Школа Хизер Блоссом

Директор расслабился.

– Теперь я за вас спокоен. В нашей школе вы найдете немало отсылок к сказаниям кельтов. И последнее… Постарайтесь не выходить из комнаты, когда в коридорах гасят свет. Студентам это запрещено.

– Хорошо… – Элли и без таких ограничений не собиралась гулять по ночам.

– Тогда я отпускаю вас знакомиться с однокурсниками и отдыхать. – Мастер Баркли встал и предупредительно открыл перед Элли дверь кабинета, выходя следом за ней. – Думаю, мне стоит проводить вас до выхода. В школе слишком легко заблудиться новичку.

Элли несмело подняла на мужчину глаза, и он ободряюще улыбнулся.

– Могу я задать вопрос? – Директор молчал, и Элли продолжила: – Почему вы зовете меня «мистрис»?

Мастер Баркли пошел по коридору, и Элли последовала за ним.

– Мы виккане, современные язычники, так называем себя в наших ритуалах и заклинаниях. А для членов Ордена слова «мастер» и «мистрис» стали официальными обращениями.

«Орден? Еще какие-то тайны?» – подумала Элинор, но задавать дополнительные вопросы пока не решилась.

?????В то же время между Дублином и школой «Хизер Блоссом»?????

– Почему, спрашивается, мы должны ехать в эту школу? – раздраженно выпалила девица внутри мчащегося по извилистой дороге автомобиля.

Сидящие напротив нее две ее сестры – родная и кузина – переглянулись. Одна из них, близнец говорившей, отвернулась к окну, не желая вступать в перепалку. Вторая, наоборот, явно обрадовалась такой возможности:

– Мы ведь уже достаточно это обсуждали. – Она легонько кивнула в сторону шофера, но девушка, начавшая разговор, не замолкала:

– Да плевать, Констанс, пусть слушает! Я хотела в Бретань.

Констанс хрипловато расхохоталась, запрокидывая голову.

– Так хотела… сидела и хотела, вместо того чтобы учить французский. Дебби, ты, как всегда, неподражаема!

Дебора надулась как хомяк.

– Там изучают английский с первого курса. Меня бы все понимали!

– Дениз! – обратилась Констанс ко второй близняшке. – А твои успехи в изучении языков такие же?

– А я в Бретань и не хотела. Меня больше напрягает, что мы будем учиться здесь, а не в Шотландии. – Дениз скорчила гримасу. – Как представлю, что всю жизнь при упоминании школы буду пояснять, что училась в ней не за грехи родни, так аж сыпью покрываюсь. Отец предлагал в Шотландию. Но дядя уперся рогом – только к нему!

– И все мы знаем из-за чего!

– Или, точнее, из-за кого!

Сестры разом рассмеялись, не обращая внимания на шофера. Тот сохранял олимпийское спокойствие.

– Я, конечно, очень люблю дядюшку Персиваля, – протянула Дебора. – Но почему мы должны учиться рядом с убогими? Он мог бы перевестись в Магистериум Эдинбурга, и мы все равно оставались бы вместе. А отсюда не сможем выйти до лета!

– А как же наблюдение за фейри? – напомнила ее копия. – Дядя очень восторженно отзывался об этом месте.

– Мне больше волнует, что здесь мы будем вынуждены общаться с социальным дном, Дениз, – скривилась Констанс.

– Здесь я с тобой полностью согласна.

Констанс хлопнула себя по колену.

– Вот! И я о том же. Нам же буквально жизнь ломают. А на фейри мы еще в Магистериуме наглядимся.

Дебора скуксилась.

– Если бы я обучалась во Франции, как наш магистр, у меня бы нашлись с ним общие темы для разговора. Нет, дядя просто обязан устроить мне стажировку в Магистериуме вот прямо следующим летом! Это еще малая компенсация за то, что мы хороним себя среди отщепенцев.

Она обернулась на шофера.

– Эй, мы скоро приедем? Вы назло так медленно тащитесь?

– Примерно через полчаса, мистрис Баркли, – спокойно ответил тот.

Дебора повернулась к сестрам и возмущенно закатила глаза.

– Прислуга всегда найдет, чем насолить. Хотя чего взять с третьего сорта – ни ума, ни воспитания.

Автомобиль затормозил у витых кованых ворот, и шофер первым покинул автомобиль, чтобы помочь девушкам выйти.

?????То же время?????

?????Кладбище Гласневин?????

По каменной дорожке Гласневина не торопясь прогуливались двое мужчин. Сторонний наблюдатель не сразу мог бы понять, знакомы ли эти двое между собой и ведут ли они беседу? Мужчины то сходились вплотную и перебрасывались парой фраз, то один намного обгонял другого, и второй не спешил нагнать собеседника.

Тот, кто шел впереди, был очень высок и строен. Светлые волосы оттенком граничили с сединой и спускались немного ниже плеч. Одежда его казалась неброской, но это была та простота и элегантность, которая и выдает посвященным истинную стоимость вещей. Двигался мужчина размеренно и вальяжно, поглядывал вокруг лирично и созерцательно и явно наслаждался предосенней прохладой утра. Это был глава Ордена магистр Рена?р.

Второй мужчина был темноволос. Когда лучи солнца падали на его короткую шевелюру, она бликовала медным цветом. Мужчина был пониже и заметно полнее собеседника, при себе имел портфель, который цепко держал обеими руками. В отличие от спутника, одетого в длинное осеннее пальто, толстяк был только в деловом костюме, словно приехал к месту встречи в автомобиле и не рассчитывал далеко идти пешком.

Миновав ботанический сад под ажурным куполом, мужчины свернули в сторону и пошли по узкой аллее. Вокруг высились покосившиеся старинные кельтские кресты и обломки каменной кладки, напоминавшие разрушенный временем замок. Магистр задумчиво остановился у одной из могил, и у толстяка не осталось выбора, кроме как приблизиться. Сделал он это неохотно, выставив вперед портфель, словно защищаясь. Ренар показал на истертые буквы надгробия:

– Взгляните. Говорящая надпись, не так ли?

Второй мужчина послушно наклонился, разбирая сбитые временем буквы.

– Счастливый, потому что не долг? И что из этого?

Магистр снисходительно взглянул на собеседника.

– Это латынь, Кве?нтин. Не quia, а qui. Счастлив тот, кто ничего не должен. Это про вас.

«Есть что-то в этих французах… – подумал толстяк. – Вечная насмешка. Ненавижу! А что делать?»

Ренар с интересом посмотрел на портфель, которым Квентин загородился от него.