Черный Белый

Мама зашла первая, после того, как Джейс развязал ей руки. За ней последовала я, и когда Дэйтон переступал за мной через порог, Джейс резко схватил его за руку. Они впились друг в друга глазами, и Джейс больше не улыбался. Если бы они могли сверлить взглядами, то у каждого уже было бы по сквозному отверстию во лбу. Но ни один не уступал другому в пронзительности.

– Из всей твоей семьи, ты напрягаешь меня больше всех… Вероятно, ты рисуешь себе картинки в голове, как спасаешь мать и сестру, как убиваешь меня, и вы живете долго и счастливо… Но тебе лучше не пробовать воплощать это в реальность, приятель! Я без колебаний пристрелю любого из вас! – затем он перевел взгляд на меня, и, не отрывая его, продолжил. – Чтобы ты ни учудил, первой умрет твоя сестра!

Пока в мое тело заливалось расплавленное железо, он отпустил руку Дэйтона, вернул свою улыбку на положенное место, и захлопнул за братом дверь, помахав дружелюбно рукой. Наступила кромешная тьма.

* * *

* * *

Мы сидели на полу уже – я не знаю сколько. Часы остались в сумке, которую у нас забрали, хотя в такой темноте мы бы и циферблат не распознали. По ощущениям прошло, возможно, минут сорок или час. А может всего минут пять – сложно сказать, сидя в кромешной тьме.

Все это время мы говорили очень тихо, чтобы с другой стороны двери было не слышно. Первое, что приказала мама, когда дверь закрылась, то, что ни в коем случае нельзя говорить про ограбление больницы. Им незачем было знать, что нас объявили преступниками в Сфере.

Дэйтон, конечно же, на ощупь исследовал всю ванную комнату, пытался открыть дверь, облазил все углы и все стены в поисках чего-то полезного в данной ситуации, но безуспешно…

Выдвинув все свои предположения и мысли, мы так и не пришли к какому-то одному более подходящему – ответ знал только Джейс. И мало того, что мы сидели в неимоверно маленькой комнатке, касаясь друг друга коленями и руками, в полной темноте, здесь еще стало настолько жарко, что вся моя одежда насквозь промокла, а Дэйтон снял футболку. Но и это была не главная моя беда – я ужасно хотела пи?сать. И я даже не знала, что было бы лучшим вариантом: обоссаться в штаны; сделать это в угол, заранее попросив прощения у семьи, или постучать в дверь и попроситься на улицу. Все три варианта были настолько жалкие, что я прокляла все физиологические механизмы человека.

– Кто-нибудь может сказать, сколько мы здесь находимся? – спросил Дэйтон в непроглядном мраке.

– Думаю, часа два, – ответила мама. – Сложно сказать. Да еще и ни одного звука не слышно. Звукоизоляция на высшем уровне, черт бы ее побрал! – мама топнула ногой в пол, и этот звук эхом разнесся по этой маленькой комнатке.

– Что они там делают? – спросила я.

– Может быть, решают: продать нас или сожрать? – предположил Дэйтон.

– Рада, что в стрессовых ситуациях ты сохраняешь чувство юмора, сын!

– Мы не в стрессовой ситуации, мам! Мы – в полной заднице! В настоящем дерьме! – брат был на пределе, как и все мы.

Я нащупала его руку в темноте, и сжала ее. Я понимала, почему он нервничал больше нас. Потому что он мужчина, и, по его мнению, он обязан защищать меня и маму, а сейчас чувствовал себя совсем бесполезным, и это бесило его больше всего. Брата, скорее всего, еще мучила мысль об изнасиловании нас, ведь меня она тоже не покинула, но я всеми силами держалась за сказанные Джейсом слова: «Я не насильник!» Я жадно пыталась поверить в это, иначе снова бы разревелась, а слезы тут точно не помогут.

–Дети! – прошептала мама. – Вы должны кое-что пообещать мне! Если появиться хоть малейшая возможность для вас обоих – бежать, то вы без сомнений воспользуетесь ей. Если встанет выбор между мной и вами, вы должны выбрать ваши жизни, и бежать вместе!

– Нет! – отрезал Дэйтон.

– Сынок, вы долж…

– Я сказал «НЕТ»!!! – взорвался он. – Даже слушать не хочу эту чушь!

– Дэйтон! – мамин голос звучал очень мягко, но он не действовал на него как раньше.

Я чувствовала, как брат дергался от гнева, его рука непроизвольно сжималась вокруг моей руки, но я не отпускала его.

– Мам! Что бы ни случилось, мы сделаем это вместе! Вместе пройдем все! Давай без геройства и жертвоприношения! Не собираюсь больше слушать эту чушь!

Маме не стоило продолжать этот разговор, и она сдалась. Я ощутила, как в темноте ее мягкая теплая рука нашла мою голень правой ноги, и она легонько сжала ее, безмолвно умоляя, чтобы я поступила так, как она сказала, и спасла себя и Дэйтона. А я все не могла понять, почему мое сердце еще не разорвалось от этой душевной боли!

* * *

* * *

..три недели назад…

– Итак, господа! Может быть, на этот раз вы меня порадуете? – спросил Президент в бордовом кабинете, где кроме приглушенной лампы больше ничего не горело.

– Господин Президент, сэр, отнюдь нет! – судорожно сглотнул мистер Уокер. – У нас нет вестей о местоположении семьи Ройс.

– Мистер Паркер? Что скажете Вы?

– Ну, мы продолжаем патрулирование, сэр! – ответил полковник.

– То есть, за неделю, которая прошла с последней встречи, вы не продвинулись ни на дюйм? – спросил Президент, сложив руки пальцем к пальцу.

На несколько секунд воцарилось неловкое молчание. Мистер Уокер, поджав губы, пытался найти хоть один аргумент в свою пользу, а полковник нервно теребил ниточку на манжете. Президент же буравил обоих взглядом, не скрывая испытываемого презрения.

– Мы сообщили всем общинам о наших поисках, дали наводки, сэр! – заикаясь, произнес безопасник.

– О, и какую реакцию вы получили, господа? – не без иронии спросил Президент.

– Фрилленгтон, Лестон, Нью-Йорк, Гроджтаун и Четвертый Центр согласились посодействовать в поимке преступников, если те наведаются к ним. – оживился мистер Уокер. – Глондар, как и ожидалось, согласился на сотрудничество только с условием выгодного обмена.

– Гроджтаун безвозмездно согласился помочь? – несказанно удивился Президент.

– Да, господин Президент! Доверенный помощник Блэка сказал, что они сделают все возможное.

– Хм. Времена меняются, как говориться, и это хорошо! – себе под нос пробормотал Президент.

… настоящее время…

– Сэр, прошел месяц с побега семьи Ройс! – сказал полковник, облокотившись на отполированный темный стол.

– И что? – сухо спросил Президент, перебирая важные бумаги.

– Может быть, нам стоит прекратить поиски? Мы уже потратили огромные запасы провизии и военных запасов за это время. Постоянное патрулирование такой огромной территории – дело недешевое! Да, и восьмерых людей потеряли – наткнулись на гнездо мутантов.

– Мистер Паркер, Вы знаете, что сейчас происходит внутри Сферы? – спросил Президент, не отрываясь от чтения ценной информации.

– Никак нет, сэр!

– Правильно, ведь Вы заведуете именно внешней территорией, а вот мистер Уокер отлично осведомлен о внутренних делах. Советую Вас расспросить его подробно, когда он вернется из Глондара. А пока скажу вам лишь то, что в Сфере не все в порядке: люди умнеют, сопротивляются, пытаются что-то изменить – что абсолютно нам не интересно.

– И это все из-за Ройс, сэр? – удивился полковник.

– Конечно же, нет, мистер Паркер! Предпосылки были уже давно, но ограбление больницы, а в следствии и удачный побег без наказания, стали, как бы вам объяснить, некой отправной точкой. Наше стадо увидело в этом стимул для революции.

– И публичная казнь семейки Ройс утихомирит толпу?

– Не полностью и не сразу, полковник, но прежде, чем переходить к силовым действиям, людям надо показать, что ничто не остается безнаказанным. Если они хотят воевать – пожалуйста, пусть воюют – но четко понимая, что их ждет впереди. Алексия Ройс украла собственность Сферы – за это она умрет! Ее семья поспособствовала ей в краже и побеге – за это они все умрут!