Скитания

– На Брод-стрит? – Люмьер поморщился. – Там, где была вспышка холеры?

– Да, – она поджала губы. – Но сейчас там абсолютно безопасно, ведь прошла уже пара лет с тех ужасных событий.

Люмьер вздохнул и ничего не сказал.

– Этим парадом заправляет некто под именем Дева-Смерть, – продолжала Селия. – Полагаю, договариваться вам придётся именно с ней.

На этот раз Люмьер рассмеялся, как ей показалось, пренебрежительно.

– Дева-Смерть? Такое прозвище скорее подходит ассистентке метателя кинжалов!

– Смейтесь если вам угодно, – слегка задетая, ответила Селия. – Но я убеждена, что простая ассистентка ни за что не смогла бы всколыхнуть весь Лондон. Кроме того, она должна быть сильна характером и, вероятно, достаточно груба, чтобы управлять целой труппой, так что имейте это в виду.

Люмьер посмотрел на неё смеющимися глазами.

– Поверьте мне, миз Кроуфорд, за свою жизнь я видел вещи куда более страшные, чем какая-то там Дева-Смерть. Но благодарю за ваше предупреждение.

Он шутливо поклонился ей и сделал это с таким изяществом, что Селия не смогла долго на него обижаться.

– Что ж, – Люмьер выпрямился, расправив плечи, – в таком случае, с вашего позволения, я немедленно займусь приготовлениями к приёму. Розье!

В гостиную вошёл камердинер Люмьера, тот самый, который, как поняла Селия, ходил за её рукописью к Джорджу Макбриду. Он во многом походил на своего господина: та же бледная кожа и прямые чёрные волосы, слегка напудренные и забранные назад. Черты его лица, однако, были ещё резче, чем у князя, а чёрные глаза смотрели с холодной гордостью. Всё это вкупе с чёрным фраком делало его похожим на злобного ворона. Розье поклонился, но, как показалось Селии, весьма вольно, словно соблюдать внешние приличия для них с Люмьером давно не было нужды.

– Приготовь моё пальто, мы отправляемся в Сохо.

– Да, Ваша светлость, – ответил он низким, странно вибрирующим голосом и скрылся за дверью.

– Что до меня, князь, – сказала Селия, стараясь незаметно стряхнуть с себя оцепенение, вызванное появлением Розье, – я займусь романом и буду ждать возвращения – как вашего, так и моего мужа. Но помните, что я сказала вам о Деве-Смерть – я не думаю, что подобное прозвище даётся без веской причины… Вы снова кривите своё прекрасное лицо, князь, но в наше время никогда не знаешь…

– Уверяю вас, миз Кроуфорд, – Люмьер чуть склонил к ней голову, – эта загадочная мисс не более Смерть, чем я – Дьявол.

Глава 3

Роган Кроуфорд разминулся с Люмьером всего на несколько минут. Он ворвался в дом в явном возбуждении, если не сказать экзальтации, и пустился на поиски князя и Селии, но застал жену в одиночестве, поглощённой в работу.

– Я уж было решил, что после хороших новостей от издателя вы с д’Экзиле решили отпраздновать это событие без меня, – шутливо бросил он, втайне чувствуя облегчение.

Селия посмотрела на него поверх очков и смущённо улыбнулась. Роган насторожился.

– Новости не хорошие?

– В сухом остатке, да, – она отложила перо и сцепила руки, положив на них подбородок, – но твой друг – олицетворение оптимизма и смог внушить мне, что на самом деле всё только к лучшему.

– О, порой я сомневаюсь, известно ли ему само слово «меланхолия»! В любом случае, я рад, что ты не расстроена, – улыбнулся Роган и придвинул стул к её столу.

– Это всё уже неважно, правда! Князь абсолютно уверен, что сможет найти издателя для моей никудышной рукописи, и я ему верю.

– Но всё же где он? Тебя я нахожу за работой, а вот д’Экзиле будто сквозь землю провалился, хотя, согласно вашей с ним договорённости, должен помогать тебе.

Селия кратко рассказала ему об их с Люмьером плане. Роган задумчиво откинулся на стуле и полез было в карман за табаком, но поймал осуждающий взгляд Селии и скрестил руки на груди.

– Ты говоришь, он хочет быть устроителем, – повторил он. – Любопытно.

– Что именно любопытно? Разве ему подобный жест несвойственен?

– Насколько я его знаю, он не слишком любит быть в обществе – хотя само общество его просто обожает. Взявшись за устроение приёма, он в самом прямом смысле слова обрёк себя на участь экзотического зверя в клетке, на которого приходят смотреть тысячи людей. Если он пошёл на такой шаг ради твоего блага…

Селия снова зарделась и опустила глаза, делая вид, что перечитывает написанное. Роган заметил это и деланно рассмеялся.

– С другой стороны, не говорит ли это в пользу того, насколько верным другом он может быть? Я уверен, что если уж он ввязался в это, то после весь Лондон будет говорить об этом приёме как о рождественском бале у самой королевы.

– Но почему он просил нас не вмешиваться? – В Селии снова пробудилось любопытство. – Думаешь, он может планировать что-то особенное?

– Если честно, Селия, – улыбнулся Роган, – я никогда не знаю, что у него на уме.

Селия тоже откинулась в кресле и, сняв очки, потянулась. Солнце уронило пару драгоценных лучей на её прекрасные рыжие волосы, которые буквально загорелись пламенем. Роган любовно ласкал её взглядом.

– Я могу тебя отвлечь, дорогая? – он заговорщицки улыбнулся. – Хочу тебе кое-что показать и рассказать о завтраке с виконтом Аластором.

– Бог мой, Роган! – Селия резко выпрямилась и посмотрела на него испуганными глазами. – Я такая эгоистка, совсем забыла спросить, как он прошёл!

Роган беззаботно расхохотался.

– Когда же я научу тебя не извиняться передо мной за любую мелочь, – сказал он, отсмеявшись. – А теперь пойдём.

Они поднялись в его мастерскую. Первое, что встречало всяк входящего – силуэт погружённого в работу художника, сидевшего или стоявшего за мольбертом на фоне грандиозного окна, поднимавшегося от самого пола к потолку. Роган, как уже замечал Люмьер, терпеть не мог сумрака, поэтому это окно даже не было обременено портьерами, а прозрачностью могло поспорить с чистейшим хрусталём. Здесь ещё не проветривали, поэтому воздух был слегка спёртым, сдобренным едким запахом растворителя и нежным – масла. Всё здесь было уставлено холстами и картонами – большими и маленькими, чистыми и наполовину завершёнными, художественные кисти торчали из самых неожиданных ёмкостей, начиная стеклянными стаканами и заканчивая пустыми цветочными горшками. Самый разнообразный реквизит лежал, покоился, свисал и выглядывал буквально из-за каждого угла. На работу художника бесстрастно взирали Давид, Аполлон, Венера и черепа разных форм.

Роган подвёл Селию к мольберту и поставил на него один из рабочих холстов, повёрнутых лицевой стороной к стене. Селия взглянула на холст и в ответ на неё воззрились знакомые проницательные глаза.

– Это же князь! – воскликнула она с восхищённой улыбкой.

– Пока что я закончил только глаза, – сказал Роган, глядя на портрет чуть ли не с нежностью. – Д’Экзиле любезно согласился предоставить мне свой образ во второй раз.

– И по какому же поводу?

Глаза Рогана загорелись творческим возбуждением, как всегда, когда ему в голову приходили идеи, которые его вдохновляли.

– Я задумал серию портретов самых прекрасных и влиятельных людей Лондона.

– Но формально князь не уроженец Лондона, – задумчиво сказала Селия.

Роган слегка рассмеялся.

– Он заявляет, что у него нет родины как таковой. Вполне естественно слышать это от такого вагабонда, как он. Но я знаю точно, что где бы он не появился, он всюду завоёвывает любовь и почитание благодаря своему статусу и личным качествам. Ты удивишься, но несносность его характера сполна окупается его преданностью и страстью, так что люди, как я уже говорил, с удовольствием ищут его общества.

Селия снова взглянула на портрет. Законченные глаза на фоне остального подмалёвка будто жили своей жизнью, лучились странной притягательной силой.

– Мне кажется, я никогда не видела кого-то столь прекрасного, – обронила она, но, спохватившись, улыбнулась. – Так завтрак с виконтом Аластором тоже был посвящён обсуждению этой темы?