дверь, на которой был наполовину отмытый кровавый отпечаток ладони.

Заглянув в приоткрытую дверь, не возникало сомнений, что это детская. Ох! Это должна была быть моя детская. Вся в светло-бежевых тонах комната с детской кроваткой, над которой колыхались разноцветные штучки, небольшой шкаф, столик, мягкие игрушки, и залитый кровью ковер… везде была кровь, если присмотреться: или маленькие капельки, или отпечатки пальцев или рук. А прямо напротив двери – окно, около которого стояли мама с Дэйтоном, и смотрели на меня.

Дэйтон держал молоток в руке, а его футболка была вся мокрая от пота. Мама стояла с приготовленной доской в руках – половина разбитого окна уже заколочена досками. За поясом у мамы заправлен пистолет, а рядом с детской кроваткой лежала труба брата. Чистая.

– Привет, соня! – улыбнулся Дэйтон.

Дэйтон выглядел очень хорошо. Я имею в виду, он выглядел здоровым.

– Как ты себя чувствуешь? – спросила я.

– Я-то?! – засмеялся он. – Я отлично себя чувствую! А вот что насчет тебя?

Я не знала – как я себя чувствую. Я даже не понимала, как мне надо себя вести, или что говорить.

– Я в порядке!

Дэйтон кивнул один раз, отворачиваясь обратно к окну, а я обратила внимание, что они нашли не только молоток: рядом стояла коробочка с гвоздями, один из которых взял брат и примерил в правом углу доски.

Все это время мама пристально смотрела на меня – на ее лице невозможно было прочитать никакой эмоции. Я не понимала, о чем она думает. Но почти уверена, что скоро я об этом узнаю. Она просто стояла и глядела, а я молчала, переминаясь с ноги на ногу. Когда Дэйтон попросил ее подать ему следующую доску, она, наконец, отвела от меня взгляд, чем предоставила отличную возможность, ускользнуть из комнаты.

Я вернулась к дивану, на котором проснулась. Сложно сказать, сколько я просидела внизу одна, пока Дэйтон забил последнюю доску, но я не шевельнулась до того, пока они не спустились в гостиную.

– У нас последний контейнер еды, – сказал Дэйтон, плюхнувшись рядом со мной и открыв сумку. – Что мы будем есть вечером? Или завтра?

Мама села в кресло. Они оба выглядели уставшими, отчего меня кольнула совесть. Когда мы открыли последний контейнер, и принялись за еду, мама заговорила:

– На кухне я нашла кое-какие консервы и еще вакуумные контейнеры с едой. Нам их хватит надолго, недели на две точно…

– Мам, не хочу тебя расстраивать, но они, скорее всего, испортились за двадцать лет… Контейнеры – точно. Консервы еще можно проверить. – пробухтел Дэйтон с набитым ртом.

– Нет! Эти все контейнеры и консервы в полном порядке. – сказала мама, не поднимая взгляд. Я молча жевала свою часть, не зная, что я могу добавить в беседу.

– Откуда такая уверенность? – удивился Дэйтон, подняв бровь, и сделав глоток воды из бутылки.

– Эта еда тут появилась недавно…

Что?! Я не сказала это вслух, но уверена, на моем лице отобразился немой вопрос… Что мама только что сказала? Посмотрев на Дэйтона, я поняла, что не послышалось – он даже перестал жевать.

– Эта еда тут появилась недавно… и консервы и контейнеры! Там еще есть несколько больших бутылок воды. Они тоже в порядке, я все посмотрела. Судя по упаковке этих продуктов, они сделаны на достаточно простом производстве, но остаются съедобными в течение двух-трех месяцев. И там этикетки с датами и названиями содержимого. Если верить датам, то всей еде на данный момент всего две недели.

Тишина порядком затянулась: мы с братом были в таком недоумении, что не могли определить очередь для вопросов, готовых обрушиться на маму. Дэйтон первым пришел в себя:

– Мам! Что это значит? Я, правда, не понимаю. Как?

– Малыш! – мама начала сердиться. – Неужели, нужно по пальцам все объяснять?! – она отставила свою часть еды с ложкой в сторону. – Эту еду принесли сюда две недели назад. Вместе с ново-появившейся едой, на втором этаже также есть незнакомая мне одежда – мужская. Она точно не принадлежала Майклу, хотя несколько его вещей я тоже нашла. – кажется, ей было тяжело об этом говорить, но она продолжила. – Мое мнение – кто-то принес сюда одежду и еду, но не появлялся здесь две недели. Тут два варианта: либо этот кто-то умер, либо… он скоро сюда вернется.

Мы молчали, а мама, как ни в чем не бывало, продолжила есть. Фыркнув, Дэйтон достал таблетку и закинул в рот, и тоже вернулся к еде.

– Что мы будем делать, если этот запасливый человек вернется? – спросила я.

– Убьем! – ответил Дэйтон с безмятежным выражением на лице, сложив руку в «пистолет» и «нажав на курок».